Барбара Картленд - Искательница приключений
Она поняла, что выбрала правильную тему разговора, когда увидела, как на лице маркиза появилась улыбка.
— Бог мой! Они рассвирепели бы, узнай, как мы их провели! — воскликнул он. — А проболтаться может только…
Он хотел было сказать «герцогиня», но передумал.
— Маловероятно, чтобы нас кто-то выдал, — спокойно проговорила Друзилла, но тут же ей показалось, что она ведет себя слишком самоуверенно, и чтобы обезопасить себя, она перекрестилась.
«Надо все держать в тайне, чего бы это ни стоило», — сказала она себе и начала молиться.
Ничто не должно омрачить ее июль и неожиданное и невероятное счастье.
После обеда нужно было ответить на десятки приглашений, к тому же маркиза настояла, чтобы Друзилла прилегла на часок, прежде чем начать собираться на бал к леди Лендсдаун.
Сначала Друзилла сопротивлялась, объясняя свой отказ слишком сильным возбуждением, однако вскоре ей действительно захотелось отдохнуть, она заснула, и ей приснился сон: она опять находилась в темной и унылой классной комнате, и кто-то ломился и запертую дверь. Эти видения наполнили ее душу таким непередаваемым ужасом, что она закричала во сне и проснулась, не в силах унять вырывающееся из груди сердце.
В который раз она пережила панический страх, столь долго преследовавший ее, и ей трудно было поверить, что бояться теперь нечего.
Некоторое время она лежала на скрытой под атласным пологом кровати, и ей казалось, что сон еще не кончился, но внезапно она осознала, где находится, и ощутила огромное облегчение. Впервые в жизни она почувствовала себя в безопасности.
Она замужем — замужем за человеком, который даже, несмотря на то, что стал ее мужем против своей воли, являлся ее защитником.
Ей больше не грозит голодное существование, более того, ей не надо больше терпеть домогательств мужчин, которых она ненавидела и презирала; она больше никогда не познает этого страха, парализовывавшего все ее существо.
— Я спасена! Я спасена!
Она все повторяла и повторяла эти магические слова, пока, наконец, не поверила в них. Выскользнув из кровати, она стала рассматривать свое отражение в зеркале.
Неужели перед ней та самая несчастная запуганная девушка, которая изо всех старалась выглядеть как можно более отталкивающе?
Неужели это та самая девушка, которая задумывалась над тем, что смерть предпочтительнее жизни и единственным желанием которой было поскорее состариться, чтобы мужчины с отвращением отворачивались от нее?
И все же зеркало неумолимо напоминало ей, что мужчины были довольно наблюдательны, если ухитрились разглядеть все ее достоинства под уродливым внешним покровом: ее кожу, мягкую линию груди, утонченное лицо, необычайной красоты зеленые глаза и, как заключительный штрих, завершающий настоящий шедевр, густые волосы медного оттенка, волнами ниспадавшие ей на плечи и спускающиеся на спину сверкающим покрывалом.
Еще мгновение она рассматривала себя в зеркале, потом отвернулась. Даже сейчас ее собственная привлекательность страшила Друзиллу: слишком долго красота являлась причиной того, что мужчины в ее присутствии превращались в животных.
Когда она вечером спускалась к ужину, ее юное лицо выражало только радость и веселье.
В очередной раз возник вопрос: что же надеть, и опять вдовствующая маркиза дала мудрый совет.
— Надо удивить их, — поучала она Друзиллу. — Вчера вечером ты была благородной дамой, жесткой и непреклонной. Ты выглядела замужней женщиной, а не юной девушкой — именно такая женщина, по их мнению, могла бы поработить этого неуловимого «Холостого маркиза». Сегодня ты должна быть не экзотичной, а юной и непорочной, ты должна не соблазнять, а очаровывать. Они не будут знать, чего от тебя ожидать, когда ты опять предстанешь перед ними.
— О, вы так мудры! — воскликнула Друзилла. — Неужели и я когда-нибудь стану такой же мудрой?
— Только когда доживешь до моих лет, — цинично заметила маркиза, — но тогда вопрос, что надеть, не будет иметь для тебя никакого значения.
Итак, Друзилла выбрала платье из белого парижского газа с расшитым бирюзой подолом. Две ленты в тон камней перекрещивались на груди и завязывались в очаровательный бант на спине.
Из-под платья выглядывали туфельки цвета бирюзы, а белые перчатки на тончайших запястьях были подвязаны такими же бирюзовыми бантиками.
— Как я выгляжу? — спросила Друзилла, входя в спальню маркизы перед тем, как спуститься вниз.
— Ты юна как сама весна, но стоит только посмотреть тебе в глаза… — ответила маркиза.
Друзилла рассмеялась.
— Вы хотите сказать, что в них прыгают чертики?
— Вот именно, — улыбнулась маркиза, — и поэтому, как бы ты ни притворялась, у них даже мысли не возникнет, что с тобой легко совладать.
Но, спускаясь вниз, она размышляла только об одном: как произвести впечатление на маркиза.
Он ждал ее в гостиной, где все должны были собраться перед ужином, и самым удивительным было то, что он приехал вовремя, причем, раньше всех остальных.
Она уже была почти внизу, когда он поднял на нее глаза. Поставив на стол стакан с бренди, которые он держал в руке, Вальдо следил, как она направляется к нему, и во второй раз он обратил внимание на невероятное совершенство ее фигуры, и на таинственное мерцание медно-золотых волос, на которые падал отблеск свечей.
— Как хорошо, что ты приехал вовремя, — сказала Друзилла, сделав реверанс. — Бабушка поручает тебе обязанности хозяина за столом.
Казалось, его глаза подмечают малейшие детали ее туалета, и она догадалась, что он хорошо разбирается в женских платьях.
— А драгоценности? — спросил он.
— В отличие от вчерашнего, я буду без драгоценностей — для разнообразия, — ответила она. — А ты хочешь, чтобы я надела какие-нибудь украшения? Ведь у нас есть из чего выбрать.
— Нет, оставайся как есть, — сказал он, — но надеюсь, в один прекрасный день ты появишься в бриллиантах. Я помню, моя мама казалась мне в них феей из сказки, когда приходила пожелать мне спокойной ночи перед отъездом на бал во дворец.
— Я уже видела фамильные бриллианты Линчей, — заметила Друзилла, — они великолепны. Но я думаю, мне не стоит их надевать, пока мы не поженимся официально.
— Наверное, ты права, — согласился маркиз.
Внезапно Друзилле пришло в голову, что они говорят совсем не о том, что занимает их мысли. Она не очень хорошо представляла, о чем думает маркиз, но все ее существо пронизывал странный трепет, вызванный его близостью и сознанием того, что он совершенно отличался от того юноши, которого она помнила с детства. От того юноши, о котором она так часто думала все эти долгие годы.
