Софи Уэстон - Осторожней с желаниями!

И ее чувство было взаимно. Его тело рассказало ей об этом.

– Давай вернемся на лодку, – прохрипел он еле слышно.

– Что? – Джемайма не сразу поняла, о чем он говорит.

– На лодку. Сейчас.

– Нет. – Она провела рукой по его бедру. – Ты же не серьезно.

– Джей-Джей…

Она попыталась вырваться.

– Ты не хочешь?

– Я хочу заняться с тобой любовью. – Нилл завел ее руки за голову. – Но не здесь, не на песке.

– О…

Нилл опустил голову на ее грудь.

– Позволь мне позаботиться о тебе, Джей-Джей. Мне это необходимо.

Джемайму охватила небывалая нежность. Она запустила пальчики в его волосы, ласково теребя их.

– Хорошо.

Они бегом бросились к лодке. Взявшись за руки. Но на этот раз все было по-настоящему.

В лодке они отряхнули друг друга от песка. Нилл соорудил для Джемаймы ложе из подушек. Потом медленно снял с нее бикини, целуя ее тело. Она обошлась с его шортами гораздо грубее. Но в тот момент ни о чем не хотелось думать. Она просто качалась на волнах любви. Как и он…

А после Джемайма лежала в его объятиях, чувствуя себя как никогда в жизни. Ощущая полноту реальности.

– Потрясающе, – сонно выдохнула она.

Девушка почувствовала, как Нилл целует ее волосы. Ее знаменитые тициановские локоны никогда не выглядели хуже. Они промокли, пахли морской водой и были полны песка. А он целовал их!

– Это, – шепнула она, – новое ощущение.

И заснула, чувствуя себя любимой. Джемайму разбудил аромат кофе. Она села и потерла глаза. Все ее тело словно улыбалось. Как это ново!

Она огляделась. Солнце сместилось. Небо изменилось. На горизонте повисло несколько облачков. Нилл заглянул к ней.

– Проснулась?

Он улыбался. Они как будто впервые завтракали вместе. Словно проводили медовый месяц. Влюбленные!

Она потянулась к нему.

Нилл поцеловал ее руку. Как будто это был самый естественный в мире жест.

– Кофе?

– Ммм.

Нилл принес две чашки кофе на палубу и поставил перед Джемаймой. Он снова был в шортах. Они насладились первым совместным кофе.

– Кажется, я уже люблю лодки.

– Они хороши, – согласился Нилл. – Однажды я был на борту баржи. Тогда еще хотел вернуться.

– Это когда ты сбежал из дома?

– Ага.

– Расскажи мне.

– О чем?

– О твоем семнадцатилетии и о побеге.

– Ты правда хочешь знать?

– Да.

– Ну ладно. Ничего особенного. Я поссорился с отцом. Он хотел отправить меня в армию. А я хотел поступить в университет и изучать математику. У меня был талант.

– Твой отец не мог себе этого позволить? – стала гадать Джемайма. – Но существуют же стипендии…

– Папа мог отправить меня в университет. Он просто не захотел. Ни он, ни брат не оканчивали университетов, и он не понимал, зачем это мне. Младшие сыновья делают то, что им говорят.

– Мерзавец!

Нилл обнял Джемайму.

– Это было для меня ударом. Я отлично владел цифрами. Подумал, что это может быть мне на руку. Как-то на каникулах решил, что смогу поработать крупье. У меня даже был смокинг. – Его голос был полон иронии. – Папа держал парочку для прислуги.

– Дважды мерзавец!

– Согласен с тобой.

– Так как ты превратился из крупье в игрока?

– Меня не взяли на работу крупье. Слишком был молод. И я переместился по другую сторону стола. Одновременно я зарабатывал себе на хлеб. Работал официантом, курьером, мясником…

– Матросом на барже.

– Эта работа мне нравилась.

– Я рада. – Джемайма поцеловала Нилла в шею.

– Спасибо тебе за это. – Он вернул ее поцелуй. – Да ты вся горишь. Где твой защитный крем?

Джемайма указала на сумку. Она не хотела спорить с ним, хоть и не ощущала, что даже немного сгорела.

– Лежи и думай об Англии.

Нилл начал натирать ее тело кремом.

– Ты когда-нибудь приезжал домой с тех пор?

– Я отказался от дома.

– Ты шутишь?

– У отца было два сына, три дома и пять жен. Я ходил в закрытую школу с пяти лет. Проводил каникулы у родственников или друзей. Я слишком долго жил вдали от отца и брата.

Джемайма была в ужасе. Она резко села и обняла его.

– Эй, – пробормотал Нилл приглушенным голосом. – Именно это и сделало меня тем, кто я есть сейчас. Тебе не нравится?

– Нравится. – Джемайма выпустила его из своих объятий.

– Хорошо. – Нилл коснулся ее лица. – Ты плачешь? – изумился он.

– Конечно, нет. – Джемайма отвернулась.

– Никто никогда раньше не плакал из-за меня. Не нужно, милая. Правда. Я же выжил.

– Значит, ты так никогда и не вернулся… – она замолчала: «домой» было здесь не тем словом, – в Англию?

– Перевернись, я тебе спину намажу.

Проклятье! – мысленно выругалась Джемайма.

Ее слова прозвучали так, будто она хотела серьезных отношений. С тем же успехом она могла бы сказать: «Приезжай в Лондон и будь моим любимым». Наверное, сейчас она все испортила. Дура, дура, дура!

Джемайма перевернулась, чувствуя облегчение от того, что может спрятать свой стыдливый румянец. Она размышляла, как исправить свою ошибку, когда услышала голос Нилла:

– Я иногда бываю в Лондоне. Там полно казино. А однажды я даже навестил там свою подругу детства.

– О?..

– Было интересно.

– Расскажешь?

– Ты, – он массировал ее спину, – самая сладкая женщина, которую я когда-либо встречал.

Джемайма села и забрала у Нилла крем.

– Расскажи мне.

– Ладно, – сдался он. – Мне было двадцать восемь. Я думал, что все знаю. Везде был, все переделал. Я никогда не воспринимал женщин всерьез. – Ему стало стыдно. – И вдруг – вот она! Невероятная. Та, от которой я не мог уйти.

– Что произошло? – поинтересовалась Джемайма, хоть и испытала странный укол ревности.

– Она отвергла меня.

– Отвергла? – Джемайма вспомнила слова Эла обо всех преследующих Нилла женщинах. – Она сумасшедшая, да?

– Вовсе нет. Она домашняя. А у меня не было дома с семнадцати лет. И я никогда не хотел иметь дом. Абигейл хотела. Она желала иметь дом, как тот, в котором выросла.

– Ах! Джеймс Бонд не сработал, верно? – наконец поняла Джемайма.

– Все девушки Бонда мертвы. И ни одна нормальная женщина не согласилась бы на такую жизнь, если подумать.

Я бы согласилась, чуть не выпалила Джемайма.

– Это не такое уж распространенное мнение, – произнесла Джемайма.

– Но моя Абигейл считала именно так.

Моя Абигейл. Скажет ли Нилл когда-нибудь «моя Джей-Джей» с такой же любовью в голосе? Нет. И глупо было бы даже мечтать об этом.

– Женщины любят загадки, а? – продолжал Нилл. – Абигейл слишком хорошо меня знала, я не был для нее загадкой. И она хотела кошек, собак и лошадей. И поместье, чтобы было где держать всю эту живность.