Что будет дальше - Lidia Step
— Агата, я тебя люблю, слышишь?
— Не останавливайся, — через неизвестное мне время, я лежу, укрываясь белым одеялом среди порванных лепестков роз, полностью погружаясь в свои мысли.
— Ты не со мной! Агги, я не хочу терять тебя, ради всего святого! — я не положила свою голову ему на плечо, он заметил это. — Ты та девушка, с которой я хочу быть всю свою жизнь, — я смотрю в его глаза и вижу глубокое отчаяние, вперемешку с болью. Я не могу не верить искренности своих слов, анализируя его поведение. Я не понимаю, что происходит, но я так хочу ему верить. Я так хочу верить! Верить ему, всем и всему миру! Но я опасаюсь снова оказаться в состоянии между двумя мирами.
Меня ударяет в сердце нахлынувшее воспоминание, и я понимаю, какая огромнейшая разница между чувствами этого праздника, и того, что был два года назад, когда я последний раз слышала все эти слова из уст Тогосамого: «Агата, ты именно та девушка, с которой я хочу быть всю свою жизнь до самой старости. Будь со мной. Я бесконечно тебя люблю». Мы сидели в ресторане, и я до сих пор отчетливо помню, как меня тронули его слова до дрожи, как из моих глаз потекло, обжигающее щеки, чёрное море. Он держал меня за руки и сжимал их после каждого слова, которое тяжело произносил с волнением маленького ребёнка. Рядом на блюдце лежал изюм из моих кексов. Как можно не любить изюм? Я приняла его откровение так, как невозможно даже представить. Клянусь, я верила его славам с уверенностью, будто он излагал научные факты. Я с жадностью проглотила каждое его слово, мысленно пообещав себе, что никогда не уйду от него, несмотря ни на что. Я видела его чистые и честные глаза, произнося заветные: «Так и будет, дорогой. Так и будет…».
— Агата, не молчи, скажи хоть что-нибудь!
— Ты любишь изюм?
VII
Счастье — понятие очень индивидуальное и эфемерное. Измерить его невозможно. Для кого-то это большая семья и топот маленьких ножек, для кого-то представительский автомобиль или шикарный особняк, а для кого-то запах пережаренной яичницы по утрам. К сожалению, этот миг недолговечен. Он, как огонек — зажигается в жизни человека и исчезает. Я полностью осознаю это, лежа утром рядом с Артёмом, рассматривая его сладкие спящие глазки. Некоторые не умеют ценить мгновение, чего не скажешь про меня. Я проснулась и первой мыслью, пришедшей мне в голову было: «Идеальное утро». Тяжелая мужская рука лежит на мне, заключая в теплые объятия. Ночью я заметила, что каждый раз он просыпался и, если не находил меня рядом, тут же пододвигался ближе.
Ещё совсем ранний час, но за окном уже светит солнце, я проснулась раньше будильника, и чувствую, как прекрасно выспалась. Мне хочется запомнить каждую деталь этого счастливого утра и посчитать даже количество досочек деревянной стены спальни.
— Доброе утро, моя Агги, — спустя где-то недолгие пятнадцать минут Тёма увидел, что я уже не сплю.
— Доброе утро, Тёмочка! Ты знал, что на твоей стене тридцать семь досочек с одной и тридцать шесть с другой стороны?
— Досочек? Никогда не замывался об этом…Ты удивительная. Мне очень не нравятся дни, когда я сплю без тебя, сон с тобой стал самой безупречной привычкой. Будь здесь всегда.
— Ну мне как-то обычно, — говорю я с игривой иронией.
— Ах, значит обычно! Ну-ка иди сюда!
Мы еще где-то с полчаса балуемся в белой постели, просто наслаждаясь тем, что мы есть друг у друга. Со Дня Всех Влюбленных прошло не меньше полугода, и за это время я больше ни разу не вспоминала о том разговоре. Меня окружали безукоризненные любовь и забота, и Артём никогда ничего не требовал взамен. Я просто была неотъемлемой частью его жизни. Он всегда сам расправляет и заправляет кровать, сам готовит нам завтрак, всегда сам моет посуду и убирает со стола. Меня всегда удивляла его самостоятельность, что я считала редким качеством для мужчин.
Нам никогда не было друг для друга много, ни в физических, ни в духовных понятиях. Между нами была удивительная связь, и даже появились наши маленькие традиции. Я оставалась у Тёмы несколько раз на неделе, но суббота была особенным днём, в который мы проводили «субботние открывашки»: мы рассказывали друг другу три открытия, которые сделали для себя за неделю: «Я решил, что нужно Марии купить пианино — ей нужно заниматься в музыкальной школе», «Я во вторник начала читать в обед газеты, и мне понравилось!», «Я понял, что ты вычеркнула существование всех женщин после себя», «А я поняла, что мой любимый день недели — Артёмник!» и так до бесконечности. Иногда мы делились глубокими переживаниями или мыслями, которые посещали нас, а иногда просто впечатлениями о фильме. Мы могли разговаривать полночи, и темы никогда не исчерпывали себя, даже всегда оставались на завтра. Уже с первого дня разговоры с ним были подобны трепету, который никогда не забывается.
У нас появилась ещё одна приятная традиция — нежные ласки Тёмы. Он делал это ровно каждое утро, которое мы проводили вместе. По сравнению со страстной ночью, утро — это про чувственность, легкость и тонкое восприятие друг друга. Когда тело не вышло из последней фазы сна, а душа возвышается где-то над облаками. Полупрозрачная шторка у окна изгибается волнами от легкого летнего ветра, повторяя движения наших тел. Шёлковая простынь проскальзывает сквозь мои ещё ослабленные руки. Тела расслабляются в невесомом блаженстве. Я бы сказала, что утро — это красиво. И каждый раз без исключения он заканчивал эти ласки фразой, которую произносил над моей обнаженной спиной во взъерошенные волосы: «Доброе утро, любовь моя».
Артём готовит завтрак, пока я собираюсь на работу. Мысленно представляю сегодняшний день и вспоминаю, что вечер мы проведём в компании Тёмных друзей, нужно будет дома переодеться. Интересно, какие у Артёма друзья? Мне предоставлялась возможность обменяться
