Леона Шелл - Ценный груз

— Как я поняла, родители не очень заботились о тебе, ты не был им нужен, — сделала свой вывод из рассказа Долли.

— Не делай поспешных выводов, Долли.

— Но, Тед, не надо так волноваться, в этом нет твоей вины.

— Скажем так, ранняя самостоятельность пошла мне на пользу, и хватит об этом, — попросил Тед. — Расскажи лучше о себе. Сколько тебе лет? Где ты родилась?

— Из своей биографии я с уверенностью могу сказать только об одном, — начала с шутки Долли, — за все прожитые мной двадцать семь лет я никогда не встречала мужчину, который мог бы так же сильно рассердить меня, как ты.

Тед улыбнулся.

— Уже два факта из твоей биографии я узнал.

— Я родилась на ферме в Квебеке, — продолжала она. — Мои родители, слава богу, живы и здоровы, у меня есть две старшие сестры. Мы с Майклом поженились, когда мне было девятнадцать лет. Затем у нас родился Роберт. Развелась я с мужем семь месяцев назад, хотя он уехал из дома в погоне за карьерой актера за год до этого. После развода я переехала сюда.

— И ты терпеть не можешь мужчин, — добавил Тед.

— Это не обязательно говорить. Я сказала обо всем, что тебе нужно. А теперь до свидания, Тед, — сказала Долли.

— Да, но как же о том признании вчера — ты хотела…

— В данный момент я хочу только одного: чтобы ты оставил меня одну.

Но Теду явно не хотелось уходить, и, примирительно улыбнувшись, он сказал:

— За все тридцать три года моей жизни я никогда не встречал женщины красивей тебя.

— Сейчас, кроме меня и Шумана, тебя никто не слушает, поэтому тебе лучше приберечь свои комплименты до вечеринки.

Тед подошел поближе к Долли:

— Но мне ведь нужно репетировать перед нашим дебютом.

— Порепетируй лучше перед зеркалом, когда будешь бриться, а сейчас иди домой.

— Я не люблю, когда мне указывают, что я должен делать, — сказал Тед и, взяв Долли за локоть, притянул к себе.

Она была выше, чем Кэрол, и по всем параметрам была как будто создана для него. Грудь Долли мягко прикоснулась к его груди. Одной рукой он взял Долли за подбородок и, приподняв его, страстно поцеловал ее в губы. Она невольно обняла его и закрыла глаза. Затем Тед медленными движениями рук стал поглаживать ее спину и талию, а ее руки обвили его шею.

Тед сам не ожидал, что все произойдет именно так, хотя и был инициатором происходящего. Я сошел с ума, подумал он. Мне не следует этого делать.

Наконец усилием воли он переборол себя и, отодвинувшись от Долли, произнес вслух:

— Мне не следовало бы этого делать — это действительно не по соглашению.

— Это не было репетицией, — заметила Долли. — Это были реальные чувства.

— Нет, нет, нет, — излишне горячо запротестовал Тед. — Единственная женщина, которую я любил, была моя жена. Она умерла два года назад, и с тех пор я не встречался ни с одной женщиной.

— Что ты сказал, Тед? Этого не может быть, — искренне удивилась Долли.

— Я сказал то, что ты слышала. И ты права — мне нужно идти. Я подъеду к тебе в полвосьмого в субботу.

В субботу, за десять минут до прихода Теда, Долли была уже готова. В одиночестве Долли рассматривала себя в зеркале в своей спальне. Она убрала волосы так, чтобы они не закрывали красивые сережки, блестевшие в ушах. Ее белое платье было покрыто тиснеными перламутровыми цветами — оно открывало шею, руки и плечи, оголяло спину до самой талии, на ней также были бежевые колготки и туфли-лодочки. Придирчиво оглядев себя, она обрела уверенность, что все было как раз так, как требовалось, чтобы произвести впечатление на Теда. Долли хотела покорить этого мужчину, может быть, в отместку за его холодность, может быть, в пику другим женщинам, с которыми он был знаком. Услышав дверной звонок, она быстро сбежала вниз по ступенькам, чтобы открыть дверь. Ее руки были холодными, она явно нервничала.

Тед пришел раньше. Она хотела бы еще немного времени остаться одна, чтобы окончательно увериться в себе. Еще раз бегло бросив взгляд на зеркало, она сосредоточила все мысли на предстоящем вечере. Платье, конечно, было изумительным, и ей хотелось бы потанцевать в нем с самым интересным мужчиной во всем этом городе. Она открыла входную дверь и стала так, чтобы Тед смог пройти в дом. Через дверной проем лучи вечернего солнца упали на Долли, высветив всю ее на темном фоне прихожей. Ее платье и перламутровые цветы ослепительно заблестели, а волосы вспыхнули чистым золотом. Потрясенный этим неземным видением, Тед отступил на шаг и промолвил:

— Бог мой! Это платье прямо-таки создано для помолвки.

Ее тактика принесла успех: он увидел-таки, наконец, в ней нечто большее, чем маму друга своего сына.

Костюм на Теде сидел безукоризненно и подчеркивал стройность его фигуры, рубашка сверкала белизной, а по его лицу было видно, что для него предстоящее событие имеет большое значение. Долли улыбнулась.

— Мне приятно, что ты оценил мои старания.

Тед посмотрел на часы и произнес:

— Ты готова?

— Мой шарф остался на кухне.

Долли прошла через холл, сопровождаемая Тедом. Когда они достигли кресла с белым газовым шарфиком на спинке, он протянул ей небольшую коробку со словами:

— Я хотел бы, чтобы это немного добавило тебе радости.

Она робко взяла коробку и медленно открыла ее, предварительно развязав ленты. Внутри находился небольшой букет бледно-розовых орхидей. Она спросила:

— Зачем ты делаешь это? Это не входит в твои обязанности по договору, — и вздрогнула от неуместности собственных слов.

— Ты не любишь орхидеи?

— Они прекрасны, — искренне призналась Долли.

— Тогда в чем же дело?

Она опустила голову.

— Майкл никогда не дарил мне цветов. А каждый мужчина, которого я встречала за последние три месяца, обязательно делал мне какой-то подарок. Подарок, который заставлял меня чувствовать себя обязанной, мне всегда казалось, что я как-то должна отплатить ему…

— Ты имеешь в виду секс?

— Разумеется нет, но… Одним словом, впервые мне дарят что-то, что мне нравится, но ни к чему не обязывает.

Его брови вдруг нахмурились.

— Я же говорил, что тебе не следует опасаться меня, так что смело бери эти цветы.

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

— Так почему ты даришь мне эти орхидеи, Тед?

— Поверь, это от чистого сердца. Я просто принес тебе цветы, и если ты не примешь их, я выброшу их в окно!

Она осторожно сказала:

— Я не могу понять… что ты чувствуешь, когда даришь их мне?

Его гнев исчез так же быстро, как и появился.

— Это много значит для тебя?

— Да, очень много.