Эллен Чейз - Оправданный риск

— Я полагаю, что твой наряд не произвел должного фурора.

Она сделала гримасу.

— Можно сказать проще: одна я чувствовала себя смущенной. А еще я открыла для себя, что теперь никто не говорит на нормальном английском. Все стараются использовать новомодные словечки и постоянно вставляют при этом слово «нравится».

Его глаза излучали такую же нежность, какая слышалась в голосе.

— Ты провела ужасный вечер.

— Не сомневаюсь. — Стефи надула губки, словно собиралась заплакать. — Должно быть, там собралось не меньше миллиона подростков. Квентин, ты не представляешь, какой запах может стоять, когда собирается столько детей! Они взрывались ревом, когда их команда забивала, они орали, когда другая команда забрасывала мяч. Заводилы вообще орали не переставая. Какой-то идиот играл на трубе.

В перерыве во всю мощь заиграл оркестр. Мой хот-дог остыл, а булочку выбили из рук. На свитер пролили содовую и горчицу, а на… — Грубая концовка ее рассказа была прервана прикосновением его рта: твердым, но нежным, провоцирующим и успокаивающим.

Не желая прекращать приятный контакт, он прислонил свой лоб к ее лбу.

— Я не сказал, как скучал без тебя эти дни? — Он отнял от ткани то, что осталось от кубика льда, и бросил в мойку.

Стефи повернулась и наблюдала, как он подошел к ящику с кухонными принадлежностями. Красная фланелевая рубашка подчеркивала сильные мышцы, а плотно сидящие джинсы — узкую талию и икры. Она много раз слышала разговоры о том, как обрывается сердце, но никогда этого не понимала.

— И как же ты скучал без меня? — спросила она низким и дразнящим голосом.

Выражение его лица было серьезным, глаза пристально смотрели на нее.

— Даже больше, чем я мог себе представить, находясь рядом с тобой. — Он ласковым взглядом оглядел ее: даже слегка раскрасневшиеся щеки не могли скрыть усталость, прятавшуюся в глазах. — Ты здорово устала.

— У меня была напряженная неделя, и она еще не закончилась. — Она ощутила, как лезвие ножа заскользило по ткани. — Завтра со своими демонстрационными записями приезжают перспективные клиенты, а кроме того, мне предстоит встретиться с тем человеком из Лос-Анджелеса, про которого я тебе говорила.

Облепленный резинкой нож шлепнулся на столик.

— Как новые, — объявил Квентин, хлопнув ее по попке. Стоя сзади, он обнял ее за талию и прижался к ее все еще наклоненному телу.

— Найдется для меня место в твоем расписании… — теплое дыхание ласкало ухо. — Скажем… завтрак в понедельник?

— Если только ты не вздумаешь отвести меня туда, где подают «здоровую пищу» или холодные сосиски, или туда, где есть видеоигры.

— Мягкая музыка, подсвечники и китайская кухня, — последовало его хрипловатое замечание. — Только для солидной публики. — Квентин потерся щекой о ее волосы, загадочный аромат ее духов околдовывал его.

— Хм-м, звучит почти как райское наслаждение. Я освобожусь в двенадцать тридцать. — Когда она попыталась повернуться, чтобы оказаться в его объятиях, то неожиданно вспомнила: — Да, и не подумай усаживать меня в маленькую машину. Тогда я, правда, убью тебя.

Понимающие мужские руки обняли ее за плечи и прошлись по спине, массажируя напряженные мышцы. Его губы вступили в нежное соприкосновение с ее губами, покусывая и пощипывая их. Но тут он обнаружил, что его усилия односторонни.

— Хочешь сказать, что мое прирожденное очарование не способно исцелить твои страдания?

— Да. — Голова ее упала на его плечо. — Я выжата, как лимон. — Услышав его грудной смех, она улыбнулась.

— Тогда забирайся в ванну и отмокай, — последовало его нежное указание. — А вино мы сохраним для следующего раза. Дверь я захлопну.

Она поцеловала его в шею.

— Квентин Уард, ты замечательно понимающий человек.

Он поднял ее подбородок и взглядом, полным страсти, посмотрел в глаза.

— Это оттого, Стефания Бранд, что ты редкая находка.

6

Квентин решил продлить момент. Он шел позади Стефи и официанта в белом фраке, сопровождающего их к скрытому от посторонних глаз кабинету. Шуба уже была снята, и он мог наслаждаться ее женственными контурами, подчеркнутыми переливающимся голубым шелком.

И утром, и днем, и особенно ночью ее облик постоянно стоял перед глазами. Даже мысли о ней помогали ему скоротать бесконечно скучный день. Он обнаружил, как легко мог вызвать ее образ и наслаждаться теми минутами, что они провели вместе.

Его мозг воспроизводил ее легкий, туманный голос и низкий, чуть вибрирующий смех. Перед глазами стояли густые огненные волосы, а нос ощущал волшебный аромат духов. Язык облизал пересохшие губы и ему показалось, что он почувствовал Стефанию.

Стефания Бранд напоминала ему бриллиант: многочисленные грани привлекали и завораживали. И тогда он сознался себе, что хочет полностью обладать этой божественной женщиной. В такое короткое время она заполнила пустоту в его жизни, которая, как ему казалось, уже навсегда с ним. За прошедшие годы он встречался с немногими женщинами, и все они были прекрасны, но он просто не мог полюбить их. А теперь…

— Какое очаровательное место! — Стефи улыбнулась ему, присаживаясь на кресло. Она обвела взглядом зал. Нежно-зеленые стены были украшены картинами, выполненными в манере восточной и китайской шелкографии, на рисовой бумаге. Столики создавали своим расположением атмосферу интима и уюта.

Обстановка была таинственная и возбуждающая. Стефи почувствовала, как незнакомая волна жара обдала лицо, щеки стали краснеть, и она быстро спряталась за огромным меню.

Буквы плясали перед глазами, и она постаралась сфокусировать зрение. Она, Стефания Бранд, президент компании, живая, яркая личность, никогда и ни от чего не испытывала озноба; даже Поль, человек, за которого она собиралась замуж, не вызывал такого ощущения.

Стефи осторожно посмотрела на своего спутника и, заметив, что он поглощен изучением китайских блюд, облегченно вздохнула. Этот человек был причиной столь непонятного ей состояния.

Утром она перебрала весь свой гардероб, каждый костюм, юбку или блузку в поисках чего-то необычного. Ее пальцы взбили пышные рукава с широкими манжетами на пуговицах, а потом поправили серебряную цепочку. Нахмурившись, она посмотрела на ногти, ей совсем не нравился бежевый оттенок. Но прошлым вечером она и так перекрашивала их несколько раз.

Скрестив ноги, Стефи раздумывала, как оценил ее вид Квентин. Дома она щедро полила себя духами «Шалимар», потому что вспомнила его одобрение. А платье — разве голубой цвет не является его любимым цветом? Вот глаза она, пожалуй, слабовато подкрасила, а губы слишком ярко.