Патриция Хорст - Судьба на ладони

О черт! Она с Майклом! — сообразила Карина, умоляя Небеса, чтобы Алан не услышал того, что слышит она. При его упрямстве, упорстве и настойчивости в следовании традициям — чертовым традициям! — это грозило семейным скандалом и катастрофой для Элен. Размышления на тему рискованности положения спугнули тот неповторимый налет эротизма, который сумел придать обстановке Алан Редфорд буквально за полминуты, позволяя ей представлять то, что сейчас последует…

— Ах! — фальшиво выдохнула она, пытаясь заглушить аналогичные звуки за стеной, и, чтобы перестраховаться, несколько раз повторила.

Руки Алана остановились, губы мгновенно утратили жар. Он замер, глядя на нее как на сумасшедшую.

— Что это было? Я не знал, что делаю тебе больно.

— Нет-нет…

— Какое лицемерие, — пробормотал он. — Если тебе так неприятны мои ухаживания, сказала бы сразу.

— Нет, Алан…

Он молча встал, отбросил со лба волосы вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Вот и все! — мысленно подвела итог Карина. Она устало закрыла глаза, машинально поправила на себе свитер и пролежала так с полчаса, пытаясь сдержать наворачивающиеся слезы.

8

В эту ночь она спала плохо и, проснувшись достаточно рано, отрешенно уставилась на красивые, без излишеств, настенные часы. Они показывали половину девятого: высокая, худая минутная стрелка, только на минуту сойдясь с маленькой часовой, устремилась вперед, не замедлив темпа. Чуда не произошло. Карина отмахнулась как могла от воспоминания о вчерашнем свидании и села на край кровати.

Если бы она не была свидетельницей на свадьбе, если бы была просто гостьей, то немедленно уехала бы, сославшись на болезнь или… да мало ли на свете отговорок! Но сейчас ей было некуда деться от позора, от чудовищного недоразумения прочно и, похоже, навсегда вставшего между ней и мужчиной ее мечты.

Она плакала и проклинала всех на свете: себя за глупые идеи, Элен и Майкла за то, что не могли подыскать более подходящего времени и места для бракосочетания, Алана за горячность и поспешность в выводах. Она понимала, что теперь в ее жизнь вмешался слепой, бессмысленный случай, с которым не совладать. Какой-то бред! — в отчаянии подумала Карина, тщетно пытаясь взять себя в руки. Любит ли она Алана Редфорда? Она не задавалась этим вопросом, потому что ей было не до этого. Она лишь чувствовала, как он притягивает ее какой-то сумрачной гибельной силой, и, даже ругая себя, знала наверняка, что, если ей представится еще шанс поцеловать его, пройтись с ним, держась за руку, просто поговорить, она не найдет в себе сил отказаться. И это несмотря на то, как грубо он предложил ей выступить в роли партнерши по дешевому минутному роману.

В ванной Карина сразу залезла под душ и в течение десяти минут стояла под ледяными струями, закрыв глаза и надеясь, что это вытравит из нее трагические настроения и жалость к собственной персоне. Она приложила к этому все усилия — и вышла другим человеком. Или, во всяком случае, надеялась, что это так. Долго разглядывала свое лицо и фигуру перед зеркалом и осталась довольна. Надела открытую блузку, узкую розовую юбку, доходящую ей до колен, и розовые же туфельки. Прибралась в комнате: краски и пастель отдельно, готовые рисунки и эскизы отдельно, книги на изящный старинный комод, платья, блузки и свитера — на вешалку и в шкаф.

Не успела Карина спуститься к столу — завтрак традиционно подавался в восемь тридцать, — как встретившая ее в холле Джоан хмуро посмотрела на нее и огорошила вопросом:

— Что произошло у вас с Аланом?

Карина, предварительно принявшая самый безоблачный и приветливый вид, остолбенела от удивления и не нашлась, что ответить. Джоан мрачнела с каждой секундой.

— Давай решим все проблемы сейчас, пока не поздно. Алан скоро спустится, сказал, что будет минут через пять. Поэтому расскажи мне, что произошло прошлой ночью.

— Ну… мы… как бы это сказать… немного повздорили из-за… разных взглядов на живопись, — залепетала Карина, наблюдая за реакцией Джоан. Выражение лица той не предвещало ничего хорошего. Алан не такой дурак, чтобы говорить с матерью на тему наших с ним отношений, беспомощно рассуждала Карина. А вдруг она все слышала?

— Так-так-так… — деловито протянула Джоан, — и что же дальше?

— Я говорила, что двадцатый век мне намного интересней классического периода. Взять хотя бы Хоана Миро — ведь его полотна…

— Он рассказал мне совсем другое. — сердито произнесла Джоан. — Впрочем, сейчас узнаем все от него самого. Ох, как мне это все не нравится!

На лестнице с другой стороны показался лучезарно улыбающийся Алан Редфорд. Он махнул им рукой и начал спускаться, застегивая на ходу манжеты своей любимой белоснежной рубашки. Джоан критически посмотрела на него и строго покачала головой.

— Итак, сынок, — начала она вместо приветствия, — как это не неприятно, но мы должны разобраться в том, что произошло.

Она подошла к делу обстоятельно и своей ласковой, но покровительственно-строгой интонацией вызвала в памяти Карины далекий образ воспитательницы в детском саду. Молодая женщина похолодела в ожидании грандиозного скандала.

— Ты имеешь в виду наш маленький спор о судьбах английской литературы? — весело осведомился Алан, беря женщин под руки и ведя в столовую. — Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, мама. Мы не ссорились, хотя и занимаем по этому вопросу диаметрально противоположные…

— А почему версия Карины так не похожа на твою версию вашего вчерашнего конфликта?

Теперь похолодел Алан. Он в ужасе смотрел на мать и на любимую женщину попеременно.

— Нет, мы успели поспорить о многом… ночь была длинной, — поспешила вставить Карина, и у него отлегло от сердца.

Однако Джоан продолжала недоверчиво и очень сердито разглядывать их.

— Мама, поверь, никакой ссоры не было. Ты же меня знаешь: какие ссоры под нашим кровом, к тому же перед свадьбой? Это абсолютно невозможно! Была ссора, Карина?

— Да ну что ты, чисто дружеский спор, — вторила ему та.

— А то, что мы так горячо обсуждаем некоторые темы, означает лишь, что наши отношения вышли за рамки простой формальности и мы стали друзьями, — витийствовал Алан.

— Еще Питер Брейгель-младший, прозванный Бархатным, говорил: споры об искусстве нужны человеку как воздух, — невозмутимо сотворила несуществующую цитату Карина.

Джоан, устав вертеть головой справа налево в попытке уследить за обрушившейся на нее словесной лавиной, медленно расплылась в добродушной улыбке. Молодые люди победоносно переглянулись.