Молли Лайхольм - Жених для двоих

— Это ужасно.

— Да, — согласился Макс. Ради Мег и ее отца он продолжит розыск. Может быть, ему повезет и он представит Питеру Куперу другого виновного, а не Джея.

Работать ему было трудно, так как в «Скорпионе» все относились к нему с опаской. Что ж, этого следовало ожидать. Для служащих он посторонний человек, пролезший в семью Куперов, став женихом женщины, которая в один прекрасный день возглавит компанию. Никто, кроме Эммы и Питера Купера, не знал, кто он на самом деле. До сих пор ему удавалось проводить свое расследование, изучать финансовые отчеты и допоздна засиживаться в офисе, не привлекая к себе особого внимания. Теперь это стало невозможно.

— Что ты тут делаешь? — спросил он Эмму.

— Ой, Макс, ты просто не поверишь. Я увидела Арта Спигля… Помнишь, ты говорил, что он немного странный? В общем, он был вместе с группой каких-то… на вид бандитов. Они ушли в буфет, потом вернулись, и мне пришлось спрятаться.

— Эмма, расследование предполагает не игру в прятки в коридоре… — начал было Макс, но тут послышались голоса.

— Это они, — воскликнула Эмма и потянула его за собой в сторону стенного шкафа. Когда они стояли в тесном шкафу, он подумал о том, что расследование включает в себя и прятки в коридоре, так как у Эммы оказалось больше подозреваемых, чем у него.

Макс вспомнил, как однажды она затащила его в стенной шкаф и как они страстно обнимались. Эмма тоже, видно, это вспомнила, так как он услышал, как у нее вдруг перехватило дыхание. Он не смог удержаться и коснулся ее щеки, провел пальцем по губам.

Макс понимал, что надо прекратить это безумие, и произнес:

— Это голос Арта.

Эмма попыталась отстраниться от него, но он даже не пошевельнулся, а, наоборот, придвинулся еще ближе. Пусть пострадает так, как ежедневно в ее присутствии страдает он!

Им было видно, как к лифту направились Арт Спигль и трое «бандитов». Обычно невозмутимый заведующий производственным отделом сиял. Макс разглядел у него на верхней губе капельки пота. С чего бы это?

Вот ему, Максу, не по себе, и это понятно, так как он чувствовал все изгибы тела Эммы.

Мучениям его нет конца! Он просунул руку ей за спину, обхватил ягодицы и прижал к себе.

— Прекрати! — прошептала она ему на ухо, но ее слова прозвучали не как протест, а как призыв. Она обвила руками его шею.

— Значит, договорились, — произнес самый высокий из троих «бандитов» и дотронулся до лацкана хорошо сшитого пиджака. Неужели там пистолет? — подумал Макс.

— Да, — ответил Арт.

— Хорошо, — сказал мужчина помоложе с длинными волосами, стянутыми на затылке резинкой. Он хлопнул Арта по плечу, отчего тот вздрогнул.

Тут распахнулись дверцы лифта, и все уехали. Макс и Эмма остались одни.

Он медленно высвободил свою руку, задев при этом грудь Эммы. Затем взял ее за подбородок и наклонил голову, собираясь поцеловать. Но она разжала руки и нервным жестом взлохматила себе волосы. Не глядя ему в глаза, она сказала:

— И не говори мне, что в этом нет ничего странного. Раньше, когда я пряталась за коробками, я услыхала, как они ему угрожали и называли его «Арти».

Макс был согласен, что все это подозрительно, но он не хотел, чтобы Эмма продолжала свои расследования, так как дело могло оказаться опасным.

— Оставь его в покое, — заявил он.

— Но я хочу помочь.

— Мне твоя помощь не нужна, — твердо сказал он. Инцидент в шкафу еще раз доказал ему, что необходимо держаться от нее подальше.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и побледнела, а Макс повернулся и ушел.

Помощь ему не нужна, но он хочет Эмму. Сегодня чуть было не повторилось прежнее. Он хотел обнимать, целовать ее и сказать… Ему нечего сказать, но выбросить Эмму из головы он не может.

Он резко свернул с Пятой авеню и пошел к Центральному парку прочь от своего дома. Эта женщина его околдовала. Конечно, все оттого, что нет Мег, такой основательной и спокойной.

Торн шел по Парк-авеню. На небе уже появилась луна, когда он очутился около роскошного многоквартирного дома. Он ускорил шаг, кивнул швейцару и нажал кнопку лифта. Он снова был прежний Макс Торн — раб своих желаний. К черту последствия!

Макс позвонил в дверь. Вероятно, от любви к ней он так и не избавится.

Дверь открылась, и Эмма удивленно воскликнула:

— Макс!

Он вошел в квартиру, затворил дверь и обнял ее.

— Скажи это снова. — Голос его звучал хрипло. Одной рукой Макс держал Эмму за талию, другой — за затылок. Он опустил голову, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась и растерянно переспросила:

— Что сказать?

Он чувствовал, как слабеет ее сопротивление. У них так было и раньше. Он помнил все и устал притворяться, что стал другим.

— Скажи мое имя, — выдохнул он прямо Эмме в рот.

— Макс, Макс, Макс, — трижды произнесла она.

И он вложил в поцелуй всю свою душу. Эмма таяла в его объятиях, а у него было такое чувство, что впервые за долгое время он поступает правильно. Целуя Эмму, он как будто нашел давно потерянную шкатулку с драгоценностями.

Ее ответный поцелуй был не менее страстным. Она касалась его лица и волос, не веря, что это он. Оба заново открывали друг друга.

Вдруг Эмма оттолкнула его.

— Макс, что ты делаешь?

— Целую тебя. И нацелен на нечто большее. — Его губы снова прижались к ее губам. Она отвернулась, но его это не остановило — он целовал ее щеки, шею и стал покусывать мочку уха, зная, как она это раньше любила. Эмма вздохнула и уперлась руками ему в плечи:

— Макс, нам не следует…

Но ее возражения уже не доходили до него. Его тело требовало Эмму. Он хотел удостовериться в том, что все будет так же, как раньше.

Подняв ее на руки, Макс устремился в спальню.

— Какая красивая блузка. — Он дотронулся до белой шелковой блузки и начал расстегивать пуговицы.

Она вопросительно посмотрела на него — в ее глазах он прочитал желание.

— Макс!

Он уже успел оголить ей плечо и осторожно провел по нему губами.

— Макс… мы… мне кажется, что нам не стоит…

— Молчи, прошу тебя.

Торн снял с себя рубашку, и у Эммы дух захватило, когда он расстегнул ей лифчик и припал губами к соскам.

— Нет. — Эмма сжала его голову обеими руками и попыталась отстраниться. — Не надо. Мы поступаем дурно.

Макс понимал, что Эмму раздирают противоречивые чувства, но ее слабое сопротивление было обречено на неудачу.

— Разве? Мы ведь к этому стремились всю последнюю неделю. Ты каждый день дразнила меня, напоминая, как все происходило у нас раньше.

— Дразнила? Я просто хотела посердить тебя, заставить хоть немного расплатиться за то, что ты сделал со мной, — честно призналась Эмма.