Личная жизнь Антона Романова - Анастасия Сидорчук
– А ты устала, наверное, – так же беззаботно сказал Антон, и, не дожидаясь, пока она замотает головой, продолжил, – Мы поедим, а через полчасика, наверно, спать ляжем. И ты весь день на ногах, и нам утром на работу…
– Суббота же завтра, Антон, – удивленно сказала Светлана.
– У нас ненормированная рабочая неделя. Наша служба – и опасна, и трудна. Правда, дядя Сережа?
Сергей Васильевич, вздохнув, сказал:
– И, правда, Денис. Пойдем ко мне ночевать. Посидим еще с тобой вдвоем, поболтаем. Коньяк у меня там есть, как ты любишь, – на Светлану он при этом не смотрел. – Лиза, пошли.
Когда дверь за ними закрылась, Антон громко выдохнул.
– Ух… Ну наконец-то! Сил нет больше терпеть этот спектакль.
Он подошел к дивану.
– Маша, двигайся.
Он сел, закинул руки за голову и закрыл глаза.
Потом и вовсе лег – пятками упираясь в Машины пятки, голову положив к Наталье на колени.
– Теть Наташ, выдыхай, все свои остались. Маш – ты тоже выдыхай. Повторяю – все свои, стесняться уже не кого.
Наталья тут же начала гладить его голову, как маленькому.
– А я смотрю, – сказала она, – у тебя полон дом гостей. Ну, думаю, куда я с таким рылом, когда тут такие люди. И хрусталь вон у вас, и сервировка…
– Да уж, расстарались, – Антон зажмурился и потянулся. – Хорошо как стало!
Потом он улыбнулся и посмотрел на Наташу снизу вверх.
– Тетя Наташа, а ты мне подарок привезла?
– Да что, Антоша, я могу тебе подарить? Ты – вон каким человеком стал!
Антон вновь закрыл глаза и улыбнулся еще шире.
– Ну, я же знаю, что привезла! Давай, доставай. Что там у тебя?
Наталья, аккуратно подняв его голову, встала и побежала в коридор. Вернулась она оттуда с большой бутылкой.
– Вот. На рябине настойка. Не знаю – понравится ли тебе… Раньше нравилась.
– Понравится! – Антон сел. – Макс, наливай. Да другие бокалы возьми, нормальные. Как хорошо! – опять повторил он. Затем, усмехнувшись, посмотрел на Машу. – Что, Маш, достали тебя со своей заботой?
– Достали! – громко сказала Маша, и тоже села. – Я – нормальная! И не надо больше надо мной трястись. И мне тоже налейте, я тоже эту штуку хочу!
Макс вопросительно посмотрел на Антона.
– Да наливай, что ты смотришь?
Антон радовался, что все наконец-то расслабились.
– Как ты живешь, тетя Наташа? – спросил он, снова положив голову ей на колени.
Наталья начала рассказывать про свою деревенскую жизнь.
– Не могу больше с ними, – пожаловалась она Антону. – Ни с мужем, ни с дочкой. Один орет, другая – орет. А я работаю на них целыми сутками, пока они орут. Я, Антоша, решила от них уехать. Работу найду… Посуду мыть или полы. Комнату сниму, какую подешевле… Как думаешь – за сколько комнату можно снять?
– Хочешь – у меня живи, – предложил Антон.
– Нет, Антоша, я тебя стеснять не хочу. Да и сама я себя неловко чувствовать буду. Вон ты, каким стал!
Маша опять легла, положив голову к Максу на колени, и уткнувшись лицом в его свитер. Благо теперь им замечаний никто не делал. Оба они с интересом слушали Наталью.
А минут через сорок вновь пришла Лиза.
– Я тут у вас телефон забыла. Не видели? – спросила она Макса, открывшего ей дверь.
– Ты его под вешалку запнула, когда уходила, – крикнул Антон в коридор.
Лиза зашла в гостиную. Окинув всех взглядом, спросила театральным шепотом:
– У него глаза на затылке, что ли? Как он все замечает?
Потом она уже своим нормальным голосом сказала:
– Ребят, ну, правда… Можно я с вами посижу? Ой, а что это вы пьете? Настоечка? Я тоже хочу! Сережа с Денисом Васильевичем сидят в комнате. Коньяк пьют, разговаривают. Мне им мешать неудобно.
– Тебе-то и неудобно? – удивился Антон.
– Ну да. Пусть разговаривают. Они же братья, не виделись долго. А эта Светлана ко мне пристает. А я что ей, всего Онегина наизусть читать должна? И стихи Есенина я забыла уже давно.
– Да ты и не знала их никогда, – хихикнув, сказала Маша, и вновь уткнулась в свитер Макса.
– Ой, Машка! А ты тоже пьешь, что ли? Ура! Маша превращается в человека! Аплодисменты, товарищи! – и сама же громко похлопала. – Тетя Наташа, настойка ваша – высший класс! Хоть в ресторанах подавай. Да не бойтесь вы меня, я не кусаюсь!
– Да, кстати, – сказал Антон. – Устрой Наташу в кафе к этому, своему, Гарику. Она готовит хорошо.
– Гарик не мой, – беззаботно сказала Лиза, накладывая себе салат. – Гарик – Изольдочкин. А мой – Сережа. А насчет работы я поговорю. Как мне вести себя с ними, Антон? Дениса Васильевича я еще готова терпеть. А Светлану эту…
– Да как хочешь – так и веди. Хочешь – повыкрутась. Как обычно ты это делаешь.
– Я – выкруташу? – вновь включив актрису, Лиза изобразила недоумение. При этом все улыбнулись, даже Антон. – Да что же я такое творю, прости господи!
Довольная тем, что всех насмешила, Лиза, все так же жуя салат, продолжила:
– Мы с Сережей тебе подарок купили. Часы. Но, поскольку тут как-то не до подарков было, Сережа их, по рассеянности, назад унес. Завтра подарим.
– А ты, Маш, – Антон поднял голову. – Покажешь, что принесла?
Маша вышла в коридор, и вернулась все с тем же свертком, который Антон видел несколько часов назад. Все с интересом стали смотреть, как Антон снимает коричневую обертку.
– Красиво… – сказал он. – Спасибо, Маша. И Макс. Очень красиво… Мне правда очень нравится!
На картине был изображен осенний пейзаж, который Маша срисовала с одной из детских фотографий Антона. С тех времен, когда его мама еще была жива.
– Ай да Машка! Ай да талантище! – громко восхищалась Лиза.
– И правда, как красиво… – восхитилась и Наталья. – Мама твоя, Антоша, похожие пейзажи рисовала…
«Как хорошо!», – в очередной раз подумал Антон.
Сергей Васильевич.
На следующее утро Антон, сидя за столом в своей кухне, раздраженно спросил Сергея Васильевича:
– Нет, ну все-таки, зачем он приехал?
– Соскучился по тебе, Антоша, вот и приехал, – спокойно сказал ему Сергей Васильевич.
– Сколько лет не скучал, а тут – соскучился? Светлану эту еще привез!
– В гости к тебе.
– Да не люблю я гостей! – Антон пил чай с пирогом, который испекла Наталья. – Да не к тебе это относится, тетя Наташа, ты же знаешь…
