Фрида Митчелл - Подружка невесты

— Пока вы будете принимать ванну и переодеваться, я приготовлю ужин, а затем вы сможете спокойно поесть и выпить стакан вина, не покидая собственного дома. — Предвидя ее возражения, он добавил: — Один стаканчик еще никому не повредил.

Мэгги подумала о своей крошечной кухне, которую и кухней-то можно назвать чисто условно. Потом представила, как Джек Мэйден ждет ее внизу, в гостиной, пока она принимает ванну, как он накрывает ужин на кухонной стойке. Мэгги в свое время купила в магазине подержанной мебели два высоких табурета, но пока не удосужилась обить их такой же тканью, как диван и кресла, и они выглядели весьма обшарпанными.

— Вам нет необходимости самому готовить ужин, — поспешно, даже слишком поспешно, возразила она. — Я скажу Артуру, в какой ресторан мы едем, и, если поступит срочный вызов, он со мной свяжется.

— Я настаиваю.

У Мэгги пересохло в горле.

— И перестаньте смотреть на меня как кролик на удава, я вас не съем, — добавил Джек.

— Что-о? — Она расправила плечи и вздернула подбородок. — Не говорите ерунды, я вас не боюсь. Просто у меня очень маленькая кухня и почти нет…

— У вас есть плита? Найдется пара тарелок и стаканы? — холодно прервал ее Джек.

— Да, но…

— Тогда больше ничего не нужно.

Что мне нужно, так это людное место, ресторан, в котором нас будут окружать другие посетители, а вовсе не ужин тет-а-тет в моем уютном гнездышке, в панике подумала Мэгги. Остаться с ним вдвоем в коттедже… нет, это немыслимо!

Но Джек попросту игнорировал ее протесты, Мэгги и глазом не успела моргнуть, как оказалась на переднем сиденье «бентли». Джек обошел капот и сел за руль. Просторный салон автомобиля словно стал меньше, Джек оказался совсем близко. От него очень приятно пахло мужским одеколоном и теплой кожей, а выглядел он так… так… Мозг Мэгги никак не мог подобрать подходящего описания.

— Показывайте куда ехать. — Джек повернулся к ней, взглядом предупреждая, что не желает слушать дальнейших возражений.

Мэгги вздрогнула, надеясь, что он этого не заметил.

— Да, конечно. — Она коротко изложила маршрут. — Тут недалеко, всего несколько минут езды, но дорога очень извилистая.

— Нет проблем.

Зато у меня есть, мысленно ответила Мэгги. Одна огромная, просто гигантская проблема, и она сидит здесь же, по правую руку от меня. Мэгги застыла на сиденье в напряженной позе, как будто ей к спине привязали доску, сложила руки на коленях и уставилась прямо перед собой.

Совсем недавно в моей жизни все было просто и, казалось, стабильно, думала она, и вот теперь… Джек Мэйден покупает дом Артура, но не собирается закрывать ветеринарную клинику? Фантастика, этого просто не может быть. Сшитые на заказ костюмы от известных модельеров, золотые часы, роскошный «бентли»… и обладатель всего этого рассчитывает, что я поверю, будто его интересует ветеринарная клиника в захолустном городишке? Не станет же он выбрасывать на ветер тысячи фунтов только затем, чтобы получить контроль над моей жизнью? Не мог же он так далеко зайти в своей мести… или мог? И я готова поклясться, что Джек даже не любит животных.

— Вы любите животных? — вдруг вырвалось у нее.

Мэгги ожидала любой реакции — снисходительной усмешки, недоуменного взгляда… но Джек всерьез задумался над вопросом и через некоторое время медленно сказал:

— Да, люблю, хотя, признаться, я мало имел с ними дело, мое воспитание этому не способствовало.

— Почему?

— Нам не хватало денег даже на то, чтобы самим утолить голод, не говоря уже о том, чтобы содержать собаку или кошку.

В первый момент Мэгги растерялась, такого ответа она никак не ожидала.

— Простите, я не хотела совать нос в вашу жизнь.

— Я понимаю.

Они почти приехали, но, не доезжая до дома, Джек свернул на обочину и затормозил. Повернувшись к Мэгги, он сказал ровным голосом:

— Хочу вам кое-что объяснить, прежде чем мы поедем дальше. У вас, кажется, сложилось впечатление, что я происхожу из богатой семьи, получил привилегированное воспитание…

— Не совсем так. Хелен говорила, что вы сами сколотили свое состояние, — быстро уточнила Мэгги.

— Я еще не видел вашего дома, — продолжал Джек так, будто она ничего не говорила, — но, каким бы он ни был, по сравнению с тем, в котором вырос я, он покажется дворцом. Когда моя мать сбежала из дому и отправилась в Америку, она была беременна моей старшей сестрой, Кэтлин. Она уехала в Америку с отцом своего будущего ребенка, но этот человек не был ее мужем, он был мужем ее кузины. Через полгода после рождения Кэтлин он надумал вернуться к жене и бросил мою мать. Она осталась одна в чужой стране, без друзей, без денег.

Джек отвернулся и стал смотреть в окно, но, даже не видя его лица, Мэгги почувствовала, как ему тяжело говорить об этом. Она вдруг поняла, что для него внове откровенничать с кем-то, Джек словно ступил на неизведанную территорию.

— Не могу сказать, что мать к нам плохо относилась, она нас не била, нет, но часто ей просто было не до нас, она вела… скажем так, весьма беспорядочный образ жизни. Она даже не знала, кто был моим отцом, судя по цвету кожи и волос, это мог быть итальянец, который частенько посещал ее в то время, но наверняка она не знала. Цвет глаз я унаследовал от матери. У меня мало что осталось в памяти от первых лет жизни, только какие-то вечеринки, попойки. Меня фактически вырастила Кэтлин, которая была на несколько лет старше. Мать редко бывала дома и еще реже — трезвой. А потом, когда Кэтлин исполнилось четырнадцать, какой-то мужчина, которого мать привела домой…

Джек оборвал себя на полуслове и резко втянул воздух. Мэгги видела, как у него на щеке задергался мускул. Поняв, что он хотел сказать, она невольно ахнула и прикрыла рот рукой.

— В результате этого изнасилования на свет появилась Джессика. Кэтлин умерла при родах, ей едва исполнилось пятнадцать. Мать винила себя в случившемся, трагедия так ее потрясла, что она даже бросила пить и взялась за ум. Но было поздно, ее здоровье необратимо подорвала разгульная жизнь. Она ухаживала за Джессикой, пока была в состоянии, а к тому времени, когда мама стала совсем плоха, я вырос и смог зарабатывать нам всем на жизнь.

— Сколько лет вам было? — тихо спросила Мэгги.

— Восемнадцать.

— Мне так жаль… — Мэгги не знала, что еще сказать.

Джек снова повернулся к ней, и в глубине его глаз промелькнуло нечто похожее на удивление. Внезапно он помрачнел. Мэгги догадалась, что он уже сожалеет о своей откровенности.

— Все это неважно, с тех пор много воды утекло. Я просто хочу, чтобы вы знали, что я не родился с серебряной ложкой во рту. Всего, что у меня есть, я добился упорным трудом, поэтому способен оценить труд других. Вы не боитесь работы, и этот ваш коллега… как его…