Ли Майклс - Скандал из жизни знаменитости

– Клянусь, он никогда не скажет.

– Ты же его только вчера начал учить, Ники. Тут нужно терпение. – Она достала покрывало. – Молитва на ночь, Флойд.

– Спаси и сохр-рани, – гаркнул попугай. Потом он просвистел свою урезанную версию национального гимна – наподобие радиостанции, которую неожиданно заглушили, – и сунул голову под крыло.

Ники выпятил нижнюю губу.

– Но с тобой же он говорит!

– Боюсь, я тут ни при чем. Он так много говорит потому, что его бывшая хозяйка беседовала с ним каждый день много лет подряд. Так, Николас, а твоя молитва на ночь? Папа, наверное, сегодня работает допоздна.

Малыш послушно забрался в кровать, но там сел и обхватил колени руками.

– Я его подожду. – В его голосе слышались упрямые нотки, от которых невозможно было вот так запросто отмахнуться.

– Ты засыпай, а я обещаю тебя разбудить, когда он придет.

Ники с минуту подумал.

– Вот те крест?

Кивнув, она перекрестилась. Лишь бы Чейз сам не решил, что пришел слишком поздно, чтобы ее беспокоить! Впрочем, он ведь захочет взглянуть на сына, во сколько бы ни вернулся.

– Ну, а теперь время молитвы.

Ники расплылся в ухмылке и гаркнул, блестяще изобразив Флойда:

– Спаси и сохр-рани!

– Ты явно делаешь успехи быстрее, чем Флойд. Теперь помолись за папу…

– И за Мэнди.

– Ты очень внимательный, солнышко. – Она помогла ему прочитать молитву. – Теперь, наверное, нужно поблагодарить Господа за все то хорошее, что у тебя сегодня было.

– Только не за прыщики, которые так чешутся.

– Ну конечно, нет. Но к тебе же приходила гостья…

– И я смотрел «Питера Пэна», а еще я ел арбуз… – В голосе Ники звучал восторг, а список оказался длиннющим. Аманда, хоть и догадывалась, что длина перечня в немалой степени объяснялась желанием удержать ее подольше рядом, нисколько не возражала.

Когда наконец запас благодарностей иссяк, она предложила прочитать на ночь сказку. Ники настоял на двух, после чего достал с полки три книжки с картинками и уселся на кровати, переводя с них на Аманду такой скорбный взгляд, что она, не выдержав, рассмеялась.

Настоящий маленький артист, подумала она. Совсем как отец.

Она прочитала все три сказки, поцеловала его в отяжелевшие от сна веки и на цыпочках вышла из кабинета.

Смотри не привяжись к нему слишком сильно, сказала утром Стефани, и Аманда понимала всю разумность этого совета. Через несколько дней Ники будет здоров, через несколько недель он отсюда уедет, и она больше никогда его не увидит. Самое благоразумное, что можно сейчас сделать, – это закрыть свое сердце и повернуть ключик в замке.

Но совет подруги на пару дней опоздал, вот какая неувязка вышла.

Стук в дверь вряд ли заслуживал такого названия – это, скорее, было застенчивое царапанье. Аманда открыла дверь, и Чейз устремил на нее такой взгляд, словно она была топ-моделью на подиуме, хотя сейчас она меньше всего походила на манекенщицу – в своих домашних джинсах и рубашке, босая и с распущенными по плечам волосами.

– Я опасался, что к этому времени ты уже махнула на меня рукой. – Улыбнувшись, он прикоснулся пальцем к уголку ее рта.

Каждая клеточка тела Аманды затрепетала от наслаждения.

– Я и махнула… почти. Вы что, снимаете сразу много сцен или у вас просто трудности в процессе работы?

– Всего понемногу. Но пленки мы тратим немыслимое количество, это уж точно.

Она прошла в кухню и достала из холодильника бутылку вина.

Чейз покачал головой.

– Чего бы я сейчас отведал, – сказал он, – так это кофе.

– Среди ночи? – Но она тем не менее достала кофейник. – Если настаиваешь… кстати, о настойчивости… ты должен разбудить Ники и пожелать ему спокойной ночи.

– Это твой приказ?

– Нет, разумеется. Мне бы и в голову не пришло указывать, что тебе делать.

– Неужели? В таком случае почему чемодан с игрушками Ники вернулся в мой номер?

– Потому что они ему не нужны.

– Понятно, – задумчиво произнес Чейз. Несколько минут спустя, когда он вернулся из кабинета, Аманда уже разливала кофе. Он втянул в себя аромат темной жидкости и удовлетворенно вздохнул. – Ники не захотел просыпаться. Сомневаюсь, чтобы он что-нибудь вспомнил завтра утром.

– Я передам, что ты пытался его разбудить. Не хочешь посидеть на балконе?

– У тебя есть балкон?

– Ну, это, скорее, площадка на случай пожара. Она отдернула шторы в дальнем углу гостиной, открыла стеклянные, во всю стену, двери на крошечную террасу, где едва умещались два кресла и пара массивных глиняных цветочных горшков. В одном горшке красовался гигантских размеров помидор, ветки которого клонились от тяжести зеленых плодов. В другом цветы радовали глаз разнообразием красок.

– Какая чудесная ночь. – Чейз вытянулся в кресле и зевнул. – Прохладная, тихая, почти безветренная. Днем, когда мы снимали сцены в саду, было куда хуже.

– В доме Стефани? Как бы мне хотелось взглянуть на него. Она рассказывала, сколько там пришлось всего переделать.

– Приезжай в любое время. Все до единого горожане там уже побывали.

– Вот видишь? Я же говорила, ты – самое интересное, что есть в Спрингхилле.

Он легонько потянул ее за локон.

– Правда, Аманда?

Какая неосторожность, подумала она. В словах, соскользнувших с языка, было больше правды, чем ей хотелось бы.

– Разумеется, это само по себе не много значит – жизнь-то в нашем городе довольно скучная. А толпа любопытных не мешает вашей работе?

Он едва заметно улыбнулся.

– Нет. Сад огорожен, чтобы зрители не могли проникнуть внутрь, но тебя я проведу. Знаешь, я по-прежнему считаю, что тебе следует сниматься в массовке. Даже завтра нам нужны будут статисты.

– Не могу же я взять Ники с собой.

– О! Ну конечно. Как он?

– Гораздо лучше. Сам-то он так не думает, потому что устал сидеть в четырех стенах. Сегодня днем он еще пару раз вздремнул, а в остальном вел себя уже как совсем здоровый ребенок. Еще день или два – и его можно будет выпускать из заточения.

– Значит, мне необходимо позвонить в бюро по найму прислуги.

– Да, – сказала Аманда. У нее возникло такое ощущение, словно она отрезает собственную руку, но это решение было единственно приемлемым. – А сколько у него было нянь с тех пор, как умерла мама?

Чейз нахмурился.

– Кажется, три.

– За два года? – Аманда пришла в ужас.

– Это вечная проблема.

– Неудивительно, что он… – Она прикусила язык.

– Что?

Она долго колебалась и наконец натянуто произнесла:

– Извини. Я сую свой нос в дела, которые меня никоим образом не касаются.

– Послушай, если есть лучший выход, я был бы рад, чтобы мне его кто-нибудь подсказал, – нетерпеливо выпалил Чейз. – Нельзя же заставить няню подписать контракт на всю оставшуюся жизнь. Видит Бог, я делал все, что в моих силах, но первая няня вернулась к себе на родину, чтобы ухаживать за престарелой богатой тетушкой, вторая вышла замуж и переехала в Нью-Джерси, а третья…