Ивонн Линдсей - Месть Росселлини
Он снова вошел в нее, раскачивая во все нарастающем ритме и удовлетворяя все известные мужчине древние инстинкты. Она почувствовала, как замерло его тело, как изогнулась спина. Почувствовала горячую струю, разлившуюся у нее внутри…
Он навалился на нее всем телом.
— Я рад, что ты принимаешь таблетки, потому что уйдет целая ночь, чтобы насладиться тобой, — прошептал он ей на ухо.
Лана замерла. Таблетки? Откуда он это взял? Она постаралась вспомнить, когда говорила ему, что ей ничего не грозит. Очевидно, он неправильно понял. Лана провела рукой вниз и вверх по его спине.
— Я не принимаю таблеток, Рафаэль, но мне ничего не грозит.
Он слегка отстранился от нее, его темные глаза были полны вопросов.
— Пользуешься какими-то другими средствами?
— Нет. Не пользуюсь.
Он стал отодвигаться с выражением шока на лице. Она схватила его и прижала к себе.
— Не надо. Не волнуйся. Нет никакой проблемы. Честно. Я же сказала тебе, что не забеременею.
— Как ты можешь быть уверена, если не пользуешься контрацептивами? — Возмущение в его голосе не скрывало растущий страх и отчужденность.
Лана колебалась. Надо было сказать ему правду, но ведь так трудно произнести эти слова! Хотелось быть женственной в его объятиях, а не неудачницей. Если она расскажет, станет ли он хуже думать о ней, чем, очевидно, думал Кайл? Даже если это будет только одна ночь любви, она, конечно же, заслуживает всей ночи.
— Почему ты не отвечаешь? Ты солгала мне? — Его голос стал суровым. — Я не потерплю, чтобы меня обманывали.
— Здесь нет обмана. Я не могу забеременеть. Я бесплодна. Вот поэтому Кайл…
Рафаэль приложил палец к ее губам.
— Ш-ш, не пускай его в нашу кровать. Больше не говори об этом. Извини, что я так разозлился. Я не понял. Теперь понимаю. Сегодня мы забудем обо всем и обо всех. Сегодня мы одни.
Лана кивнула, ее глаза были полны слез. Сегодня она продержится. Не нужно все усложнять. После долгих бесплодных усилий и рухнувших надежд она лучше других знала, как важно пользоваться моментом. Это она и сделала.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На следующее утро Лана проснулась в объятиях спящего Рафаэля. Она мягко высвободилась, встала у края кровати и посмотрела на него. Ей стало интересно, что будет дальше. Вернутся ли они к тому, что было до этого? Снова будут вежливыми незнакомцами?
Вдруг сильная рука схватила ее за запястье и потащила обратно в смятую постель.
— Доброе утро. — На его лице не было улыбки, но пламя в глазах, без сомнения, говорило, что сейчас речь совсем не могла идти о «вежливых незнакомцах». — Я хочу тебя сейчас, Лана, но сначала мы пойдем в душ.
Он поднялся и взял ее за руки. Лана почувствовала себя восхитительно хрупкой в его объятиях. Она подняла голову, чтобы поцеловать Рафаэля. Он вошел в ванную, поставил ее на пол и прижался своей возбужденной плотью к животу Ланы.
Лана послушно встала под душ, наслаждаясь водопадом теплой воды на спине. Взяла мыло и намылила руки.
— Давай я помою тебя, — смущаясь, предложила она, когда Рафаэль встал рядом с нею. Под покровом темноты они были безликими друг для друга, а сейчас ей казалось, что она обнажилась перед всем миром.
— Делай со мной, что хочешь, — ответил он.
Поймав Рафаэля на слове, Лана стала намыливать его между лопатками, потом спустилась ниже, к ягодицам, затем намылила ноги. Затем она медленно пошла вверх по ногам, пока не дошла до бедер. Она улыбнулась, услышав стон Рафаэля.
— Снова повернись, — тихо скомандовала она. Он повернулся, и у Ланы пересохло во рту, когда она увидела голод в его глазах, поднявший в ней уверенность гораздо выше, чем она могла себе представить. Взяла мыло и, не отрывая от Рафаэля глаз, медленно намылила ему руки, сжимая их в соблазнительном обещании. У него участилось дыхание, а она принялась за его грудь, слегка касаясь ногтями его темных плоских сосков. На этот раз ее дорожка вниз по его телу прервалась мелкими поцелуями, когда вода стала смывать мыльную пену.
— Хватит! — воскликнул он грубым голосом.
— Я сделала тебе больно? — спросила, взглянув на него, Лана.
— Нет. Я просто больше не могу. Я хочу тебя.
В его голосе была такая мольба, которой она не слышала раньше.
— Но сначала, — продолжал он, — позволь мне помучить тебя так же, как ты мучила меня.
Он быстро намылил ее тело, обводя ее груди. Лана чуть не закричала, чтобы он потрогал ее соски, целовал бы, что угодно сделал, чтобы помочь ей освободиться от растущего напряжения. Он направил струю, чтобы смыть мыло, и накрыл губами один напрягшийся сосок, слегка оттягивая зубами нежную кожу и поглаживая языком поверхность. Пальцами одной руки он сжал его близнеца так крепко и нежно, что от возникнувшего сладостного ощущения у нее едва не подкосились колени. Другой рукой он нежно ласкал ее между ног, пока от блаженства она не перестала что-либо понимать.
Он выпрямился и поцеловал ее. Их головы склонились под струями воды. Лана обхватила ногами его талию и положила ему руки на плечи, когда он осторожно вошел в нее. Он прислонил ее к стене душевой, направив струю между ними, и вошел глубже. Его бедра двигались все быстрее и быстрее, пока она не вскрикнула, высвобождаясь. Еще одним последним движением он достиг пика наслаждения, и Лана сквозь туман своего собственного удовольствия наблюдала, как он в изнеможении наваливается на нее.
Рафаэль прислонился к ней лбом, его тело все еще дрожало. Он помог ей встать. Занятия любовью с Ланой доставляли ему больше удовольствия, чем он мог ожидать от своего тела. В отчаянной попытке успокоить свою душу и забыть о раздиравших его волнениях и ответственности он обратился к ней с мольбой. Попросил одну ночь, но она дала ему гораздо больше.
Теперь ночь действительно прошла. Им надо было взглянуть на день. Он выключил душ, взял с вешалки полотенце и тщательно вытер Лану. Она не могла говорить. У него было такое же состояние. Старательно вытирая каждый дюйм ее тела, Рафаэль увидел, как прилив жара придал ее коже розовый блеск, увидел, как затвердели ее соски. Его собственное тело начало напрягаться в предвкушении, но Рафаэль не дал воли своим чувствам. Ему нужна была только одна ночь. Несколько часов бездумной передышки. Он получил ее, и теперь необходимо двигаться дальше.
В его спальне зазвонил телефон.
— Я отвечу, а ты пойди и подготовься к переезду. — Рафаэль туго обмотал Лану полотенцем, больше для того, чтобы снова не начать прикасаться к ней, чем для ее удобства. После того, что произошло между ними, неловкости не могло быть. Даже если он и знал, что не повторит снова своих действий. Прошлая ночь была помутнением рассудка.
