Линда Гуднайт - Фея Сластей

– Искупайся и немедленно ложись спать.

– Сегодня по телеку…

– Очень жаль, но ты не будешь смотреть телевизор два дня. Ты наказана.

– На этой неделе показывают рождественские фильмы!

– Надо было об этом подумать, прежде чем врать.

– Ты… жадина! – Роза вылетела из гостиной, и они услышали, как она с грохотом захлопнула дверь детской.

Натали без сил опустилась на диван и сжала ладонями лоб.

– Купер, извини. Порой я не знаю, что с ней делать.

– Нэт, ты все делаешь правильно. Все родители набивают шишки. – Он не мог знать, что такое быть родителем, но как педиатр изучал детскую психологию и наблюдал детей в клинике.

– Будем считать эту шишку главной. Роза считает, что ты стараешься занять место Джастина.

Натали произнесла вслух то, чего Купер в душе боялся. Его помыслы чисты – он был в этом уверен. Он возложил на себя обязанность, заботиться о вдове друга, но не ожидал, что ему будет настолько приятна и ее забота о нем. Купер понял это в тот вечер, когда она кормила его гамбургерами.

– Никто не сможет занять место Джастина, – хрипло произнес он.

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Джастин не был человеком без недостатков. Он… был просто человеком, совершал ошибки и оставил после себя много нерешенных проблем.

– Но ты все равно его любила. Вы были замечательной парой.

Это и стало одной из причин того, почему Купер обосновался в Калифорнии, но до сегодняшнего дня он этого не сознавал. Видеть Джастина и Натали вместе ему было по меньшей мере неприятно. Почему? Наверное, потому, что Джастин никогда не превосходил его ни в чем, в том числе и в любовных победах, а тут преуспел. Но сейчас… Чем чаще Купер встречался с Натали, тем сильнее росло желание ее видеть. Но это не любовь. У него нет намерений связать себя серьезными отношениями. Хотя бы до тех пор, пока он не станет заведующим отделением. Любовь и медицинская карьера редко сочетаются. Больше половины его коллег хоть раз, но развелись.

Почему он не может выбросить из головы вдову Джастина Томпсона? Это ставило его в тупик.

– Джастин думал, что у него впереди вся жизнь и он все успеет: уделить больше внимания девочкам, заработать много денег, осуществить свои мечты, – сказала Натали. – Ординатура высасывала из него столько сил… Я не хотела прибавлять ему забот, но иногда…

Купер сел рядом. Сегодня она выглядела такой беззащитной, совсем непохожей на храбрую, независимую Натали. Ему хотелось дотронуться до нее и утешить, как она утешала его.

– Иногда что? – тихо спросил он.

– Иногда мне хотелось, чтобы он ушел из ординатуры и больше бывал дома, с нами. Роза нуждалась в твердой отцовской руке. Мне было стыдно за эти мысли – я ведь видела, как важна для него работа. – Слезы наполнили ее глаза. – Я злилась на него. Это глупо?

– Ничего подобного. Я сам такой же одержимый.

Она сморгнула слезы.

– И ты тоже?

– Да. Никто не стимулировал меня так, как Джастин.

Натали грустно улыбнулась:

– Если бы ты знал, сколько лампочек Джастин сжег, когда ночами занимался, чтобы получить высший балл на экзамене.

Купер усмехнулся:

– Я делал то же самое.

– Он сжигал и себя. Разве ты не понимаешь? Он хотел все успеть, все иметь, и не понимал, что это невозможно. Джастин работал без отдыха, старался выкроить время для меня, для девочек, а еще мотоцикл, яхта… Хотел построить нам замечательную жизнь. – Натали нервно сжимала и разжимала пальцы. Наконец она замолчала.

Не обнять ее было выше его сил, и он с нежностью прижал женщину к себе. Она тяжело вздохнула и прильнула к нему. Наверное, она слышит, как гулко бьется у него сердце. Очень медленно руки Натали обвились вокруг шеи Купера, и сквозь ткань рубашки он почувствовал ее теплое и прерывистое дыхание. Он понял, что она старается не расплакаться.

– Поплачь, девочка, – прошептал Купер.

Она перестала сдерживаться, а он укачивал ее, словно ребенка, стараясь успокоить, унять боль и грусть. В дальних комнатах топали дети, пахло пирогами. Что с ним происходит? Он не мог разобраться в своих чувствах.

Рыдания постепенно стихли, но Натали не отстранилась от него. Купер был этому рад. Натали, такая миниатюрная женщина, несла непосильный груз забот. Если нужно, то он останется здесь, на старом, покрытом чехлом диване, и будет утешать ее всю ночь напролет. Это мысль его очень привлекала. Но имеет ли друг семьи право так рассуждать? Этично ли это? Он должен быть рядом, чтобы помогать Натали – тут сомнений нет. А как быть с желанием целовать ее, спать с ней?.. Это аморально. А может, нет? Купер наклонил голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Эти голубые глаза, даже с покрасневшими веками, творили с ним бог знает что. Прядь мягких волос выбилась из прически и прилипла к мокрой щеке. Он с нежностью отвел завиток с ее лица. Какая она теплая и уютная! Купер нагнулся и губами смахнул слезинки с ресниц. Она вздохнула и прошептала:

– Купер. – (Он вопросительно на нее смотрел.) – Поцелуй меня.

У него сердце чуть не выскочило из груди. Господи! Как сказать на это «нет»? Он взял в ладони ее лицо и улыбнулся, а она улыбнулась в ответ. Губы, вспухшие от плача, дрожали, и вынести это было выше его сил.

Он прижался к губам Натали. Вкус их был бесподобен. Его охватила радость, как бывает при возвращении домой или когда выздоравливаешь после болезни. Как странно… и даже страшно это ощущать. Купер хотел было отстраниться, но маленькие ручки Натали удержали его. Тихонько ахнув, она поцеловала мужчину.

Если бы он стоял, то наверняка упал бы. Он целовал ее с нежностью, которая удивила его самого. Все мысли сосредоточились на Натали, на том, что он сделает для нее и вместе с ней.

Когда зажужжал зуммер в духовке, он не сразу понял, откуда этот звук.

– Купер, мой торт! – воскликнула Натали.

– Торт? – Он целовал ее в атласную шейку. Какой торт может сравниться с той сладостью, которую вкушал он!

Она смущенно его оттолкнула:

– У меня торт в духовке.

– А… – Купер с трудом пришел в себя.

И тут они увидели, что в гостиной не одни – из коридора на них, выпучив глаза, смотрели Роза и Лили.

Первой овладела собой Натали. Женщина бросилась на кухню, откуда раздался грохот и звон посуды – это она пыталась спасти торт. А Купер остался в гостиной. Он не знал, что сказать двум озадаченным девчушкам. Вернее, озадачена была одна, а вторая выглядела разъяренной, и он понял, что вот-вот появится печально известный щенок. Роза помчалась к матери.

– Ты же сказала, что не выйдешь замуж! – сердито крикнула она.

– Роза, поговорим об этом позже.

– Ты сказала мне неправду. Ты говорила, что врать нехорошо, а сама соврала!

Этого Купер вынести не мог. Он вскочил с дивана и пошел на кухню.