Морин Чайлд - Вернись, любовь!

Брайан удивленно заморгал, приоткрыв рот, потом закрыл его. Он ждал от нее продолжения.

И Тина продолжила:

— И я надеюсь, что этой ночью мы зачали ребенка.

Брайан выпустил ее плечи из рук, и Тина отступила на шаг. Его глаза расширились. Он смотрел на нее как на сумасшедшую.

— Ты хотела ребенка?

Тина, расслышав в его голосе нотки ужаса, поморщилась. Не очень-то он обрадовался!

— Именно. Я хотела ребенка и чтобы его отцом был ты.

Брайан сжал пальцами виски.

— Ты хотела, — сказал он после долгой минуты молчания. — Тебе не приходило в голову, что я тоже имею в этом вопросе право голоса?

Губы Тины изогнулись. Она посмотрела мимо него, на постель.

— За сегодняшнюю ночь ты не раз выражал свое согласие, Брайан.

— Я соглашался на секс, — возразил он. — Что-то не помню, чтобы я согласился стать отцом.

Его слова уязвили Тину, потому что Брайан говорил правду. Она кивнула.

— Я знаю. Но сказав, что тебе не о чем беспокоиться, я не шутила.

— Не о чем беспокоиться! Делай ребенка и проваливай!

— Брайан, я очень хотела этого ребенка.

— Давай не будем забегать вперед, — оборвал ее Брайан. — Еще не известно, есть ли ребенок вообще.

Тина положила руку на живот.

— Я очень надеюсь, что есть.

— Тина, черт возьми, о чем ты думала?

— Я только что сказала тебе.

— Ага, — буркнул Брайан, натягивая на себя джинсы. — Твои биологические часы тикают, а отыгрываешься ты на мне?

— Боже мой, Брайан, — воскликнула Тина, еще крепче прижимая к себе простыню, — не надо вести себя так, будто я заставила тебя заняться со мной сексом под дулом пистолета.

Брайан резко поднял голову и послал в ее сторону взгляд, который не такую стойкую женщину, как Тина, привел бы в ужас. Но Тина уже давно привыкла к взрывоопасному характеру Райли. К тому же она сама ему ни в чем не уступала.

— Ты перехитрила меня, — бросил ей Брайан.

— Я соблазнила тебя, — поправила его Тина, решив держаться этой линии.

— Ты прекрасно знала, что подло скрывать от меня свои намерения.

— Я тебя умоляю! — отвечала Тина, снова откидывая назад непослушные пряди. Брайан теперь стоял перед ней одетый. Какая несправедливость! Сложно отстаивать свои права, когда на тебе одна зеленая тога. — Не строй из себя несчастного девственника, которого лишили невинности. Ты сам все это время сгорал от нетерпения. А сдерживало тебя это идиотское пари, которое вы заключили с братьями.

Брайан застыл на месте.

— Тебе известно о пари?

— Да.

Брайан нахмурился.

— Лайам тебе все рассказал.

— Да.

Брайан с упреком ткнул в нее пальцем.

— Так ты специально все подстроила. Воспользовалась моей слабостью.

Брайан в бешенстве застегнул джинсы, уперся руками в бока и гневно взглянул на нее.

— Ты должна была мне сказать, и мы вместе приняли бы решение.

— Может быть, — ответила Тина.

— Никаких «может быть», детка.

Тина поморщилась. Он всю ночь назвал ее так, и тогда это очень возбуждало ее, щекотало нервы А теперь это слово прозвучало чересчур насмешливо.

— Если бы я сказала тебе, ты бы ни за что не согласился.

— Ха! — Брайан победоносно улыбнулся. — Вот именно.

Тина вздохнула, почувствовав, как сожаление своими щупальцами обвивает ее. Как это печально, подумала она, что все закончилось взаимными обвинениями. Как печально, что огонь страсти так быстро превратился в холодные угли сожаления.

— Брайан, мне от тебя ничего не нужно.

— Разумеется, не нужно! Ты свое уже получила.

Через окно до них долетел шум реактивного самолета, и Тина внезапно осознала, что скоро ей придется вернуться в Калифорнию. Одной. А Брайан останется здесь и будет по-прежнему летать на своих самолетах, готовый выполнить любое боевое задание.

Она рассчитывала, что ей не составит труда переспать с Брайаном, забеременеть и опять вернуться в свой мир. Но жизнь ее перехитрила: она никогда не сможет забыть Брайана.

Ни один мужчина, с которым она встречалась в течение этих лет, не смог тронуть ее сердце, которое навсегда останется здесь, в Бейуотере, с ее бывшим мужем. Она по-прежнему любит Брайана Райли, и никогда не сможет полюбить никого другого.

Словно почувствовав ту же тоску, Брайан сказал скорее с сожалением, чем со злостью:

— Разве ты не понимаешь, Тина? Я не хочу быть приходящим отцом.

— Я и не прошу, чтобы ты занимался воспитанием ребенка. Можешь участвовать в нем, а можешь и нет, как тебе захочется.

— Теперь у меня появилось право голоса?

— Да, — ответила Тина так же тихо, как и он. — Тебе не о чем беспокоиться, я не лукавила. Если хочешь, можешь вообще со мной больше не разговаривать.

— Вот так значит?

Тина готова была расплакаться.

— Да, Брайан. Именно так. Прошло пять лет, ты не забыл? За это время мы разговаривали, наверное, раза три…

— Но это другое дело! — воскликнул Брайан. — То, что происходит между нами — одно, а то, что касается меня и моего ребенка, — совсем другое.

Думаешь, я могу допустить, чтобы мой ребенок оставался за пределами моей жизни?

— Твой ребенок?

— Его жизнь началась со лжи, и мы всегда будем помнить об этом.

Несмотря на усиливавшуюся жару Тину сотрясал озноб. Как она жалела, что этот разговор у них все же состоялся! Нужно было подождать, убедиться, что она забеременела, прежде чем обсуждать все это.

— Нечего больше об этом говорить, — внезапно сказала она, поворачиваясь к двери. — Я возвращаюсь в дом.

— Ты же захлопнула дверь? — с сарказмом напомнил Брайан.

Тина замерла на месте, взявшись за дверную ручку, и взглянула на него через плечо.

— Я соврала.

— Большая неожиданность.

Плечи Тины поникли.

— Прости, что разозлила тебя, — сказала она, не сводя с него взгляда. — Но я не жалею об этой ночи и о том, что мы, возможно, зачали ребенка. — Она открыла дверь и снова остановилась на пороге. — Хотя мне жаль, что ты испытываешь совсем другие эмоции.

Тина вышла за дверь, тихо притворив ее за собой.

Брайн остался в комнате один. Он стоял в круге солнечного света, согреваемый его теплом, но никогда в жизни ему еще не было так холодно.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Совершая полет этим же утром, Брайан действовал в точном соответствии со своим позывным — Ковбой. Каждый летчик имеет свой позывной, которым пользуется во время полетов. Брайан за агрессивную манеру управления самолетом заслужил себе кличку Ковбой.

Больше всего на свете он любил выполнять мертвую петлю и штопор, поднявшись повыше над землей. В этот момент он отвлекался от всех лишних мыслей, всецело сосредоточившись на боевой задаче. Когда летишь со скоростью, превышающей скорость звука, в целях безопасности лучше думать о том, что делаешь.