Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ) - Янтарная Регина

— Был! — Фима ревностно осматривает мои шорты, просвечивающие

под халатом.

— Так! — дверь открывается и в палате появляется врач. — Что за балаган. Все посторонние шагом марш. Вон!

— Антон, Леша, пойдемте. Пусть мама поговорит с вашим папой, — зову за собой мальчишек.

— Леха! — издает радостный возглас второй брат.

— Тоха! — шепчет вылезающий из шкафа первый брат.

Мать тут же показывает кулак сыну.

— Брысь!! — шипит на нас.

Надеюсь это она не мне.

Выходим, оставляя их одних — Мишу, Фиму и их непростое прошлое.

Уже за дверью разглядываю двух братьев. Как же они дружны друг с другом. Здорово, когда близнецы растут вместе. Нам с Виталиной, сестрой — близняшкой, так не повезло.

— Антон, познакомься, наша мачеха Полина. Она классная.

Протягиваю руку второму близнецу. С опаской сжимает мою тонкую руку своей загорелой.

Тяжело вздыхаю. Надеюсь, мы подружимся.

Если Леха — открытый добрый парень, то этот явно себе на уме.

Глава 18

Кома. Прошлое

Михаил

Я вынырнул из сна и сразу увидел ее — пухлые алые губы, голубые теплые глаза, порхающие темные ресницы, пышная грудь и две толстые русые косы. Как же хочется распустить ее волосы, зарыться в них пальцами. Уверен, они у нее мягкие, нежные, как и пальцы.

От массажа груди не отказался бы.

Мечтательно вздыхаю.

Врачиха замечает мой непристойный взгляд, подается назад.

— Цветочек, стой! — командую пересохшими губами, и сосед по палате Игорь громко заливисто смеется.

Девушка покрывается алыми пятнами.

— Я старший лейтенант медицинской службы Серафима Шурочкина! Разговаривайте по уставу, Воронцов, а то…

— Что?.. — дурачусь как пацан.

— Назначу снотворное на весь срок пребывания в медицинском пункте! Вот!

— Строгая ты, однако! — пытаюсь сгладить неловкую ситуацию.

— Вы! — поправляет меня решительно.

— Воды! Дай, пожалуйста, — хлопаю театрально глазками. У сестрички Машки научился.

— Я не санитарка! Сейчас позову.

— Хочу, чтобы ты своими целительными ручками принесла, тогда подействует.

— Не «ты», а «вы».

— Вон, рана почти зажила за неделю, и температура спала.

— Это работа антибиотиков, не моя! — девушка гордо разворачивается на каблучках и уносит красивую головку с тяжелыми косами из комнаты.

— Воронцов, ну ты даешь! Замужем она! И старше тебя лет на семь. Куда прешь? Зачем вгоняешь женщину в краску, — сосед бросает на меня предостерегающий взгляд.

Включаю «Воронцова», поворачиваюсь к парню.

— Давай на чистоту. Муж не помеха. Видел, как она на меня глядит? И васильки мне носит! — бросаю счастливый взгляд на букет цветов. — Неспроста это. Что если плохо у них всё с мужем? Осточертел он ей. Пьет, или бьет! — вздыхаю. — Умница, красавица не должна пропадать.

— Ну, даешь!

— Я не принципиальный. Понравилась баба, значит, возьму. Если надо, замуж позову.

— Гавнюк ты, богатый!

— В этом мой плюс, — хмыкаю. — Завидуешь? Могу ей подарить хоть новый корпус для медпункта, напичканный под крышу современным оборудованием!

— Ее муж прибьет тебя! Понял? — сослуживец хищно усмехается.

— Жалко мне ее! — гну свою линию. — Она же жизни не видела. Ее красивую небось муж с молодых лет к рукам прибрал.

— Разговор закончен!

После обеда, Серафима вплыла в палату, покачивая бедрами. Сосед ушел на прогулку, и мы остались наедине.

Замечаю, что Фима странно себя ведет, улыбка блуждает на ее лице, и это немного напрягает. Верхняя и нижняя пуговицы халата «случайно» расстегнуты и воодушевляют.

Нервно сглатываю, гляжу на холм под одеялом. Фима тоже.

— У тебя красивые синие глаза. Добрые. Я всегда мечтала, чтобы у моей доченьки были такие же. Но Бог не дал пока ребеночка. Уже пять лет живем с мужем, и всё никак. Гриша работал с радиацией, видимо, что-то пошло не так. А сейчас он не хочет проверяться, говорит, всё само собой разрешится. А когда? Время-то идет! — Грустно вздыхает.

Мне, конечно, жалко Серафиму, трогает ее рассказ.

Но у меня, в мои двадцать лет совсем другие проблемы. Борюсь со своим желанием. Я молод и мне невдомек, зачем она всё это вывалила на меня.

Едва заметно улыбаюсь.

Фима неожиданно срывается на плач и убегает прочь.

— Вашу Машу! — поднимаюсь, прихрамывая, топаю на поиск женщины.

Всхлипы раздаются за дверью подсобки с хозяйственными принадлежностями. Толкаю дверь и тут же оказываюсь в полутемном помещении.

По тонкому шлейфу запаха женской кожи улавливаю, Фима здесь.

Закрываю за собой дверь, делаю шаг вперед…

Глава 19

Кома

Михаил

— Серафима, вы здесь? — пробираюсь вперед, в кромешной темноте не вижу, что наступаю на швабру. Палка бьет по лицу. Копец как больно, но не кричу. Что обо мне подумает сильная женщина? Не хочу позориться.

— Фима, ты здесь? — протягиваю руку в поисках нужного объекта. Натыкаюсь на мягкую руку, касаюсь ее нежно, глажу пальцами.

— Здесь, — выдыхает растерянно.

Ну, да, глупо было бы сказать «нет», если я ее уже трогаю.

Внутри меня пульсирует бешеное желание, и воздух в комнатушке насквозь пропитывается тестостероном и эстрогенами.

Подхожу ближе и накрываю своим телом Серафиму. К моему удивлению, женщина совсем не сопротивляется, когда ощущает спиной мои крепкие ладони.

Я-то думал, Фима здоровая баба, но по сравнению со мной, она оказывается хрупкой.

Наклоняю лицо к ее лицу, легонько касаюсь носом ее носа. Смеемся. Я — бодро, она — застенчиво.

Пока мои руки заползают под ее халатик, губы ищут губы. Фима сама подается вперед и нежно касается моих губ.

— Может, свет включим? Я хочу тебя видеть, — предлагаю девушке.

— Нет, — в ее тоне сквозит легкая растерянность.

— Почему, нет?

— Не хочу, чтобы ты меня видел?

— Ты очень красивая, не надо стесняться! Подумаешь, пару — лишних килограммов, они тебя не портят! Поверь, у меня хороший вкус на женщин.

— Хам! Нет у меня лишних килограммов, — Фима бьет кулачком в грудь.

— Тогда что? — мои руки уже давно сняли с врачихи халат и отправились бороться с плотной сорочкой.

— Замужем я, мне стыдно! — еле слышно выдавливает девушка, и зарывается губами у меня в волосах. Ее горячие губы касаются моей шеи, и я понимаю, что уже не в силах бороться с желанием. Оно накрыло меня окончательно.

— Выходи за меня! Я буду тебя любить, а еще у моего отца есть много денег. Тебе понравится!

Девушка хихикает.

— Мне нравятся твои глаза, они синие как васильки!

— Да-а? — Мощные эмоции накрывают меня с головой, когда руки Фимы оказываются там, где им не положено быть.

Рывком поворачиваю ее к себе спиной.

Мне мучительно больно, что эта богиня принадлежит не мне. Но сейчас она только моя! Делить ее с чужим мужем я не намерен, но кажется, у меня нет другого выбора. Или так, или никак.

Девушка не способна больше ни терпеть, ни притворяться. Стонет.

Я сам едва живой, тяжело дышу, нога болит, но обороты не сбавляю.

— Блин! — только сейчас вспоминаю о защите. — У меня нет резинок. Прости.

— Ничего страшного. Не останавливайся. Я не могу забеременеть.

— А-а! Это хорошо!

Через десятки минут и стонов целую Фиму в плечо.

— Ты классная!

Девушка поворачивается ко мне лицом, ловит мои запястья.

— Поклянись, что никому не расскажешь!

Ее голос напуган. Вот уж не думал, что врачиха может кого-нибудь бояться.

— Но я хочу, чтобы все знали, что ты — моя! — радостно сообщаю ей. Фима должна знать, что очень сильно нравится мне.

— Не надо, муж убьет нас обоих! — нежно стрекочет мне на ухо.

— Но ты же должна с ним развестись, разве не так? Всё должно быть по-честному.

— Если ты о честности заботишься, то должен понимать, что то, чем мы с тобой здесь занимались вне человеческого закона. Нарушает любые понятия о морали, честности и семье. Понял?