Ванесса Фитч - Услышь свое сердце

Хэлен с трудом перевела дыхание и двинулась туда, сдерживая желание с разбегу с радостным визгом броситься в воду. Это было бы ребячеством, а она всегда вела себя как взрослая, исключение составляли ее игры с близнецами. Но тут было нечто другое, ей неподвластное.

На террасе она замедлила шаги, блаженно зажмурилась и с наслаждением ощутила на коже обжигающую ласку солнца. В этой жаре было что-то языческое, древнее, и Хэлен внезапно захотелось снять с себя купальник — ненужный черный лоскут. Она с удивлением поняла, что сделала бы это, если бы не Изабель и Витор, которые могли находиться где-то поблизости. И тут Хэлен словно током ударило — она услышала этот неподражаемый, мрачный, жестко-вкрадчивый голос, удивительным образом сочетавший бархатные и резкие модуляции, на этот раз вежливо сглаженные, который, казалось, материализовался прямо из мерцающего знойного воздуха:

— А, это вы, Хэлен? Надеюсь, что Изабель устроила вас со всеми удобствами? Хорошо долетели? — И тут же сухая насмешка дала понять, что светская любезность была всего лишь притворством. — Если бы я мог предвидеть подобное преображение, я сам постарался бы встретить вас в аэропорту!

Боже мой, этого просто не может быть! Сердце Хэлен заколотилось, и, чувствуя внезапную слабость, она широко раскрыла глаза. Едва ли зрение обманывало ее, когда она сквозь полуприкрытые ресницы осторожно взглянула на человека, с которым надеялась больше никогда не встречаться. По крайней мере, не сейчас, не здесь, не в таком виде!

Уэстон, полулежавший в мягком шезлонге, поднялся с ленивой небрежностью, которая вызвала у девушки тревожную ассоциацию с крадущимся котом. На нем были надеты лишь короткие спортивные шорты, и вся его загорелая, гибкая, мускулистая фигура предстала ее взору. С губ Хэлен сорвалось:

— Что вы здесь делаете? — Он появился затем, чтобы нарушить гармонию, словно змей в райском саду. — Вы что, следите за мной? Боитесь, что я найду местечко на Лоуэлльском рынке и примусь распродавать ваши секреты направо и налево по паре эскудо за штуку?

И почувствовала, как ее дыхание замерло в легких, когда в ответ на ее вопрос Виктор улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, исчезла аскетическая суровость, и в голове Хэлен все закружилось в вихре очарования, исходившего от этой улыбки. Глаза его из стальных превратились в сияющие алмазы, это в них заискрилась скрытая насмешка, и его голос перешел в шепот, от которого у девушки перехватило дыхание:

— Пользуюсь возможностью отдохнуть. Даже монстрам время от времени требуется отдых. Но следить за вами вовсе не такое уж тяжелое испытание.

И в доказательство своих слов он окинул Хэлен медленным взглядом, который она ощутила физически, — он скользил, касался, ласкал… Девушка стремительно вскинула руки, скрестив их на груди, и, сдвинув брови, замерла, лихорадочно сжимая пальцы. Безумие! Она не могла понять, что с ней происходит! Но нет, могла — она ведь не круглая дурочка. Но почему — вот что было совершенно необъяснимо!

Бросив коврик и шляпу на ближайший шезлонг, Хэлен прыгнула в воду. Надо спасаться, пока он не заставил ее окончательно потерять уважение к себе. Девушка не плавала очень давно, и неумело поплыла к противоположному концу бассейна, горько упрекая себя за неспособность сохранять самообладание. Почему из всех мужчин, с которыми она когда-либо встречалась, именно этот вызывает в ее теле темные непонятные желания — этого Хэлен объяснить не могла.

Да, он обладает мужской привлекательностью. Но его низменно-подозрительная натура и все переживания, которые она испытала по его вине, должны были полностью перечеркнуть все его обаяние. И куда улетучился весь ее здравый смысл? Почему она не в силах справиться с унизительным воздействием, которое он на нее оказывает?

Тяжело переводя дыхание, Хэлен доплыла до конца бассейна и, подняв глаза, увидела стройные загорелые ноги, твердо стоящие на краю; в ту же секунду пальцы Уэстона сжали руки Хэлен выше локтя и подняли ее из бассейна.

Вода стекала с девушки ручьями, гладкий черный купальник прилип к телу. Она почувствовала, что не может вздохнуть, но вовсе не оттого, что проплыла. Их почти обнаженные тела находились совсем близко друг от друга, прикосновение его рук обжигало, как огонь, мысли разлетались, тело сделалось мягким как воск, рушились последние защитные барьеры… Хэлен безумно захотелось, чтобы Виктор обнял ее, поцеловал. Она понимала, что это сумасшествие, но ей было необходимо ощутить его сильное, мускулистое тело, которое поглотит ее — мягкое, податливое и мокрое, властно заставит забыть обо всех преградах, которые торопливо пытался выставить рассудок. И на одно зыбкое мгновение, увидев, как вспыхнул огонь в серебристых радужных оболочках его глаз под тяжелыми веками, Хэлен подумала, что сейчас это случится. Ее глаза невольно закрылись, пламя загорелось в крови, ставшее безвольным тело неосознанно потянулось к Виктору в невольном порыве жаждущей подчинения женщины.

Но руки его разжались, а холодный насмешливый голос быстро привел ее в себя. Она чувствовала себя униженной и опустошенной, а его слова победно звучали над ней:

— Что означает это внезапное бегство, Хэлен? Что заставило вас так порывисто кинуться в бассейн? Отсутствие хороших манер или нечистая совесть? — Он взял с ближайшего шезлонга полотенце и бросил ей, а насмешка зазвучала еще более откровенно: — Не слишком-то вам удается убедить меня, что вам нечего скрывать.

Закутавшись в широкое мягкое полотенце, Хэлен почувствовала себя лучше. Да, она вела себя безрассудно. Но ни за что на свете она не желала бы признаться, что одного его вида было достаточно, чтобы она потеряла все свое благоразумие.

Нет, необходимо положить этому конец. И немедленно.

Виктор уже шел назад, к террасе, и это облегчило ей задачу, несмотря на то, что боксерские шорты только подчеркивали обнаженность его совершенного тела: длинные мускулистые ноги, сила широких плеч, суживающихся в тонкую талию и узкие бедра…

Хэлен заставила себя последовать за ним, безуспешно пытаясь привести в порядок мысли.

Он опустился в один из шезлонгов в тени апельсинового дерева и откинулся назад. Отогнав от себя желание быстрее оказаться в своей комнате, девушка села на мягкий пуфик, крепко сжимая концы полотенца, улыбнулась как ни в чем не бывало и произнесла:

— Извините меня за плохие манеры. Все мои мысли были только о предстоящей работе. Я не ожидала увидеть здесь… — она чуть не сказала «вас», но быстро заменила это слово, — кого-нибудь еще. Ваше появление меня очень удивило.

Хэлен вовсе не думала о работе, и ее ложь была только попыткой обрести самообладание. Она заставила себя твердо встретить его небрежно-высокомерный, оценивающий взгляд.