Васькина френдзона - Виктория Осадчая
— Ну, и как? — поинтересовался Сычев.
— Он нереальный просто, — друг мой покачал головой, мол, запущенный случай. А я даже обидеться не могла, потому что это было именно так. — Ну, в смысле, тренер классный.
— И глаза у тебя горят просто так, от интереса к фитнесу. Ты же блин только от одного избавилась.
— Он был психом, — придумала я оправдание.
— Ты смотри, я могу качка и не осилить. На койке больничной оказаться не хочу!
— Надеюсь, что не придется.
Не знаю вообще на что я надеялась. Но перед таким мужчиной я чувствовала себя не уверенно как-то. Если с приобретением красивой фигуры, я обзавелась умением флиртовать и дерзить парням, то дядечка Никита Катаев меня просто подавлял своей харизмой. Рядом с ним мои комплексы снова выплывали наружу, и мне казалось, что я какая-то ушербная. А на подобный экземпляр, будучи ты хоть сто раз кобелиной натуры, ты не посмеешь взглянуть. Но и накручивать я себя тоже умела хорошенько.
Мне нравилось состояние влюбленности. Хотя оно приносило иногда очень много дискомфорта. Матвей не упускал возможности постебаться и сам же мчался к очередной своей зазнобе. Господи, а слово-то какое! Общаясь с воспитанным и до неприличия культурным Катаевым, я чувствовала потребность в самообразовании. Не все же научную литературу штудировать. Можно и к классикам обратиться.
В школьные годы я любила читать. Залпом проглатывал классические романы, мечтательно прелставляя себя на месте главной героини. А ещё любила очень историю. Хотя, наверное, не так! Это история меня любила, а если быть ещё точнее, то наша историчка. Я даже на ЕГЭ ее сдавать собиралась, но в последний момент почему-то передумала. Словно бес вселился. И пошла Василиса на кафедру географии, изучать море. А что? Романтично! Но до жути муторно, когда ты учишь то, что тебе не нравится. А вот практикумы, когда мы группой на катере выбирались на воду, делали пробы, изучали фауну и флору, опуская крошечные камеры на дно, это было сродни небольшому приключению.
И все же я любила то, чем мне предстояло заниматься. Не знаю, хотелось ли мне всю жизнь бороздить мере-окиян, но пока романтичность данной професси меня вдохновляла.
Вдохновляющим на данный момент у меня был ещё один момент — Катаев. Вот я просто как дура пускала на него слюнки, смотрела шенячьими глазками и старалась тренировки не пропускать.
— Давай я тебе индивидуалки с ним оплачу, — предложил как-то Матвей, встречая меня однажды с тренировки.
— Зачем?
— Ты просто со стороны не видишь, как его взглядом раздеваешь. А что, будем оба встречаться с фитнесистами.
— С кем? — опять выдумал какое-то дурацкое слово. Например, в детстве, по инициативе того же Сычева, подъезд мы называли «лестником», потому что там лестницы. Из-за того, что дверь имела ручку, называлась она «заручечник». И ещё всякой подобной фигни целая куча. И теперь вдруг фитнесисты нарисовались. Черт, а в моем больном сознании это слово быстро прижится ведь.
— Я с фитоняшкой, ты со своим суровым качком.
— Да не хочу я с ним встречаться.
— Врешь и не краснеешь.
— Ладно, — я положила ноги на панель, опять же зная, что это его раздражает, — я хочу, но не встречаться с ним.
— Фигасе ты жжёшь, малая! Так тогда тем более нужны индивидуальные тренировки.
— А как же уговор?
«Какой такой уговор?» спросите вы. А он был!
Нет, это был даже не уговор, а спор. Когда в мою все ту же больную голову влезла идея-фикс о настоящем достойном мужчине, который стал бы первым, естественно, я не побрезговала этим поделиться с Сычевым. Такие вещи мы тоже с ним обсуждали, при чем начали очень давно. Так вот, Матвей выдал, что до моего полного совершеннолетия это не произойдет, аргументируя словами «Ты же Придурочная». Не знаю на сколько это аргумент был весским, потому что считала я себя умной, без психических расстройств. Ноооо…заявила, что все равно найду себе нормального мужика. И вот теперь, когда до дня рождения оставались считанные месяцы, я понимала, что с подобными экземплярами у нас в стране напряжёнка. И было так обидно, что где-то по планете ходит «тот самый» и даже не подозревает, как чего жду. А этот идиот Сычев ещё и издевается.
— Я уже на все согласен, лишь бы ты мне мозги не трахала.
— А как же твое обещание, что не подпустишьь ко мне ни одного му…ака?
— Ты хочешь сказать, я просто так свой нос подставляю? — потрогал он переносицу.
— Ты мне всю жизнь будешь это припоминать? Я не виновата, что реакция у тебя заторможенная.
— Вот именно, что ты виновата. Это не я к тебе целоваться полез.
Черт, а я так хотела, чтобы эта тема никогда не всплыла. Съимпровизировала на свою голову. Мне так было неловко, но уже после. Это ведь как поцеловать взасос брата, ещё и с языком. И ведь он тоже молчал все это время. Почему сейчас?
— Это была импровизация, — поделилась я небольшой частью своих мыслей, всплывших в этот самый момент.
— Ты прекрасно знаешь, что я в ней не силен. Вот и растерялся.
— Я уже сто раз просила у тебя прощения. И обещаю, что целовать тебя не буду больше.
Повисла минутная пауза, в голове маячили тысячи мыслей, которые сбивались, устраивая хаос и пробку. И в одной из них мне почему-то стало обидно, что он отзывается так о моем поцелуе.
— А я что, так хреново целуюсь? — вместо того, чтобы заткнуться, мысли полезли на язык.
— О, Господи, — закатил Сычев глаза. — Я к тому, что друзьям в рот язык не запихивают.
— Это было на столько противно? — не унималась я.
— Ты хочешь поговорить о том, что я почувствовал в тот момент? Я честно, не знаю, как это сосаться с братом, но мне кажется, это было именно так. Но во всем остальном, ты прям настоящий профи, — оттараторил Матвей, заставив меня снова заткнуться. И не знаю, на сколько он был честен, ведь я всегда чувствовала, когда он врёт, но что-то он явно не что-то не договаривал. Осталось выяснить что. Или лучше не нужно? Мне ещё жить с ним под одной крышей.
И так, на этом, в принципе, мы и закончили наше неловкое обсуждение, продолжив дальше мирно сосуществовать на одной жилплощади. Ну, как мирно?
Привыкший жить один, Сычев часто нервничал по поводу кучи баночек в ванной. Так же поводом был порядок,
