Дебора Плэтнер - Остров судьбы

— Нет, надо, — хрипло прошептал тот, схватив Мелани за голову, и впился губами в ее дрожащий рот, обхватив тело закованной рукой так, что и ее рука оказалась за спиной.

Он не отрывал губ от рта Мелани, пока, задыхаясь, пленница не стала кусаться, и тогда, схватив за волосы, Энтони запрокинул ее голову и начал покрывать поцелуями белую беззащитную шею. Она попыталась закричать, отчаянно сопротивляясь, но он зашептал обжигающие, проникновенные слова. Энтони пробуждал в ней предвкушение чего-то страшного и прекрасного, и это чувство подстегивалось всей нелепой и дикой ситуацией. Крепко обхватив девушку и переведя дух, Энтони вновь приник к ней губами, но теперь жертва прекратила сопротивление и мощный напор языка превратился в нежное скользящее движение, от которого по телу Мелани прошла судорога наслаждения.

— Может, я и отключусь, но сначала возьму тебя! Всю! Силой и до конца.

Губы Энтони теперь ласкали ее шею. Мелли чувствовала нежное и дразнящее покусывание зубов, а мускулистые смуглые бедра начали ритмично двигаться.

— Сейчас ты станешь моей… каждый кусочек будет моим… только моим… Я заставлю забыть все и остаться только со мной… такого ты еще не испытывала никогда… ты будешь пахнуть мной… я буду внутри тебя… дойду до конца… и все узнают, что ты принадлежишь теперь только мне… и ты в постели со мной… ты моя пленница…

Девушка вдруг поняла, что этот монолог предназначается не ей, а Джастину. Очнувшись на секунду, вернувшись с небес на землю, она попробовала выползти из-под тяжелого жаркого тела, но Энтони вдруг со всей силой рванул блузку, разорвал тонкий шелк и жемчужное ожерелье. Серебристым дождем посыпались бусинки между матовыми грудями.

— Энтони! O-о…а…

Страстный шепот прозвенел как истошный крик, а тело билось в конвульсиях. Энтони расстегнул дрожащими пальцами изящный пластиковый замочек, с трудом сдерживающий в кружевных оковах налившуюся страстью грудь. Высвободившись, грудь словно сама прыгнула в его жадные руки. Их тела, одно — матовое, покрытое трогательными веснушками, и другое — смуглое, ее нежные соски, подобные розовым бутонам, и его — коричневые монетки, окруженные курчавящимися волосами, — жадно искали друг друга. Широкая грудь Энтони вздымалась, из губ вырвался хриплый стон. Он опрокинул Мелани на спину, перевернулся, подняв скованные руки над собой, стряхнул с себя халат быстрым движением, обнажив мускулистое тело атлета, которое Мелани жадно оглядела; затем ее глаза опустились к низу его живота. Гибкое тело мужчины выгнулось назад, как у готового к прыжку льва. Грива золотистых волос растрепалась, тело покрылось испариной, и рядом со своим лицом Мелани увидела голову львенка, готового растерзать ее изнутри. Казалось, девушка дала своему противнику не снотворное, а, наоборот, возбуждающее средство.

Взглядом триумфатора Энтони посмотрел на беспомощную жертву, лежащую у его ног. Ноздри самца раздулись, ощущая возбуждающий запах самки, глаз заблестел при виде явных признаков ее вожделения.

— Энтони, — прохрипел он. — Не Джастин, нет! Признайся, тебе напревать на него, когда я с тобой.

Мужчина нежно взял ее груди в свои широкие теплые ладони, и опять девушку пронзил пароксизм страсти. Горячее соприкосновение тел контрастировало с холодом металлической цепочки, соединяющей их. Грубые пальцы нежно ласкали женское тело, согревая теплом, потихоньку массировали отвердевшие соски. Потом Энтони склонил голову, волосы золотым водопадом упали на грудь, а язык дотронулся до нежного розового бутона.

— Ты не любишь его, не выйдешь за него, — бормотал мужчина в трансе. — Ты не хочешь жить серой обыденной жизнью… тебе нужны страсть и любовь, которые только я могу тебе дать. Ты хочешь этого… и этого тоже.

Глядя в глаза девушке, Энтони вновь прильнул к ее губам, сначала нежно поцеловав уголки, пощекотав языком, чуть отвел лицо в сторону и прильнул опять, что-то лепеча в забытьи.

— Нет… я тоже хочу забыть прошлое, — задыхаясь шептала Мелани и, закусив губу, с трудом сдерживала вырывающийся из груди крик наслаждения. Энтони как клещами сжал ногами длинные ноги девушки. Та застонала, охваченная непреодолимым желанием почувствовать мужчину внутри себя. Но Энтони не отпускал ее грудь и прикусил соски, оставив на нежной коже алый символ страсти.

Мелани вскричала от боли, смешанной с острым наслаждением, и это еще больше возбудило Шермана. Он начал ритмично двигать бедрами, резко и сильно, будто львенок, прятавшийся между ног девушки, хотел разорвать ткань, еще отделяющую его от заветной добычи, таящей неописуемое наслаждение и для охотника, и для жертвы.

— Скажи это, Мел… прекрати сдерживаться… не отталкивай меня. — Девушка внезапно почувствовала, что сильное тело мужчины расслабилось, а голова Энтони вдруг бессильно опустилась на ее плечо. — Не хочу погружаться во тьму небытия без тебя…

— Не говори о смерти, — отчаянно закричала Мелани, обхватив только что такое сильное, а теперь беспомощное тело, словно стараясь своими объятиями задержать его уход.

— Я не о смерти, а о жизни. Не хочу, чтобы ты вернулась к нему. Ты должна остаться со мной, — бормотал Энтони невнятно и тихо. Наркотик уже туманил его сознание. Но Мелани попыталась вернуть любимого к реальности долгожданными словами правды.

— Я не вернусь к Джастину, это ему не нужно, черт тебя возьми! Слышишь меня, Энтони Шерман? Ты прав. Я не люблю Джастина, и он не любит меня. Джастин без ума от моей сестры. В субботу Картер женится на Алисе. На моей сестре, а не на мне, понял, наивный доверчивый медведь?

На мгновение Энтони затих, и Мелани испугалась, что он уже отключился и ничего не понимает, но вдруг мужчина разжал объятия и, приподнявшись, лег рядом.

— Что ты сказала?

Взгляд Энтони вновь стал вполне осмысленным и живым. Но, приглядевшись внимательней, Мелани увидела, что его зрачок стал размером с булавочную головку. Шерман держался только усилием воли.

Облизнув губы и запахнув остатки блузки на груди, девушка хрипло прошептала:

— На той неделе я разорвала помолвку. Но свадьба состоится. Видишь ли, я поняла, что Джастин влюблен в Алису, но их сдерживало чувство вины передо мной. Они не хотели причинить мне боль, а, со своей стороны, я тоже поняла, что по-настоящему не любила Джастина, во всяком случае не так сильно, как его любит Алиса. Подумав, я благословила сестру на этот брак и сказала, что от души повеселюсь на свадьбе и буду относиться к Картеру исключительно по-братски.

Мелани невесело улыбнулась, скрывая, какой все же сокрушительный удар это происшествие нанесло ее женской гордости, но под пристальным взором Энтони улыбка сползла с лица, а глаза наполнились слезами.