Сьюзен Нэпьер - Все началось с вечеринки
– А я обычно читал под одеялом при свете фонарика, – откликнулся Скотт, и Аня невольно улыбнулась ему.
– Я тоже. Мои няни даже обыскивали кровать, прежде чем погасить свет.
– У вас было несколько нянь?
– Мы много переезжали, а мама очень привередничала с прислугой.
– Но сюда вы приехали без няни? – поинтересовалась Петра, махнув рукой на дом.
– Да. За мной присматривали дядя с тетей.
– И за кузиной Кейт... – пробормотал Скотт.
– Кузина Кейт быстро сообразила, что мне нравится работа на ферме, которую она терпеть не могла, – весело ответила Аня.
– Только не говорите, что она заставляла вас красить забор. – К ее удивлению, Скотт громко рассмеялся, пояснив своей заинтригованной дочери: – Если хочешь узнать, о чем идет речь, почитай Марка Твена.
Отвечая на вопросы Скотта и Петры, Аня рассказала о своей жизни на ферме и о том, как она уже после смерти дяди и тети вернулась в пансионат в Окленде, тогда как Кейт осталась с родителями в Нью-Йорке, чтобы продолжить занятия музыкой. И вдруг осознала, что не в меру разоткровенничалась.
– Извините, не стоило так поощрять мою болтливость, – сказала она, потянувшись за бутылкой с водой.
– Должно быть, вы сильно привязаны к «Соснам», – тихо произнес Скотт. – А вы не хотели купить дом, когда узнали, что Кейт выставила его на продажу? Или она не говорила вам? – внезапно догадался Скотт.
Аня неопределенно пожала плечами, теребя подол платья.
– Она знала, что я не могу позволить себе ту сумму, которую она просила...
– Но вы же родственники, – возразила Петра. – Разве она не могла вам уступить?
– Начнем с того, что это сэкономило бы ей несколько тысяч на оплату услуг агентства по продаже недвижимости, – объяснил Скотт. – Вы говорили Кейт, что хотите купить «Сосны», Аня?
– Этот дом достался ей от родителей. Я и представить не могла, что она избавится от него. Она его продала, когда ей срочно понадобились деньги.
– Вы предложили, сколько могли, но этого оказалось мало, – догадался он. – Разве ваши родители не могли помочь вам? Они ведь обеспеченные люди.
– Но и тот образ жизни, который они ведут, тоже обходится недешево. Я зарабатываю себе на жизнь с тех пор, как окончила институт, и меня это устраивает. Конечно, они оплачивают мои поездки к ним и дарят щедрые подарки... В любом случае, как бы родители ни были богаты, нельзя смотреть на них как на денежный мешок...
– Значит, вы просили, но родители отказали, – утвердительно проговорил Скотт.
– Не пора ли перестать выставлять меня бедной сироткой? – раздраженно спросила она. – Они бы дали мне деньги на квартиру в городе, но мне это не нужно. Я вполне довольна тем, что у меня есть! Дом в «Соснах» слишком велик для меня, к тому же он нуждался в ремонте...
– Значит, вы не в обиде на меня за то, что я его купил?
– Это все равно, что обижаться на меня за то, что я в родстве с бывшей хозяйкой дома.
– Метко, – поздравил он ее.
– Здесь все так изменилось. Мы с Кейт спали наверху, в угловой комнате. Выше был только чердак.
– В доме есть чердак? – спросила Петра. – Клево! А что там?
Аня похолодела. Она старалась не думать о просьбе Кейт. Скотт пригласил ее в дом давать уроки Петре, но, как только Аня начнет разыскивать дневник кузины, она преступит невидимую черту и потеряет уважение к себе.
– Много пыли, паутины и старая мебель, – ответил Скотт.
С другой стороны дома послышались пронзительные вопли и плеск воды. Петра глубоко вздохнула.
– Похоже, Шон с друзьями резвится в бассейне. Почему бы тебе не пойти к ним? – предложил Скотт.
Не дав ему договорить, Петра резво вскочила на ноги. Но чуть помедлила, глядя на Аню.
– А как же мисс Адамс?
Он улыбнулся.
– Я присмотрю за мисс Адамс.
– О'кей. Спасибо, пап. До встречи! – обрадовалась девочка.
– Увидимся завтра, Петра. И не забудь прочитать ту главу по биологии, – крикнула ей вслед Аня.
– Не забуду!
– Ой ли? – спросил Скотт, откидываясь назад.
– У вас очень смышленая дочь. И довольно прилежная. Раз берется – обязательно делает.
– Я заметил, – скривил губы Скотт. – Она прекрасно разбирается в одних вещах, зато в других необычайно наивная. Никак не пойму, к чему этот маскарад – черная одежда, крашеные волосы, сережка в носу. Счастье еще, что она не щеголяет с пирсингом на языке и татуировкой!
Он повернул голову и заметил, что Аня улыбается.
– В чем дело?
Она покачала головой, собирая разбросанные по траве книги.
– Ни в чем.
Он прищурился.
– Нет, вы что-то явно скрываете. У вас вид как у Моны Лизы, будь она неладна. Вы знаете то, чего не знаю я. – С игривым выражением лица он взял ее за руку. – Эта загадочная улыбка превосходства у вас на губах. Что вы утаили такого, что я должен знать?
– Я и вправду не смогла бы... – начала она с наигранной скромностью и вскрикнула, когда он внезапно повалил ее на траву.
– Боитесь щекотки, мисс Адамс? Она издала нервный смешок.
– Нет!
Он опустился рядом.
– Полагаю, вы лжете, – самоуверенно проговорил Скотт. Затем медленно завел ей руки за голову и легонько провел по ее ребрам. – Проверим?
Аня с трудом подавила подступающий предательский смешок.
– Вы ведете себя крайне неуместно, – строго произнесла она.
– В каком смысле неуместно?
Лицо Скотта оказалось совсем близко. Аня почувствовала аромат его кожи, смешавшийся с запахом травы и сладких яблок.
– У нас другие отношения, – дрожащим голосом произнесла она, когда кончики его пальцев пощекотали ей ребра. В его голубых глазах пробежала искорка страсти. Аня почувствовала, как его тело напряглось.
– А какие у нас отношения? – прошептал он ей в губы. – Мы партнеры? Враги? Друзья?
– Я... мы... – Она замолчала, ощутив его бедра рядом со своими.
– Может, пора разобраться... Неожиданно он страстно приник к губам Ани.
Она уперлась в его плечи.
– Перестань... нельзя, – произнесла она, задыхаясь.
В какой-то момент она испугалась, что Скотт ее не послушает, но он со стоном скатился с нее. Аня села, дрожащими руками поправляя платье и растрепавшиеся волосы.
– Почему бы тебе их не распустить? – Скотт открыл глаза и со спокойным любопытством наблюдал за ней. – К чему длинные волосы, если не распускать их?
– Так менее жарко, – объяснила она.
– Ты хочешь сказать «по-учительски». Если надеешься отбить у меня желание, то ошибаешься. Или, может быть, пытаешься напомнить мне о моей слабости к школьным учительницам?
От лукавого намека на мать Петры Аня покраснела.
– Ты уже не кажешься мне холодной. Ты очень страстная женщина.
– Не нужно было приставать ко мне...
