Марта Поллок - Розовый сад

Флоренс собралась было высказать все, что думает по поводу «собственной жены» и их отношений, но сдержалась. Лицо Константина напряглось, желваки заиграли на скулах, на шее запульсировала жилка.

Вот, значит, какой эффект производит на него ее нагота. Этот насмехающийся надо всем супермен оказался подвержен простым человеческим слабостям!..

И все-таки она к нему несправедлива. Он женился на ней ради своей матери, пожертвовав всем, лишь бы Александрина чувствовала себя счастливой в последние месяцы своей жизни. Впрочем, какие там жертвы! Его образ жизни ни на йоту не изменился. А вот про себя этого Флоренс сказать не могла. И печальные последствия замужества она ощущала до сих пор.

И прежде всего это вылилось в разочарование в мужчинах. Из-за таких, как Константин Стормволл, сотни женщин вообще теряют интерес к жизни, начинают погружаться в трясину недосягаемых грез. А разве грезы могут заменить реальность? Конечно же нет. Они способны породить лишь глухую тоску по несбыточному, избавиться от которой невозможно.

Перед глазами возник суровый отец. Папа, естественно, был прав, осуждая Константина.

Должны же на свете существовать такие понятия, как «мораль», «супружеский долг», «обязанности перед семьей». Но разве Константин был верен своей наивной «жене на час»? Нет, он, ни в чем себе не отказывая, продолжал ломать жизнь другим женщинам.

Флоренс, подогреваемая своими мыслями, рассердилась не на шутку и сказала то, что и хотела сказать:

– Конечно, с чужими женами сподручней!

И захлопнула за собой дверь ванной, не дав Константину опомниться и найти, что ответить.

Оказавшись одна, Флоренс прислонилась спиной к двери и перевела дыхание. Каждым своим нервом она ощущала его присутствие рядом, в спальне. Прошло несколько минут, прежде чем она услышала шаги Константина и стук закрываемой двери. Так, теперь надо поторопиться. Чем быстрее она оденется и покинет его дом, тем лучше!

Наскоро приняв душ, Флоренс поняла, что состояние ее не улучшилось. Тело ныло, словно охваченное огнем, но постепенно боль сконцентрировалась в области живота. Маленький огненный сгусток пульсировал, не позволял сделать резких движений. Надо чуточку подождать и успокоиться, решила Флоренс. Спустя несколько минут она попробовала сделать шажок вперед. Затем второй, третий… Да, не следовало ей так много пить накануне Хорошо еще, что боль начинала утихать.

Флоренс оделась и посмотрела на себя в зеркало. Голубое платье выгодно подчеркивало каждую линию, каждый изгиб ее стройного тела. Она наконец-то нашла в себе смелость признаться, что подсознательно стремилась продемонстрировать Константину свою привлекательность. Вот и продемонстрировала!

Значит, она хотела близости с ним? Нет, об этом Флоренс и не думала. Так что же тогда? Ей просто хотелось выглядеть желанной в его глазах. Она не знала зачем, но ей это было очень нужно. От всех этих мыслей Флоренс окончательно смутилась…

С большим трудом спустившись по лестнице, она прошла по дому и обнаружила Константина в гостиной. Он сидел за маленьким столиком и, смакуя, пил кофе из крохотной чашечки. Казалось, он не услышал ее шагов.

Или не захотел услышать… Это означает, что она ему безразлична?

Несколько секунд Флоренс выжидательно смотрела на него. Станет ли он обвинять ее в том, что она захлопнула дверь ванной перед его носом?

Словно почувствовав ее присутствие, Константин обернулся и насмешливо посмотрел на поднос с нетронутыми тостами и апельсиновым соком, который Флоренс захватила с собой из спальни.

– Поставь на стол, – небрежно махнул он рукой. – Экономка все уберет позже. Помнишь ее, вы были знакомы. Пристрастилась к выращиванию тюльпанов, между прочим. Твоя заслуга. Если хочешь, налей себе еще чашку кофе.

Значит, он заметил, что кофе, принесенный им раньше, она все-таки выпила.

– Спасибо, больше не хочу.

Флоренс поставила поднос на столик и, не зная, куда деть руки, скрестила их на груди.

Она представления не имела, что делать дальше. Ей никогда раньше не доводилось покидать утром дом мужчины, проведя с ним ночь За все тридцать пять лет жизни у Флоренс было всего двое мужчин. С первым, юным Патриком, они лишь раз до свадьбы занимались любовью. И было это как-то наспех, в темноте.

Флоренс торопилась вернуться домой до половины одиннадцатого – они весь вечер провели в кинотеатре, а затем в квартире молодого человека. В результате этой поспешной, неумелой встречи неопытного юноши и неискушенной девушки и родилась крошка Джиллиан.

Патрику, как и Флоренс, было всего семнадцать лет, но ее отец, узнав о беременности дочери, немедленно заявился к его родителям и настоял на официальной свадьбе. «В противном случае тебе пришлось бы делать аборт», – вот что сказал ей тогда он. Отец не собирался жертвовать почтительным отношением к своей персоне, которым очень дорожил. И все из-за какого-то незаконнорожденного ребенка!

Да, свою внучку он до года называл незаконнорожденной, ибо никак не мог привыкнуть к тому факту, что его дочь – замужняя женщина. Замужняя – значит, самостоятельная. Эту мысль он не допускал в свое сознание.

Ее бедная мать едва не лишилась чувств, когда он поклялся вышвырнуть дочь из дому, если она откажется выйти за Патрика.

Флоренс следовало, конечно, уйти из дому, родить ребенка и воспитывать его в одиночку, как она поначалу и собиралась. Но под влиянием слезных материнских уговоров и угроз отца сдалась. Свадьбу сыграли.

Только в сентиментальных романах можно прочитать о более несчастном браке. Предполагалось, что молодые будут жить в доме родителей Флоренс лишь до того времени, пока не смогут купить собственное жилье. Когда молодая женщина была на шестом месяце, ее мать скоропостижно скончалась от сердечного приступа, и вопрос был решен – конечно же отцом! – что они вообще будут жить все вместе.

В смерти матери Флоренс до сих пор винила себя. Если бы та так не переживала из-за ее беременности, возможно, была бы жива до сих пор…

Патрик возненавидел их дом и образ жизни с самого начала. Он все время искал предлога вырваться на волю, особенно после рождения Джиллиан. При каждой возможности надолго исчезал из дому. Обзавелся друзьями, у которых проводил выходные дни. Потом начал пить, и у Флоренс началась кошмарная жизнь. Нечастая физическая близость между ними, к которой Флоренс относилась как к неприятной обязанности, после родов и вовсе прекратилась. Их отношения стали просто дружескими, и то это слово можно было употребить с большой натяжкой.

Патрик всерьез пристрастился к спиртному. И однажды, будучи сильно пьян, отправился поздно вечером навестить приятеля, живущего в районе железнодорожного вокзала.