Андреа Йорк - Позови меня, любовь

— Думаю, мы не скоро забудем наш первый день семейной жизни, — с шутливым сожалением сказал он, и оба рассмеялись.

Потом лицо Харви вновь стало серьезным.

— Джоан, не волнуйся насчет завтрашней поездки на Доминику. Мы вернемся домой по первому твоему желанию.

— Домой, — повторила Джоан и напряглась, вспомнив его угрозу. — Но ты же знаешь, мой дом здесь.

— Пусть будет так. — Вид у Харви стал виноватым. — Прости, что для поднятия духа я использовал твою любовь к дому. Больно было видеть тебя в подавленном настроении, а я знал, что выслушать такие откровения о родителях совсем не легко. Другого способа я не нашел.

— Ты поступил жестоко.

— Извини. Честное слово, мне совершенно все равно, где жить, — признался Харви. — У меня нет никакой особой привязанности.

— Разве тебе не нравится твой дом? — изумилась она.

Воцарилось напряженное молчание. Хватка его руки становилась все крепче; она понимала, что Харви не осознает, с какой силой сжимает ее пальцы. Джоан терпеливо ожидала, что сейчас он расскажет ей, почему избегает говорить о семье.

— У меня остались очень тяжелые воспоминания о доме. — Харви задумчиво изучал потертый ковер у своих ног. — Кое-кто умер. Кое-кто, кого я очень любил. И внезапно солнце, беззаботная жизнь, радость бытия потеряли для меня значение. Мне исполнилось тогда двадцать три года. Все окружающее невыносимо напоминало о прошлом. Поэтому я и уехал, чтобы никогда не возвращаться.

Джоан захотелось коснуться его искаженного болью лица. Но она продолжала молчать, по-прежнему терпя боль в сдавленной руке. Наверное, то была настоящая, глубокая привязанность. Истинная любовь.

— С тех пор я и начал бродяжничать по всему миру, — еле слышно продолжил Харви. — Маргарет…

У него перехватило дыхание, продолжить он не смог.

Всем сердцем Джоан была с Харви. От нахлынувших воспоминаний грудь его тяжело вздымалась.

— Маргарет, — повторила она, бесконечно сочувствуя ему.

Шумно выдохнув, он кивнул и, не отрывая взгляда от ковра, вновь заговорил:

— Я очень тяжело переживал ее смерть, но полагал, что время залечит рану. И оказался не прав.

— Понимаю.

Теперь она действительно понимала: он будет любить Маргарет всю свою жизнь. Совсем недавно это обрадовало бы ее. Теперь же ей почему-то стало грустно.

— Не уверен, что до конца. Но, может быть, если я расскажу тебе, что именно тогда произошло, ты поймешь, почему твоя ситуация задела меня за живое, — тихо произнес он. Харви помолчал, готовясь сказать то, чего, как догадалась Джоан, не говорил ранее никому. — Когда я узнал о том, что с тобой случилось, у меня возникло чувство ложной памяти. Видишь ли, Маргарет связалась с человеком весьма сомнительной репутации. И… забеременела от него.

Все сразу стало на свои места. Губы Джоан непроизвольно сжались. Так, значит, он женился на ней из жалости, отдавая дань памяти женщины, которую любил.

— О! — вырвалось у сразу почувствовавшей себя бесконечно одинокой Джоан. — Как… как грустно, — с трудом выговорила она.

Взгляд Харви упал на побелевшие костяшки ее пальцев, нахмурившись, он разжал руку и начал осторожно массировать ее пальцы.

— Прости, я не хотел сделать тебе больно.

— Ничего страшного, Харви, — тихо промолвила она. — Теперь я понимаю тебя немного лучше. Спасибо, что рассказал. — Потом, немного помолчав, призналась: — Мне страшно. Совершенно неожиданно для себя я узнала нечто, способное поломать всю мою жизнь.

— Не думаю, что все так уж трагично, — возразил он. — Твое детство было идиллическим. Кларки, несомненно, любили тебя, и эти воспоминания останутся с тобой навсегда. Да и опасаться за свой дом у тебя тоже нет никаких причин. Сайлас сказал, что коттедж твой, пока ты этого хочешь.

На глаза Джоан навернулись слезы. Харви прав: что потеряет она, если отправится на Доминику и убедит Бел юридически доказать свои права на наследство? И даже если результаты теста окажутся отрицательными, она сама, если не захочет, может не иметь никаких дел с Элойсо.

— Спасибо тебе, Харви. — И, повинуясь внезапному импульсу, Джоан поцеловала его в губы.

Ощущение было приятным и породило желание продлить поцелуй, вспышкой физического влечения отодвинуть на второй план все свои страхи и дурные предчувствия. Но к счастью, прежде чем она успела свалять дурака, Харви отстранился.

— Допивай чай и ложись спать. Увидимся завтра утром, — сдержанно сказал он.

Немного обиженная подобной холодностью, Джоан поднялась.

— Спокойной ночи, — пробормотала она.

— С тобой все в порядке?

Удивленная, она кинула на него быстрый взгляд и увидела в его глазах искреннее беспокойство.

— Да, — ответила Джоан с невольной улыбкой, и, прежде чем он успел заметить блеснувшие в ее глазах слезы облегчения, вышла из комнаты.

Харви волнуется за нее. Действительно волнуется. И хотя за последние несколько часов ей пришлось пережить немало, настроение у Джоан поднялось. Теперь она была почти уверена в том, что может доверять ему.

Когда Джоан, перед тем как лечь в кровать, задергивала занавески, уже занимался рассвет. Она была в новой сатиновой ночной рубашке — подарок одной из подружек на свадьбу. Но хотя материал рубашки был изумительно гладок и приятно льнул к телу, уснуть она не могла. В мозгу крутились мысли, из головы никак не выходило то, что рассказал ей Харви.

Она долго вертелась с боку на бок, пыталась даже считать овец, но сон не приходил. Тогда Джоан решила спуститься вниз и выпить чашку горячего шоколада с парой овсяных лепешек. Во время свадебного обеда она так нервничала, что почти ничего не ела, и теперь неожиданно ощутила голод.

Торопясь заморить червячка, Джоан потянулась за халатом, удобным старым розовым махровым халатом. Однако, надев его и взглянув на себя в зеркало, ужаснулась.

Какая ерунда! — одернула себя Джоан, понимая, что если останется в тонкой рубашке, то расплатой за подобную глупость будет простуда, поэтому решительно завязала пояс халата и спустилась вниз. И чуть было не убежала обратно наверх, увидев Харви, расположившегося на ковре перед камином. Очевидно, он даже не пытался лечь, потому что был одет по-прежнему, только снял ботинки и расстегнул на рубашке пару пуговиц.

Джоан отвела взгляд, стараясь не видеть вздымающуюся от дыхания полуобнаженную грудь. К ее облегчению, Харви никак не прореагировал на жуткий халат, а отставил в сторону чашку кофе и улыбнулся ей.

— О боже мой! — немного задыхаясь, воскликнула она. — И ты тоже!

— И я тоже.

Избегая его изучающего взгляда, Джоан сочла нужным пояснить: