Записки на разбитой коленке - Алэн Акоб
Отпустив обоих не наказав, правда оставшись довольным самим собой, за тёплые воспоминания, да ещё проявив такую неслыханную милость зав. парикмахерской Слава, чувствовал себя уже далеко не Наполеоном, а самим Гай Юлий Цезарем. Вдруг он остановил их в дверях неожиданным вопросом
— Э, пацаны, а чемпионат кто дальше или дольше писиит вы ещё не проводили? — на, что мы оба отрицательно замотали головами
— А, жаль, попробуйте! — пообещав, что обязательно попробуем и не веря до конца своему счастью мы бросились бежать по коридору к выходу.
— Эх мне бы их детство, самая большая ошибка молодости, это когда стремишься стать взрослым. Потом он с сожалением посмотрел на блокнот, где была сделана короткая запись рукой супруги — не забудь заехать за мамой и купить ей цветов.
Вылетев из парикмахерской, пинаясь и толкая друг друга они вместе пошли в сторону речки, что протекала в трёх остановках от них. Толи за её мутные воды, либо ещё по какой-то неизвестной причине, она называлась Белой. Как и всякая горная речка текла она быстро. В некоторых местах, на изгибах, образовывались небольшие застои под раскидистыми липами, где росли камыши. По вечерам, в этих местах возбужденно квакали лягушки и жили змеи. После десяти минут ходьбы, к берегу реки вышли один за другим два индейца, причём задний наступал в след впереди идущего, чтобы сокрыть количество передвигающихся воинов, временами они пригибались к земле, чтобы их не заметили бледнолицее пионеры. Первым зашёл в воду Славик, поскальзываясь на подводных камнях поросших мелкими водорослями осторожно, боясь упасть, он шёл в направлении густых зарослей камыша, продолжая балансировать обеими руками. Где то в метре от первой коричневый головки лохматого камыша, он протянул руку, чтобы сорвать, тонкий стебель как из зарослей выползла шахматная змея. От неожиданности он упал в воду, не успев даже вскрикнуть. Немного подождав, пока змея проплывет мимо тонущего друга, несмотря на то, что сам ужасно боялся змей, Сергей в одежде бросился в воду успев ухватить Славкину ногу, за штанину. Усиливающееся течение сносило обоих на середину реки.
Не знаю кем он чувствовал себя в этот момент Гуроном или Делаваром, скорее всего человеком в котором проснулся инстинкт, помочь другу в беде, да есть и такое чувство заложенное природой в нас, не только инстинкт самосохранения, в этот момент он конечно не соображал об опасности которая его подстерегает, что он рискует своей жизнью, ради спасения друга. Мокрая одежда вмиг отяжелев как латы крестоносца и неумолимо тянула ко дну. Упёршись ногами в огромный подводный камень, он что есть силы оттолкнулся от него и вырвался из смертельных объятий течения. Он выкарабкался на берег, таща за собой своего почти бездыханного товарища, и свалился обессиленный рядом с ним. Очнулись они он от солнечных лучей которые сквозь полуоткрытые веки начали слепить его. Рядом, с высохшим старым деревом, сидел Славик и плакал, слезы ручьём текли по его грязным щекам, проделав две белые борозды, на загорелом лице. Вид был у него безнадёжно удручающий.
— Славка ты, что?
— Да ничего — вытирая слезы — я думал ты умер.
— Вот балда, разве Гуроны боятся смерти? Смерть — это освобождение духа — вспомнив неизвестно откуда взявшуюся в голове цитату, скривив посиневшее губы в кислую улыбку. Только тут он заметили, что они оба промокли до нитки и уроки заканчиваются через час. Одежда была быстро развешена на ветках дерева, у которого произойдёт событие, которое они запомнят на всю свою жизнь, но все по порядку не будем забегать вперёд, благо солнце в тот день пекло беспощадно, где-то через час уставшие, голодные как волки они уже шли в направлении дома. У каждого в ранце за спиной, поверх книг и учебников была охапка свежеубранных стеблей камыша.
Подходя к дому, Сергей вдруг заметил ту, которую ему меньше все на свете хотелось бы увидеть сейчас; вы думаете это была классный руководитель Мария Герасимовна, которая была очень зла на него за прогулы, отец который любил читать часами нравоучения, мать которая умела выбивать из него дурь, также усердно, как пыль с половичка, что валялся в коридоре, нет конечно! Это было небольшого роста чудо, которое носило коротенькое ситцевое платье с большими цветами, красные башмачки, в которые были обуты две тоненькие ножки в белых гольфах. Представьте себе, что над всем этим водружалась голова с миленькими чертами лица, усеянное веснушками на переносице, с копной непокорных рыжих рыжих волос, а так как природа была очень щедра с ней, то наградила вдобавок ещё и длинным языком, которого боялись не только её сверстники, но и взрослые, она могла заткнуть за пояс своими ответами любую, самую злую кухарку из общепита. Звали её Варя, жила она в доме на против и была дочерью слесаря Васи кошку которую по необоснованному подозрению забрюхатил Черник. Больше всего от неё доставалось Сереге, мимо которого ещё с детства она не могла спокойно пройти, даже когда было не к чему придраться, то она больно щипалась. Было поздно сворачивать с дороги, она их заметила, поравнявшись с ней, под её пристальным взглядом, только они открыли рот чтобы с ней поздороваться, как она сразу заметила:
— Ты только на этих клоунов погляди, ну и где вас таскало, оболтусы?
— Здравствуй Варвара — с нотками иронии. Не отвечая на приветствие, она продолжила:
— В речке небось купались и на уроках вас не было сегодня, Сержик ты себя то хоть видел, у тебя вся одежда пожёвана, как из жопы, ты хоть подумал, что мать с тобой сделает когда увидит тебя. Пошли ко мне домой я вас быстро
