Ким Лоренс - Женщина для Адама
— Нетрудно было предположить, что ты откажешься, хотя бы из чувства противоречия.
— Скорее из-за того, что мне противна твоя компания, — сладким голоском поправила Анна.
— Отлично, что ты упрямишься, быстрее встанешь на ноги. Бери свои костыли и поехали, — закончил обсуждение Адам и легко подхватил ее на руки. — Может, уберешь куда-нибудь шляпку? — спросил он, когда растрепанные перья уткнулись ему в нос.
— Не испытывай мое терпение, — храбро пригрозила она, каждой клеточкой своего тела ощущая его мускулистые объятья.
Было восхитительно ново и приятно чувствовать его сильные руки. Адам взглянул на нее, и она с трепетным вздохом закрыла глаза. Прижатая к его каменной груди, она слышала аромат его тела... теплый и терпкий, аромат настоящего мужчины. Боже, пошли мне силы уберечься от страстного огня! — мысленно твердила она.
Они подошли к такси. Адам опустил ее на заднее сиденье, явно намереваясь сесть рядом.
— Тебе здесь нет места.
— Место есть, смотри, — и он аккуратно положил ее ноги себе на колени.
— Джейк, твой племянник, очень похож на тебя, — проговорила она и почувствовала себя виноватой, вдруг заметив на лице Адама печать усталости: ведь он провозился с ней целое утро.
— Вижу, ты хочешь поговорить? — Он пожал плечами. — Джейк — вылитый отец, а мы с братом были очень похожи.
— Я думала, он моложе.
— Ему почти девятнадцать, осенью отправится учиться в университет.
— По виду он умный мальчик, — сказала Анна и подумала: наверное, ум — тоже их семейная черта.
— Ему пришлось рано повзрослеть. — Брови Адама сошлись на переносице.
— Понимаю, обстоятельства заставили.
Адам кивнул. Казалось, он не замечал, как его пальцы медленно поглаживают ее стройные ноги. Но Анна замечала это очень хорошо, даже слишком.
— Джейк молод. Плохо, что на него и сестру свалилось столько ответственности. Теперь Кейт приходится заменять близнецам мать. — Он посмотрел на нее из-под тяжелых век, и она поняла, что нежная ласка его пальцев не случайна.
— Теперь, без сомнения, ей поможет Джессика, — спокойно заметила Анна. — Так ты планировал, верно? — не удержалась она от скептических ноток в голосе. Она не помнила лица невесты Адама, в памяти звучал лишь ее холодный, хорошо поставленный, но какой-то равнодушный голос.
— Джессика старается... и близнецы тоже.
— Они чудесны, — тепло промолвила Анна, вспоминая их ангельские мордашки.
— Им очень не хватает родителей, — произнес Адам. — Бена и Тесс.
Его лицо посуровело, и сердце Анны сжалось.
— У малышей есть ты!
Адам бросил на нее удивленный взгляд.
— Из меня вряд ли получится хороший отец.
— У тебя есть неплохие задатки им стать. Я уже говорила, помнишь?
— Наверное, все, что ты говорила, навсегда останется у меня в памяти.
Признание было настолько неожиданным, что Анна поспешила скрыть смущение за потоком слов:
— Родителями не рождаются, ими становятся. Мама с папой почти отчаялись иметь детей, но потом появились мы трое, и они справились. Ты тоже справишься. Сначала будет трудно, но потом ты научишься заботиться о детях, — запинаясь, закончила она.
Что он имел в виду? Почему ее слова навсегда останутся у него в памяти? Неужели она произвела на него более глубокое впечатление, чем ей кажется? Ближе к действительности, Анна! — жестко одернула она себя. Он хочет получить от тебя только одно — твое тело!
— Не ожидал таких радужных прогнозов в мой адрес, — произнес Адам, как-то странно посматривая на нее.
Анна не вынесла его пристального взгляда и отвернулась.
— Неужели ты полезла под колеса не ради сенсационных заголовков? — резко сменил тему Адам. — «Отважная демонстрантка, рискуя жизнью, вырывает старушку из лап смерти». Пресса воспела бы столь геройский поступок!
— Ты считаешь меня ненормальной? — вспылила она. — По-твоему, я способна на такие уловки? Борьба с бюрократами — серьезное дело, нужно уметь воздействовать на людей, убеждать их словом, а не дурацкими трюками! Общество должно...
— Побереги свой пыл для выступлений перед камерой. — Он наклонился вперед и легонько приложил к ее губам палец. — Что с твоим чувством юмора? Я просто пошутил.
Воздушное прикосновение снова вызвало в душе Анны целый вихрь эмоций, и она подозрительно прищурилась:
— Спасибо, с моим чувством юмора все прекрасно. Зато твое оставляет желать лучшего.
— Ого! — Он поморщился. — Неужели во главе этого движения против сноса домов стоишь ты?
— На самом деле много людей...
Он нетерпеливо махнул рукой.
— Но ведь сегодняшней демонстрацией, по сути, руководила ты? Никогда не встречал человека с таким запасом жизненной энергии — духовной и физической, — задумчиво проговорил Адам.
Эта его неохотная похвала сбила ее с толку.
— Мне нравится побеждать. — В один прекрасный день она одержит победу и над упрямым Адамом Диконом. Так думала Анна, напрочь забыв о том, что решила держаться от него подальше.
— Тогда зачем тебе этот неудачник Саймон?
— Саймон не неудачник, — заметила она, и ее глаза гневно сверкнули. — Ты не знаешь его, и он вовсе не мой.
— Но ведь он допустил, чтобы ты поехала в госпиталь со мной? — напомнил Адам. В его взгляде читалось неприкрытое презрение к мужчине, которым так легко управлять. — Я насквозь вижу людей его сорта, — продолжал он с непонятной злобой. — Мальчишеское обаяние, беспомощный взгляд маменькиного сынка... все это лишь для того, чтобы пробудить в тебе материнские инстинкты, чтобы захотелось приласкать его.
— Никаких материнских инстинктов Саймон во мне не пробуждает! — с невозмутимой улыбкой заверила его Анна.
— Теперь, конечно, расскажешь байку о том, что вы с ним просто «старые друзья», да?
— Я знаю Саймона с детства и высоко ценю его дружбу. Он добрый, надежный, понимающий... — «И скучный», — добавил вредный голосок в ее голове, и Анна в ужасе поспешила продолжить: — Он не самовлюбленный наглец, считающий себя центром вселенной. Он... — Слова потонули в тепле его губ, когда Адам склонился над ней и крепко поцеловал.
— Он никогда не осмелится пойти на такой презренный поступок, — хрипло прошептал он в ее раскрытые губы.
Еще недавно Адам сам не пошел бы на это, но в Анне было нечто такое, что заставляло его изменять своим правилам.
— Быть рядом с тобой и не прикасаться к тебе выше моих сил, — сделал он горькое признание.
Анна подняла тяжелые веки и посмотрела в его тронутое загаром лицо. Он был так близко, что она видела крошечные морщинки в уголках его глаз, слышала его дыхание.
