А двойня – повод для знакомства? - Зоя Анишкина
Собралась с духом:
– Хорошо. Их надо накормить кашей. На молоке и воде один к одному, еще ягод добавить или варенья. Потом отвезти к бабушке и дедушке, они их подготовят, а потом уже в садик. Адрес эсэмэской напишу. И никакого самоуправства! Строго по плану. В садике я воспитательницу предупрежу, что мы сильно опоздаем.
Если вообще придем. Такими темпами они если к обеду явятся, то хорошо будет. А дальше…
– Поедешь на моей машине, там страховка расширенная, потом пригони ее к клинике. А я на метро.
Лиза еще не понимала, что происходит, но я уже видела, что, скорее всего, далеко не пудели намочили исполинский траходром Егора. Такое бывает, особенно от переизбытка эмоций. Надо будет предупредить его.
Пока же я на всех парах, как тот самый сраный веник, понеслась в ванную комнату. Сдается мне, маленьким заговорщицам это и нужно. Если бы не возраст, могла бы подумать, что идея споить меня и отдать на растерзание папочке принадлежит им.
Но что-то совсем они меня довели, раз так думаю. Удивительно, но сейчас в теле не ощущалось той безысходности, что порой накатывала. Нет, я успешно боролась с послеродовой депрессией и своим состоянием, но эндорфины после секса творили чудеса.
Они растекались по телу и превращали в зависимого человека, требовали еще и еще, словно их разбудили с утра пораньше, и теперь они мстят обидчику. Истома отзывалась на малейшее движение, прикосновение. А уж когда мне зашли отдать зубную щетку…
Один взгляд, и все вспыхнуло с такой силой, что едва не смело все подчистую. Егор просто коснулся руки. Такой сонный и взъерошенный, совершенно обнаженный и готовый.
– Мы рехнулись, – лишь вырвалось у меня, прежде чем последняя преграда в виде полотенца соскользнула на пол, а замок щелкнул позади. В зеркале я наблюдала, как он проводит по линии груди, спускаясь к бедрам.
Сумасшествие! Дети же не спят, я на работу опаздываю, но мои ноги уже раздвинуты, а он медленно входит, сводя мое тело с ума. Оно моментально отозвалось на касание, проникновение, и вот мы уже спешно двигаемся в унисон, а я кусаю губы, чтобы стоны не разносились по квартире.
Еще и еще, и еще, глубже, настойчивее. Боже… Два чокнутых родителя. Да о чем это я… Я чокнутая, раз позволяю себе снова вот так, нахрапом, впустить его в свою жизнь.
Но вот руки уже на моих сосках, а губы на шее. Вот я выгибаюсь, открываясь ему навстречу. Сейчас в крови нет алкоголя, нечем оправдаться. Но мы, определенно, пьяны. Причем настолько, что всего через пару минут ритмичных движений вместе приходим к финишу.
Он зажимает мне рот и содрогается в конвульсиях, а я медленно оседаю в его руках. Хочется лечь с ним калачиком на диван и никуда не идти. Едва ли не впервые за все время я действительно мечтаю прогулять работу. Хотя именно она всегда являлась отдушиной и спасением…
– Вик, тебе надо на работу, не забыла?
Послать к черту я тебя забыла. Наглая довольная морда. Но ничего, еще посмотрим, кто кого, потому как мои девочки все равно возьмут свое и заставят плясать на задних лапках.
Как-то неправильно возобновилось наше знакомство, ох неправильно. И если вчерашнее все можно было списать на стресс и алкоголь, то что это было сегодня?
Почему я наблюдаю, как он достает из шкафа белые боксеры и надевает их на себя, подавая комплект моего белья? Едва не вырываю его от злости. Злости на саму себя. Потому что, как и пять лет назад, ведусь, словно неопытная девочка-практикантка, которая в вену попасть не может с первого раза.
Он чмокает меня в плечо, открывает дверь и выходит, а я остервенело чищу зубы. В голове такое количество мыслей, что они распирают, набирают обороты и сводят с ума.
Мне понравилось! Мне безумно, невыносимо понравилось. Спонтанный утренний секс, когда ты вспыхиваешь, как спичка, от одного касания, потрясающий. Невероятное ощущение внизу живота, чувство наполненности и цельности.
Чтобы остыть и сбить краску с алых щек, умываюсь. Бегло наношу косметику, едва мазнув по ресницам и припудрив смущение. Хочется все больше и больше, но пора спускать себя с небес на землю.
Натягиваю платье и на трясущихся ногах выхожу в комнату. Там, у плиты, слава богу, полностью одетый хозяйничает Егор. Девочки сосредоточенно следят за ним… Дедушка их никогда не готовит. Вообще. Он даже где газ включается, не знает.
А внизу под их ногами в розовых мисках шуршали два поросенка. Только сейчас дошло, какие имена им дали девочки. Ужас какой. Но против желания не попрешь.
– Иди перекуси и беги к метро. Я уже посмотрел, ты успеваешь к открытию, у меня квартира удачно расположена.
Передо мной возник завтрак в виде омлета и легкого травяного салатика. Я ошалело смотрела на него.
Может, я просто сплю? Или убила кого-то, и мне выдали вознаграждение?
Глава 18. Егор
Я смотрел на удивленную женщину, переводящую глаза с меня на детей, потом на пудекак. Тьфу ты, то есть пуделих. Те с аппетитом наминали дорогущий специальный корм, неприлично чавкая.
Передо мной сидели две притихшие девчушки, немного опухшие со сна. Кажется, сейчас меня оставят с ними одного. Почему-то было страшно. Но надо смотреть этому страху в глаза, иначе рискую стать папой на выходные.
Вообще, если быть откровенным, я сам не ожидал от себя такой реакции. В родительские инстинкты не верил, никогда такое дело не пробовал и уж тем более подготовлен не был. Как вообще можно подготовиться к тому, что на голову свалится четырехлетняя двойня?
Мои дети…
Нет, все же эти голубые глаза следили за каждым движением с таким восхищением, что становилось не по себе. Даже на мгновение отвлекся от их мамы. Но лишь на мгновенье.
Потому как после сегодняшней ночи казалось, я открыл ящик Пандоры. Обладать этой женщиной – чистейшее удовольствие, самое сильное из испытанного мною за всю жизнь.
И если сначала показалось, что во всем виновато стечение обстоятельств: дикий стресс и трехсотлетнее вино, – то взрыв тестостерона полчаса назад доказывал обратное.
Как только открыл дверь ванны, понял, что пропал. Она стояла у раковины на фоне мраморной плитки. Такая нежная, смешная и невероятно сексуальная. Завернутая в полотенце, как в кокон, а на коже блестели капельки воды.
Сначала еще пытался себя контролировать, даже щетку зубную откопал, но потом коснулся ее потрясающе нежной кожи, заглянул в голубые глаза. Все – сплошная чернота. Вернее, дикий, необузданный восторг обладания ею.
Она кричала, а я зажимал ей рот и с каждым толчком словно клеймил. Говорил, что она моя и никуда теперь не денется. Мысленно, разумеется. Входил в нее снова
