Кэтрин Манн - Пламя желания
Алэйна забралась в постель и похлопала по кровати рядом с собой:
– Присоединяйся ко мне.
Он лег на одеяло:
– Я сделал, как ты просила.
– А я не умерла от страха, – вдруг сказала она.
– Вот это поворот!
Смеясь, она осторожно толкнула его обеими руками и почувствовала, как напряглись его мускулы. Портер тихо и удивленно хохотнул.
Она откинулась на мягкую подушку. Он полулежал на боку, подперев голову рукой.
Алэйна ухватилась руками за одеяло:
– Что дальше? Наша ситуация такая нетрадиционная. Я не знаю правил.
– Никаких правил, – произнес он. – Мы будем импровизировать.
Однако ей хотелось знать подробности.
– Как мы раньше спали? Я лежала у тебя на груди? Мы прижимались друг к другу? Или мы спали на противоположных концах кровати?
– Расслабься и делай то, что тебе нравится. – Он вытянул руку.
Через мгновение она положила голову ему на плечо, и Портер обнял ее рукой. Алэйна вздохнула. Ей очень нравилось ощущение близости к мужу.
Ее веки начали слипаться. У нее был утомительный день. Ей очень нравилось лежать рядом с Портером. Прижавшись к нему, она наслаждалась его размеренным дыханием.
Закрыв глаза, Алэйна уснула.
Портеру было не до сна.
Хотя он мучился бессонницей с тех пор, как Алэйна попала в больницу. Но сегодня он не спал по другой причине. Он должен держать себя в руках и думать о будущем.
Да, он жаждет приласкать ее и заняться с ней любовью, но он обязан помнить о том, что задумал. Впервые за несколько месяцев он почувствовал, что они смогут быть вместе. Они становятся семьей. По крайней мере, так ему казалось.
Он снова уткнулся в планшет и просмотрел некоторые данные. Его начинало клонить в сон.
Внезапно Алэйна задрожала и отодвинулась от него.
– Перестань, – в отчаянии пробормотала она. – Отпусти меня. Нет. Остановись. – Ее прекрасное лицо исказилось от страха. Она размахивала рука ми, колотя воображаемого противника. Ей снился кошмар.
Портер осторожно взял ее за плечо:
– Алэйна? Все в порядке. Ты в порядке.
Глотнув воздух, она открыла глаза и огляделась.
Потом она, быстро дыша и дрожа, уставилась на Портера.
– Прости. Я не хотела тебя будить. О боже, у меня не получилось, как я задумала. Я должна просто уйти в другую комнату.
Он сжал ее руку:
– Останься. Что тебе снилось? Что-то, связанное с прошлым?
– Нет, не совсем. – Она снова к нему прижалась. – Я видела кошмар о Дугласе. О том времени, когда я была с ним. Ситуация вышла из-под контроля, мне стало страшно. Я рассказывала тебе о Дугласе?
– О твоем бывшем парне? Да, ты мне о нем рассказывала.
– Что я тебе говорила? – спросила она.
– Ты пытаешься выудить из меня информацию? О том периоде в своей жизни ты тоже забыла?
– Я его помню. Он меня оскорблял. Я долго его не видела. А потом он ударил меня. – Она покачала головой. – И после этого я ушла от него.
– Об этом я знаю. – Портер знал, что Дугласу запретили в судебном порядке приближаться к Алэйне. – Мне жаль, что сегодня к тебе вернулись плохие воспоминания. Мы думали, что наша ночь вместе пойдет тебе на пользу.
– Было бы хуже, если бы я спала одна. Давай попробуем снова.
– Я с удовольствием. – Он крепко прижал ее к себе, чтобы она успокоилась. В конце концов ее дыхание замедлилось, и она уснула.
Хотя Портер избавил Алэйну от угроз Дугласа, и не склонял ее к близости до тех пор, пока она не будет готова, он не мог оградить ее от негатива, который может обрушиться на нее, когда она вспомнит их семейную жизнь.
Оранжево-желтые солнечные лучи проникли в комнату, и Алэйна проснулась. Она посмотрела на крепко спящего мужа.
Тихо выскользнув из постели, она прокралась по коридору в детскую, чтобы проверить ребенка.
Пухлощекий Томас встретил ее улыбкой.
– Ты проголодался, любовь моя? – проворковала она, взяв его на руки. Она сидела с ним в кресле-качалке, пока он пил из бутылочки. Это было ее любимое время суток, когда она оставалась наедине с малышом. Она кормила его и укачивала, говорила с ним и пела ему песни. И два часа пролетали незаметно.
Она мечтала о таком материнстве. Ей было мирно и спокойно, пока она сидела с Томасом. И ей хотелось улечься обратно в постель с Портером и наслаждаться его близостью.
Возможно, ей снова пора рисовать. Может быть, ей нужно написать семейный портрет. Она решила начать с портрета Портера. Она помнила резкие черты его лица и мускулистую фигуру и морщинки на лице от улыбки. И, вероятно, когда она напишет его портрет, к ней вернутся воспоминания.
Томас уснул. Она поцеловала его в лоб и на цыпочках спустилась вниз по лестнице, взяла новый этюдник и карандаши и вернулась в постель к Портеру. Солнечный свет струился по его лицу.
Она начала его рисовать. Резкими штрихами она изобразила сначала его лицо.
Услышав стук в дверь, Алэйна резко вздрогнула.
– Спящий красавец по-прежнему спит, – произнесла стоящая в дверях свекровь. На вороте ее блузки красовалась серебряная брошь с бриллиантом. Портер громко храпнул и повернулся на бок.
– Позавтракаешь со мной? Я бы съела тост. И я не прочь поболтать. – Она жестом пригласила Алэйну следовать за ней по коридору.
– Я с удовольствием. Я немного проголодалась. – Алэйна положила этюдник и карандаши на тумбочку. Если она останется в спальне еще на какое-то время, то не сможет противостоять искушению. Ей необходимо собраться с мыслями, а ее свекровь может натолкнуть ее на мысли о том, как дальше действовать с Портером.
Алэйна поспешила за Кортни в коридор к задней лестнице, ведущей на кухню.
Когда она догнала свекровь, та посмотрела на нее через плечо, идя по лестнице:
– Я никогда не видела, чтобы ты рисовала. У тебя было такое же выражение лица, как у Портера, когда он работает над строительным проектом.
– Правда?
Кортни кивнула, обхватив пальцами стальные перила:
– У Портера всегда был технический склад ума. Это началось, когда он учился в пятом классе. Он постоянно что-нибудь мастерил. Однажды он сделал для меня столик на Рождество. Тогда ему было шестнадцать лет. Он сказал, что ему нравится создавать нечто новое из ничего. По-моему, в этом тоже есть элемент искусства, не так ли?
– Я полагаю, что на самом деле строительство – это искусство. Построенное своими руками не сравнить с тем, что покупаешь. Наверное, поэтому дом кажется мне чужим. В здешнем декоре мало импровизации, все слишком идеальное.
– Ты говоришь, как он. Мне кажется, сделав столик, он решил, что я ему больше не нужна. – Кортни грустно хохотнула.
Войдя на кухню, они присели на стулья у барной стойки, лицом к океану, где проходила праздничная гонка яхт. Там были украшенные к Рождеству лодки всех размеров. На одной из яхт сидел надувной Санта-Клаус в плавках, на большинстве других судов были обычные гирлянды.
