Вайолетт Лайонз - Жертва пари

– Фло Макрет, – сказал он голосом, холодным как лед.

– А что ты надеялся там прочесть? – сердито огрызнулась она, чувствуя, как дрожат у нее ноги. – Это мое имя.

– Твое имя, твое настоящее имя – Фло Ховельянос. – Если ей и прежде казалось, что он в гневе, то это было ничто по сравнению с дикой яростью, сверкавшей в его взгляде. – Имя, которое ты приняла, когда я женился на тебе. Имя, которое я передал тебе вместе с обручальным кольцом.

Даже если бы Фло плюнула на могилу отца Родольфо, он и тогда, похоже, не выглядел бы столь оскорбленным. Видимо, она больно задела и его чисто мужскую гордость, и национальную гордость испанца, но что самое главное – глубоко сидящую, столетиями культивируемую гордость члена семейства Ховельянос.

– Это не мое имя! Они принадлежит тебе, тебе и твоему семейству! А моим оно не было никогда, даже в день нашей свадьбы, потому что наш брак с самого начала был сплошной ложью. Ведь ты ни на грош не верил ни одной из клятв, данных тобою в церкви, и делал это лишь для того, чтобы заполучить твое чертово кольцо!

– Не забудь про пари, дорогая, – напомнил Родольфо, жестом крайнего презрения откидывая в сторону паспорт.

Не забудь?

Как будто она могла забыть об этом завершающем их недолгий роман унижении: человек, которого она любила больше жизни, сделал ей предложение единственно из до крайности эгоистичного и циничного желания соблазнить ее в пику другому человеку?

– Я-то не забыла! – Она попыталась скрыть свою боль за притворной агрессивностью. – А вот ты, кажется, забыл! И мне пришлось тебе об этом напомнить – своим появлением. Так скажи: зачем тебе совершенно ненужная, выигранная на пари жена? Ты должен только радоваться тому, что можешь легко и быстро избавиться от такой обузы!

Выражение глаз Родольфо показалось ей столь опасным, что Фло даже сделала торопливый шаг назад, будто действительно подвергалась угрозе физического воздействия.

– Я уже все тебе сказал, – тем же ледяным тоном ответил он. – Какими бы ни были обстоятельства нашего брака, по закону ты теперь Ховельянос, и в мои намерения входит оставить тебя в этом состоянии столько, сколько это будет мне нужно. Я своего не отдаю.

– Что ж, теперь я знаю, что означает быть приговоренной к пожизненному заключению! Родольфо, пожалуйста… – Только когда его взгляд упал на ее руки, Фло поняла, что протягивает их к нему жестом мольбы о понимании. – Если ты дашь мне свободу, то обретешь и свою тоже. Разве не окажемся мы оба счастливее, получив возможность найти себе кого-нибудь другого… кто будет любить нас… – Ее речь была прервана резкой и, по всей видимости, грубой испанской фразой, из которой Фло не поняла ни единого слова. – Родольфо, это нечестно. Ты же знаешь, что я не говорю по-испански! Скажи хотя бы, почему ты не даешь мне развод.

– Какого черта я должен вообще давать тебе что-нибудь? Если уж на то пошло, то развода должен требовать я!

– Что? – В голове Фло клубился какой-то туман, угрожающий сгуститься еще больше и окончательно вытеснить всякую способность к рациональному мышлению. – Не понимаю тебя… – Вслепую пошарив вокруг себя, она изо всех сил вцепилась в резную деревянную спинку кровати. – Что ты имеешь в виду, говоря, что должен требовать развода?

– Разве это не очевидно? – бросил он ей. – Кто из нас является пострадавшей стороной? И кто нарушил брачные обязательства?

– Я нарушила брачные обязательства? – Фло не могла поверить своим ушам. – Неужели только потому, что я оставила тебя, узнав истинную подоплеку нашей свадьбы?

– Нет! – Впервые за все время их трудного разговора голос его звучал столь эмоционально. – Не только потому, что ты оставила меня, хотя отчасти и поэтому. Ты говоришь, что хочешь развода, но правда заключается в том, что развода должен требовать я… по причине твоей неверности.

Глава девятая

– Что ты такое говоришь? Ты… я…

– Только без истерик! – Он осклабился, явно нисколько не тронутый ее реакцией. – Не делай вид, что мои слова для тебя полная неожиданность. Ведь именно ты успела заиметь себе нового жениха. Твоего дорогого Джеймса. Так что не строй из себя святую невинность.

Что-то словно взорвалось в мозгу у Фло, мощный прилив гнева вывел ее из состояния полной прострации. Кому бы это говорить, но только не ему. Родольфо ведь стоит лишь щелкнуть пальцами, чтобы у его ног оказалось множество готовых на все женщин. Разве не доказывает это ее собственный печальный пример?

– Не хочешь ли ты сказать, что все эти четыре года жил монахом? Что все это время у тебя никого не было?

– Не было ни одной…

– О, разумеется! – издевательски воскликнула Фло. – Ни одной, которая хоть что-нибудь для тебя значила бы! Зато масса тех, кого ты использовал и бросил. Потому что ты должен признать, Родольфо: ни одна женщина для тебя не значила и не значит слишком много, не так ли?

– Черт бы тебя побрал, Фло! – Движения Родольфо были так быстры, что не успела она что-нибудь сообразить, как он был уже рядом и, схватив за руки, встряхнул, не сильно, но вполне чувствительно. – Черт бы тебя побрал! Ты просто не хочешь меня слушать. Когда я говорю «ни одной», это и означает «ни одной».

Фло была не в состоянии скрыть написанного на ее лице крайнего недоумения. Она замерла как вкопанная, с открытым от изумления ртом.

– Ни… ни одной? – наконец вымолвила она, с трудом ворочая языком.

– Ни одной, – повторил Родольфо, наконец отпустив Фло, которая тут же без сил опустилась на край постели. – С тех пор как мы с тобой поженились, я не был в постели ни с одной другой женщиной.

Не поверить ему было нельзя. У нее не оставалось никаких сомнений, стоило лишь выслушать его заявление, обладающее почти физической силой убеждения.

Кроме того, Фло хотелось поверить ему. Как бы это ни было глупо, какой бы слабостью это ни казалось, но где-то в глубине оставалась маленькая частица, которой очень хотелось, чтобы слова Родольфо оказались правдой. Ведь если это так, то тогда… Нет!

Сделав огромное усилие, она заставила себя взглянуть правде в глаза. Настоящей правде, учитывающей все то, что случилось в их общем прошлом.

– Так что ты за это хочешь? Награду? – В свой вопрос она вложила все болезненные переживания долгих четырех лет. – Так, значит, ты был «верен» мне, но почему, в чем причина твоей «верности»? Впрочем, какое это имеет значение? Брак есть нечто большее, чем физическая связь. Он подразумевает обоюдные заботу и уважение, любовь, когда нужды другого становятся для тебя более важными, чем свои собственные. Не говоря уже о честности…

– Фло. – Это прозвучало как предупреждение, но ее уже было не остановить.