Дженнифер Рэй - Самая сексуальная журналистка
– Одерни юбку – я вижу твое нижнее белье.
Он опять отвернулся и нервно затеребил в руках какие-то кабели. Кэшу нравилось снова быть оператором. Прошло почти десять лет с тех пор, как он стоял за камерой. С тех пор, как решил оставить свой городок, стать другим. И это сработало. Он стал другим. Успешным. Богатым. Влиятельным. Но, с излишним усердием распутывая кабели, Кэш вдруг осознал, что в нем еще оставалось немного от того деревенского парня. Того нескладного малого, который лишался рассудка при взгляде на красивую девушку.
– Откинься немного назад, я выставлю камеру так, чтобы не было видно белья.
– Хорошо.
Когда он повернулся, Фейт растянулась на кровати, закинув руки за голову. В постели Кэша перебывало множество женщин, но ни одна из них не выглядела столь заманчиво.
– Вы наверняка удивитесь, узнав, как много женщин любят наряжаться школьницами, – начала запись Фейт. Ее голос звучал вяло. Кэш отвлекся от камеры и пристально взглянул на нее.
– В чем дело?
– Ни в чем, – сдавленно, с раздражением бросила Фейт.
– Попробуем еще раз, но теперь постарайся изобразить, будто тебе весело, и ты наслаждаешься собой.
Она начала снова. Голос звучал лучше, но хмурая морщина на переносице не исчезла. Фейт согнулась, чтобы сесть прямо, и Кэшу показалось, что он опять заметил промельк розового. И все-таки продолжил снимать, подозревая, что Фейт не понравится, если он снова остановит ее.
– Некоторым женщинам нравится изображать непослушных язвительных девчонок, которые не перестанут дразнить вас, пока вы не перебросите их через колено и не отшлепаете. А они только об этом и мечтают. Да-да, множество взрослых женщин фантазируют о том, как мужчины хорошенько их шлепают. Эта умеренная демонстрация доминирования приятна и ведет к горячему, необузданному сексу.
Темп ее речи замедлился. Фейт приподняла колени, и Кэш уже явственно заметил розовые трусики.
– Придется переписать – я вижу твое нижнее белье.
– Снова? Одного дубля в этом наряде с головой хватит.
Кэш выпрямился. Уголки ее губ опустились, щеки покраснели. Она явно была в ярости.
– Иногда для подобного материала нужно несколько дублей.
– Я даже один не хотела снимать.
Наверное, он слишком сильно давил на нее.
Обычно она смело говорила о сексе, но сегодня это давалось ей с трудом.
– Что тебе так не по душе в этой фантазии? – удивился Кэш. Вряд ли маленькая ролевая игра вызывала у Фейт такую неловкость. В «темной комнате» Китти ей было очень комфортно. Как и раньше, сидя на нем верхом. Но сейчас Фейт покраснела, ее пальцы сжались в кулаки.
– О чем это ты? Мне нравится эта фантазия. Не меньше, чем остальные.
– Нет, тебе явно неловко. Почему? Неужели ты была одной из тех непослушных школьниц, которые крутили роман с учителем?
Фейт спала с лица, и сердце Кэша оборвалось. Так у нее был секс с учителем? Он предполагал, что Фейт была склонна к сексуальным авантюрам, но и не догадывался, что она была столь раскрепощенной. Мысль о старом развратнике, с похотливой ухмылкой разглядывавшем ее юную попку, почему-то заставила Кэша содрогнуться.
– Фейт. Прости. Я пошутил. Я даже не думал…
– Все было не так.
На ее лице застыли грусть и страх. Сердце Кэша заколотилось сильнее.
– Тогда как же это было?
Интересно, в какую школу ходила Фейт? Видимо, где-то в Англии. Через месяц Кэшу нужно было по делам в Лондон, и он уже всерьез гадал, сколько понадобится времени, чтобы разыскать того грязного старика.
В этом школьном платье Фейт казалась крошечной и совсем юной. Она подтянула колени к подбородку.
– Я была наивной, глупой и сделала то, чего делать бы не следовало.
– Что? – У Кэша заходили желваки.
– Он был моим учителем. Это произошло всего пару раз.
– Он… он заставил тебя? – стиснул челюсти Кэш.
– Нет, все было не так. Я… я бегала за ним.
– Сколько лет тебе было?
– Семнадцать. Достаточно взрослая, чтобы все понимать.
– Достаточно молодая, чтобы стать жертвой обмана взрослого мужчины.
– Меня не обманывали, я влю…
– Что… влюбилась? Ты любила его? – Что-то всколыхнулось в душе Кэша. Фейт все еще ощущала жгучую боль разбитого сердца. Та же боль превратилась для Кэша в горькую бесчувственность. Несмотря на то что с момента возвращения в Австралию он часто думал о Джесс, Кэш вдруг осознал, что больше не злится. На лице Фейт застыла грусть. Именно это чувствовал и он сам.
– Я думала, что любила. Он был таким внимательным… Говорил то, что я хотела слышать, – тихо, с проявившимся акцентом произнесла Фейт.
– Это – не любовь. Любовь – это когда двое небезразличны друг другу, а не когда один получает полную власть над другим.
Кэш знал, о чем говорил: Джесс с самого начала властвовала над ним. Знала, что он от нее без ума, и манипулировала им, чтобы получить то, что хочет. Подобраться ближе к Чарли.
Фейт взглянула на него. Ее глаза покрылись поволокой, словно она с трудом сдерживала слезы.
– Я думала, что ты не веришь в любовь.
Кэш пожал плечами.
– Мне кажется, люди думают, что влюблены. Но это – лишь сказка, которая всегда заканчивается. Я не верю во все эти «и жили они долго и счастливо», да и тебе верить не стоит.
– Почему?
– Потому что когда ты любишь кого-то, ты ему доверяешь. И рано или поздно доверие оборачивается разочарованием.
– Не всегда.
– Всегда. Кого еще ты любила, Фейт, – не считая того старого пня, который тобой воспользовался?
– Никого. Кроме своих родных. Родителей, братьев.
– А ты когда-нибудь чувствовала, что они тебя предали?
Фейт замялась.
– Я чувствовала себя преданной, когда родители отослали меня обратно в интернат. А мои братья все время дразнили меня из-за того, что произошло. Они до сих пор никак не уймутся.
– Люди, которых мы любим, причиняют нам самую сильную боль. Именно поэтому я и стараюсь никого не любить.
– Именно поэтому секс для тебя – просто секс.
– Точно.
– Он не сможет причинить тебе боль.
Фейт произнесла это так, словно он боялся.
– А зачем ставить себя в положение, когда тебе наверняка сделают больно? Самое умное – вообще избегать таких ситуаций.
– Самое умное – или самое простое? Любовь существует. Разве ты не помнишь, каково это – быть влюбленным? Разве это не замечательно?
Да, это было замечательно. Целый год. А потом у него возникло ощущение, будто кто-то вырвал сердце у него из груди.
– Это не стоит боли.
– Значит, ты предпочитаешь провести жизнь не чувствуя ничего, потому что так тебе точно не будет больно?
– Не могу сказать, что не чувствую ничего. У меня есть друзья, мне нравится моя работа. Я доволен.
