Красная кнопка - Ольга Митрофанова
– Ящер, тебе бы мозгоправом работать, – ухмыльнулся Кузя, – так же ковыряешься. Только ты со своей кнопкой полжизни знаком был, и то до конца не понял, а я Альбинку только месяц знаю, – развел руками.
– Дурак ты, – припечатал Макс и развернулся в сторону выхода.
– Картошку жарить будем или пюрешку сделаем? – раздался над головой Кузи голос Альбины.
Кузя, сидящий в темноте на кухне их с Максом съемной двушки, поднял голову и встретился взглядом с лучистыми зелёными глазами. Затем перевел взгляд на Макса, опершегося на косяк и скрестившего руки на груди.
– Аль, – начал говорить, тяжело сглотнув.
– Кузин, ты знаешь, что ты дурак? – произнесла Альбина, останавливаясь напротив него, притягивая его голову к своей груди и зарываясь пальцами в его волосы, – даже не знаю, за что тебя люблю.
Виталий молчал, наслаждаясь этой лаской, ощущая свою вину перед этой девушкой и искренне не понимая, за что ему, ничем не выдающемуся парню из русской глубинки выпало такое счастье.
– Я из дома ушла, – произнесла Альбина над его макушкой, – сказала, что к мужчине своему жить переезжаю.
Виталий молчал, крепче сжимая ее в объятиях.
– Рыжая, имей ввиду, Кузя ночами храпит.
– У меня музыкалка за плечами, свистеть умею любой мотив, – пошутила Альбина.
– Альбин, ты уже его отпускай там, пусть картошку чистит, это теперь его обязанность будет, пусть долг мне отрабатывает, я твои чемоданы таскать чуть без спины не остался.
– Ящеров, ты зануда, – произнес Кузин, – но настоящий друг.
– Вы, ребята тоже ничего, – хохотнул Макс.
Глава 13
– Когда ты взяла отпуск и говорила, что мы вместе отдохнем, я как-то себе все по-другому представлял, – выговаривал Павел Ящеров своей жене, стоя в зале ожидания аэропорта.
– Я могу и одна полететь, встречусь с коллегами, похожу на семинары, из наших там Никита Андреевич будет, – спокойно начала Мария Игоревна.
– Маня, ни делай мне нервы, они за последнее время итак порядком истрепались. Ты знаешь, что я этого хлыща – Никиту Андреевича в районе трехста метров рядом с тобой видеть не хочу, не то, что на семинарах в соседнем кресле. Я просто понять не могу, не могли ваши коновалы свое совещание провести в столице, какого рожна они в Калининград поперлись? – заводился Павел.
– Это никакое ни совещание, а форум, с обменом опытом с зарубежными коллегами, и обширной практической работой. А в Калининграде его решили провести, потому, если ты вдруг забыл, что это наш островок родины в Европе и европейским коллегам туда добираться проще.
– Коллегам проще, а у меня все дела колом встанут, пока я на вашем этом островке торчать буду целую неделю, – продолжал ворчать Павел.
– Ящеров, ты конечно не Робинзон на острове торчать, только и я ни пятница, – припечатала Мария Игоревна.
После этих слов Марии Игоревны на некоторое время воцарилась тишина. Оба супруга замолчали, гладя друг на друга недовольными взглядами.
– Машунь, – не выдержал первый Павел, что в принципе было ожидаемо, – ты же знаешь, что я тебя одну на такое сборище в жизни не отпущу, не потому что не доверяю, волнуюсь за тебя.
–Знаю я все, но на форум не поехать не могу, Паш, – прижалась к мужу, – ты же тоже бесконечно летаешь в свои командировки, а для меня это опыт, ты хочешь, чтобы я была кем? Тупым заштатным докторишкой или врачом, перенимающим мировой опыт?
– Скажешь тоже, мировой опыт, – усмехнулся Павел, притягивая жену за талию ближе, – ты у меня такая молодец, что сама им преподавать можешь.
– Не дуйся, – подлизнулась к мужу Мария Игоревна, – у меня все мероприятия около четырех часов будут заканчиваться, и мы погулять сможем. Город посмотрим, когда ещё так выберемся. У тебя же бесконечные дела, месяц из столицы не вылезал.
–Машунь, ты же понимаешь, что надо решить вопрос с этим Давидом и всей семейкой Григорян. Они люди-то непростые, просто так себе на хвост наступить не позволят. На них досье в несколько томов, а прищучить просто так не получится, они же столичные деятели, куда нам периферии до них.
– Не смеши меня, периферия, – хмыкнула. Мария Игоревна, – это ты можешь партнёрам своим байки кормить, что весь такой не такой, я с тобой двадцать лет живу и сколько у тебя связей прекрасно знаю.
– Связей много, а девчонку найти не могу, – поджимая губы произнес Павел.
– Прекрати, найдется она, никуда не денется, – успокаивающе поглаживая его по плечу, произнесла Мария Игоревна, – ты у Полины не спрашивал?
– Молчит, говорит, что с тех пор, как Элька упорола в Москву, они не общались.
– Думаешь, врёт?
– Откуда я знаю, был бы кто другой, надавил, но тут родня, – развел руками Павел.
– Хочешь, я поговорю? – участливо спросила Мария Игоревна.
– Буду премного благодарен, если окажите содействие, – с шутливым поклоном проговорил Павел.
– Пошли уже на регистрацию, баламут.
– Мань, ты с кем пойдешь практиковаться? – спросил Никита Большунов, Машин коллега.
– Пойду с Лессером, – коротко ответила Мария.
– Он же по педиатрии, чего там забыла?
– Во взрослой хирургии сегодня будет Шварцкопп, а его мой организм не очень переваривает, поэтому схожу в педиатрию, к тому же опыт полезный, кто знает, куда нас судьба занесёт.
– К внукам готовишься? – пошутил Никита.
– Так плохо выгляжу, что уже пора, да? – с улыбкой спросила Мария Игоревна.
– Ты на комплименты не напрашивайся, я тебе их делать боюсь, вдруг твой благоверный тебе где-нибудь жучок установил, предъявит мне потом счёт, с него станется.
– Эх, ты, мог бы и рискнуть, – шутливо ускорила коллегу Мария.
– Я же тебе не кот, у меня жизнь всего одна, а если без шуток, ты сама знаешь, что красотка и с внуками будешь смотреться как будто это твои дети, вам в принципе ещё не поздно с Ящеровым, как там есть порох в пороховницах? – поиграл бровями Никита.
– Он меня сегодня придёт после семинара забирать, ты у него и спроси, – рассмеялась Мария.
Бенедикт Лессер – немецкий профессор, специализирующийся на детской хирургии. Про таких говорят, что он врач от бога. Тому мальчику, который бесплатно попал в его руки, несказанно повезло. В мире такую операцию могут сделать единицы врачей и сегодня они наблюдали работу именно такого специалиста.
После операции был запланирован консультативный прием, очередь растянулась на весь коридор. Мария поморщилась, судя по количеству людей прием в четыре часа, как планировалось ранее, не закончится. Лессер точно не уйдет раньше, пока не примет всех желающих, не тот человек, все наблюдатели тоже
