Элизабет Хардвик - Раскаленная душа

— Я уйду тогда, когда сочту нужным.

Ветер растрепал его темные волосы. Кевин стоял, чуть расставив ноги в линялых джинсах, небрежно накинув черную куртку поверх белой рубашки. Он казался олицетворением мужественности и жизненной силы, и Линда ощутила привычную дрожь, пробежавшую по спине. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить знакомые ощущения. Она нагнулась за инструментами, собираясь по пути к дому занести их в сарай.

— Прекрасно, делай как знаешь. Только, уходя, не забудь как следует закрыть ворота, чтобы Грэй не выскочил на дорогу. — Она направилась к дому.

— Линда!

— До свидания.

Не оглядываясь, девушка неторопливо шла по дорожке — не хватало еще, чтобы Кевин подумал, будто она убегает!

— Вижу, ты и впрямь снова научилась ходить.

Слова эти были произнесены тихо, но не настолько, чтобы она их не услышала! Побледнев от гнева, Линда резко развернулась. Какая наглость! Как он посмел даже заикнуться об этом! Когда он ее предал, она лежала, как сломанная кукла, не в состоянии ни ходить, ни петь, ни даже… как он посмел!

В горле Линды замер крик — боли или гнева, она сама не сознавала. Она знала только, что ненавидит этого мужчину всеми фибрами души. Ненавидит так же безгранично, как когда-то любила… Она покачнулась и едва не упала.

— Спокойно. — Кевин в одно мгновение оказался рядом и схватил ее за руку повыше локтя. — Я не хотел тебя пугать. — Он был мрачен как туча, но во взгляде, изучающем ее побелевшее лицо, почему-то сквозила забота. — Я только…

Но Линда, придя в себя, вырвалась из его рук.

— Уходи, Кевин. — Голос прозвучал почти бесстрастно, хотя ей отчаянно хотелось кричать. — Уходи и никогда не возвращайся.

— Линда, прошло три года…

— Не смей напоминать, сколько прошло времени! — Глаза девушки вновь полыхнули гневом, каждое слово она бросала как камень. — Ведь это я все эти годы пыталась жить, заново училась ходить, собирала разбитую жизнь по кусочкам. — Дыхание ее участилось, колени ослабли. Линда была в ярости, в том числе и на собственную немощь.

Только бы не потерять сознание, ведь с ней такое случалось: врачи говорили, что, возможно, ей уже никогда не избавиться от приступов слабости. Но она справилась, и справилась гораздо лучше, чем ожидали специалисты и этот человек, стоящий сейчас перед ней. Иметь хромую жену никогда не входило в его планы, и он, конечно, не мог с этим смириться.

Что ж, она больше не инвалид и не позволит ему калечить себя эмоционально.

Кевин нахмурился. Ей даже показалось, что он обиделся. С чего бы это?

— Не пришла ли пора простить…

— И все забыть, — саркастически закончила Линда. — Нет, Кевин, я никогда не забуду. Не забуду, кем ты был тогда и кто ты сейчас.

— Что ты знаешь обо мне сегодняшнем, Линда? — Низкий голос звучал хрипловато. — Эти три года я тоже страдал…

— Что, совесть проснулась и не давала покоя? — безжалостно уточнила она. — Если ты ждешь от меня отпущения грехов, то напрасно. Я не могу тебя простить, Кевин. — Как можно простить предательство?

Его карие глаза потемнели. Он мрачно взглянул на нее сверху вниз.

— Раньше в тебе не было этой резкости, Линда…

— Не пытайся вызвать у меня чувство вины! — Неожиданно для самой себя девушка горько рассмеялась. — Ты всегда любил свалить все на противника, а сам выйти сухим из воды. Только на этот раз ничего не выйдет — уж больно убийственные улики.

Он дернулся, словно от удара, взгляд стал каким-то потухшим, губы искривились в горькой усмешке.

— Я тоже кое-что потерял, — но об этом все, кажется, предпочитают просто забыть.

Глаза Линды наполнились слезами, она быстро заморгала, пытаясь их скрыть.

— Так же, как ты забыл клятвы, данные мне у алтаря. А теперь…

Перебив ее, Кевин яростно проскрежетал:

— Я не забыл свои клятвы, Линда.

— Что ж, значит, ты просто предпочел о них не думать. Результат от этого не меняется.

— Линда, Морис! Вы собираетесь идти в дом или… — Выйдя из-за угла дома, Сильвия увидела Кевина и смолкла на полуслове. Лицо ее застыло. — Я услышала голоса и подумала, что с тобой отец.

Она поздоровалась с Кевином, но ее карие глаза смотрели холодно.

— Здравствуйте, Сильвия! Вы хорошо выглядите.

Это действительно было так. Мать Линды отличалась той особой красотой, которая с годами расцветала еще ярче. Но она даже не отреагировала на его комплимент.

— Не знаю, Кевин, зачем вы здесь, хотя, впрочем, могу догадаться по телефонным звонкам, которые не дают нам покоя последние две недели. — Не дав ему ответить, Сильвия продолжала. — Но какие бы причины ни привели вас в этот дом, вам лучше уйти. По-моему, вы расстраиваете Линду. — Она выразительно посмотрела на красные пятна, выступившие на щеках дочери. — К тому же Морис тоже будет не в восторге от вашего появления. В последнее время он неважно себя чувствует…

— Жаль это слышать, — тактично заметил Кевин. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Обычное состояние при его профессии школьного учителя, но лишние волнения ему ни к чему.

Линда знала, что ее собственные беды и нагрузка, которая легла после аварии на всю семью, не пошли отцу на пользу. Она была единственным ребенком, и родители чувствовали ее боль, как свою собственную. Последние три года были тяжелыми для всех…

Сильвия оглянулась и встревоженно проговорила:

— Линда, кажется, это машина твоего отца. — Она немного помедлила перед тем, как уйти в дом, и еще раз повторила: — Прошу вас, Кевин, уходите.

— Похоже, в семье царит полное единодушие, — сухо заметил тот, криво усмехаясь.

— А ты ожидал иного?

Он пожал плечами.

— Я никогда не был сторонником решения вопросов путем голосования. При этом никогда не учитывается субъективное мнение.

Говоря иными словами, он не собирался уходить, пока сам не сочтет нужным, — а сейчас, по-видимому, такой момент еще не наступил. Но Сильвия, говоря о здоровье мужа, несколько смягчила картину: на самом деле, дней десять назад, вскоре после возвращения Линды, у Мориса прямо в школе случился сердечный приступ. До тех пор, пока отец не придет в норму настолько, что сможет снова в полной мере выполнять свои обязанности, ему временно прислали в помощники молодого учителя. И сейчас ему совершенно ни к чему лишние волнения.

— Кевин, прошу тебя, уходи.

Отец наверняка уже заметил «сааб», припаркованный на улице возле их дома, но поскольку он не знает, на какой машине ездит его бывший зять, то пока ни о чем не догадывается.

— Мне нужно с тобой поговорить, — решительно сказал Кевин и, предваряя возражения, добавил, — но не здесь. Проезжая через город, я приметил небольшую кофейню, почему бы нам не пойти туда? — Он прищурился, дожидаясь ответа.