Энн Уил - Младшая сестра

— Да, пожалуйста. — Пока он наливал, Кресси поинтересовалась: — Вы находите спонсоров для своих путешествий или доход от поместья и книг делает вас независимым?

— Поместье, к сожалению, дохода почти не приносит, но книги довольно популярны в Америке, особенно издания в мягких переплетах, так что мне не приходится кланяться спонсорам. Но долго бездельничать я не могу. Секрет успеха моих книг в регулярно появляющихся новинках, описывающих путешествия, которые не проделывал раньше никто, либо путешествия, совершенные по следам забытых, но отважных парней. Таких, как, например, Арминиус Вэмбери.

— Никогда о таком не слышала. Кто он?

— Это венгр, родившийся в 1832 году, самостоятельно изучивший турецкий и арабский. Он, замаскировавшись под дервиша, путешествовал в Бухару и Самарканд. Но не буду вам больше ничего рассказывать, подождите мою следующую книгу.

В доме зазвонил телефон, однако Николас не обращал на него внимания, пока на пороге террасы не появилась Каталина и не позвала его. Вставая из-за стола, он сказал Кресси:

— Когда допьете кофе, мы поедем.

Кресси предпочла бы еще хоть чуть-чуть задержаться за столом и послушать его интересные рассказы, но, видимо, у него было полно дел. А у нее? Она поспешила наверх, чтобы еще раз почистить зубы и проверить, все ли положено в рюкзачок, который она предпочитала обычным сумкам через плечо — за исключением, конечно, редких случаев, когда облачалась в вечерний туалет.

Проходя мимо комнаты Николаса, она услышала его голос — он все еще говорил по телефону. В гостиной Кресси снова остановилась у портрета Джейн Дигби, на которую, как он сказал, она похожа.

По обеим сторонам камина стены были заняты полками, заставленными книгами на испанском, английском и других языках. Она любовалась старинными кожаными переплетами, когда услышала, что Николас спускается по ступенькам неожиданно легкой походкой для мужчины такого роста и телосложения.

— Кресси! — позвал он.

— Я здесь.

За завтраком его длинная шея была голой, теперь на ней появился легкий шарфик из индийского хлопка. А за широкими плечами был так же, как и у нее, рюкзак. Он выглядел непринужденно и жизнерадостно; конечно, на него будут оглядываться все женщины, где бы он ни появился. Интересно, что бы Фаззи сказала о нем?

Они уже выходили из дома, когда Николаса с кухни окликнула Каталина.

— Я быстро, — сказал он Кресси.

Все четыре дверцы «рейнджровера», стоявшего во внутреннем дворике, были распахнуты для проветривания. Кресси уже собралась сесть в машину, когда поняла, что заднее сиденье занято собакой.

— Привет, ты откуда?

Коричневый с белым спаниель поднял голову, которая до этого уютно покоилась на лапах. Он выглядел каким-то забитым, а при ближайшем рассмотрении Кресси обнаружила, что он в ужасном состоянии — тощий, шерсть спутанная, а на боку открытая рана.

Услышав, что приближается Николас, она сообщила:

— В машине заблудший пес.

Николас с нескрываемым отвращением глянул на спаниеля.

— Откуда, черт возьми, он появился? Кыш, кыш отсюда!

Собака даже не пошевелилась.

— Я бы не советовала дотрагиваться до нее, — порекомендовала Кресси. — Бросится на вас и укусит, а ведь она может оказаться бешеной.

— Я не собираюсь дотрагиваться до нее, — кратко ответил Николас. — Сомневаюсь, правда, что она бешеная, но блохи и клещи есть наверняка, а эта рана тоже не признак здоровья.

Достав из бардачка фонарь, он попытался выгнать собаку, ткнув ее в костлявый бок.

Та по-прежнему не шевелилась.

— Бедняжка, она выглядит такой несчастной, — сочувственно проговорила Кресси.

— Бедняжке нельзя здесь оставаться. Подайте мне, пожалуйста, трость. Она в дверце.

— Но вы же не можете ударить голодную собаку! Она почти при смерти.

— Я не собираюсь бить ее… просто посильнее подвину, чтобы она ушла сама.

— Надо выманить ее чем-нибудь съедобным… мясом, например.

— Отлично, попробуем. — И Николас ушел на кухню.

В его отсутствие Кресси участливо обратилась к спаниелю:

— Бедная старушка, ты голодна? Что же с тобой произошло? Ты потерялась? Выгнали плохие люди? Не бойся, мы о тебе позаботимся.

В сопровождении Каталины Николас вернулся с миской еды, дал понюхать собаке, а потом поставил на землю. По морде спаниеля нетрудно было догадаться, что он разрывается между желанием остаться в безопасном месте и желанием утолить голод. Второе победило. Пес поднялся на ноги, неуверенно спрыгнул на землю и начал с жадностью поглощать содержимое миски.

— Еле жив, бедненький. Спаниели здесь популярная порода? Или вы думаете, что это собака какого-то иностранца? — спросила Кресси.

— Судя по тому, что на нем нет ошейника, его выбросили подальше от дома, — предположил Николас.

— Как только люди могут совершать такое? — голос Кресси дрожал от возмущения.

— Порой они делают вещи и похуже, — ответил Николас саркастически.

— Здесь есть где-нибудь поблизости ветлечебница? — спросила она. — Такая рана требует осмотра профессионала.

В этот момент раздалось злобное шипение, заставившее их тут же обернуться. Оказалось, что угрожающие звуки издает изогнувшийся дугой Хуанито, возмущенный появлением на его территории чужака.

Вылизав миску до дна, спаниель спрятался за машиной.

Экономка заговорила с Николасом. Он перевел для Кресси:

— Каталина разузнает, не терял ли кто-нибудь в округе собаку. Нам надо поторопиться, я пообещал, что мы заберем машину в девять часов.

Уже по дороге к дому друзей Николаса Кресси не сдержалась:

— Будь моя воля, тех, кто плохо обращается с животными, я сажала бы в тюрьму и держала на хлебе и воде несколько недель.

— Вы бы сошлись с моей матерью, — заметил Николас. — Будь ее воля, она собрала бы под свое крыло всех дворняжек в радиусе нескольких миль.

— Вы, конечно, этого не одобряете.

— Разумеется, я сочувствую страдающему животному, но всех четвероногих бродяжек не приютишь. Если беднягу нельзя вернуть хозяину, то я лучше заплачу за усыпление.

— Именно это вы намерены сделать и сейчас?

— На худой конец — да.

Кресси понимала, что он прав. Но ей было больно думать о том, что этому спаниелю, который наверняка был здоров до случившегося с ним несчастья, сделают смертоносную инъекцию. Животные доверяют людям, и непростительно это доверие нарушать.

Николас неожиданно положил руку ей на колено.

— Не волнуйтесь. Может быть, до этого и не дойдет. Вижу, вы успели привязаться к этому непрошеному гостю, и я сделаю для него все возможное.