Мишель Рид - Женская гордость
— Но все твои надежды отвести здесь душу и найти так необходимую тебе сейчас поддержку, — продолжал он, игнорируя ее несколько агрессивный тон, — неожиданно рухнули из-за свалившегося на тебя как снег на голову маленького сюрприза!
— Я полагаю, слово «маленький» должно быть заключено в кавычки, — Клея невольно улыбнулась.
— Тебя это как-то беспокоит? — спросил он. — То, что у тебя с твоим младшим братом или сестрой будет такая большая разница в возрасте?
— Нет, совсем нет, — сказала она решительно и твердо и в доказательство своих слов прямо и открыто посмотрела ему в глаза.
Джеймс в недоумении пожал плечами.
— Тогда, значит, у тебя, наверно, в личной жизни что-то не в порядке? — бесстрастно предположил он.
— Не понимаю, что вы имеете в виду…
Он улыбнулся.
— Ну, «зловещая черная туча…» — поддразнил он. Затем продолжил уже более серьезным тоном: — Ты чем-то очень обеспокоена, Клея. Вчера вечером, когда я наблюдал за тобой, мне показалось, что тебя огорчило наше известие… И должен признаться, меня это расстроило. Я подумал, что, может быть, ты посчитала это предательством памяти твоего отца.
— Нет, что вы, Джеймс! — горячо возразила Клея. — Мне такая мысль и в голову не приходила! Как вы могли так подумать обо мне? Я не такая мелочная!
Губы его скривились в печальной улыбке.
— Эми — моя, — сказал он твердо. На этот раз ему пришлось отводить глаза от возмущенного взгляда Клеи. — Я готов признать, что твой отец занимает в ее сердце особое место, которое никогда не достанется мне. Но сейчас она моя, Клея, — повторил он резко. — И я… — На лице его снова появилась улыбка, хотя он тут же скрыл ее, опустив голову и уставившись на башмаки. — И я очень дорожу тем, что мне досталось, и никому этого не уступлю.
— О, Джеймс… — сердце Клеи распахнулось ему навстречу, и она сочувственно дотронулась до его руки. — Мама любила отца, — сказала она мягко. — Это я точно знаю. Но когда появились вы, она перенесла эту почти безграничную любовь на вас. Извините, но пока что я знаю ее лучше, чем вы. Отец был прекрасным человеком, мы обе очень любили его и ужасно горевали, когда он умер. Но мне кажется, то, что произошло с мамой, когда она познакомилась с вами, — это самое лучшее, что с ней могло произойти… — Клея ласково посмотрела на жесткое, красивое, сейчас такое растерянное лицо Джеймса и почувствовала, что у нее перехватило горло. — И знаете, Джеймс, я уверена, что мама любит вас более глубоко, чем она когда-либо любила отца. — Он вздрогнул от ее слов, на лице его было написано изумление, он стал лихорадочно искать в ее глазах подтверждение ее искренности. И был удовлетворен. — Мне нелегко говорить об этом, — призналась Клея. — Но тем не менее это правда. Она полюбила моего отца, когда была еще очень молода, невинна и видела все в розовом цвете. И она не разочаровалась в нем, а он сильно любил ее и старался сделать так, чтобы розовая завеса всегда оставалась у нее перед глазами. Вы разбудили в ней более глубокие чувства — поверьте. — Она слабо улыбнулась. — Вы сделали невозможное, Джеймс, — они с отцом так любили друг друга, что, казалось, никто другой не смог бы оказаться на его месте. Я думаю, ее чувства к вам глубже, чем к отцу. Как иначе могли бы вы победить призрака? Она любит вас, Джеймс. — Клея ободряюще похлопала его по руке. — Можете быть уверены, вы заняли в ее сердце место моего отца — и только поэтому она вышла за вас замуж. Она могла бы всю оставшуюся жизнь прожить воспоминаниями о той первой любви, но она не захотела этого.
Джеймс слушал ее с напряженным вниманием, худое лицо его покрылось легким румянцем. Затем он тряхнул головой и пробормотал с лукавой усмешкой, стараясь скрыть охватившее смущение:
— Иногда ты совершенно сбиваешь меня с толку, Клея. — Но потом он замолчал, глубоко задумавшись, а Клея снова принялась рассматривать дом, погрузившись в свои невеселые мысли. — Спасибо, — сказал он через некоторое время.
Она равнодушно пожала плечами.
— За что? Я сказала то, что есть на самом деле, только и всего.
— Ну а кто же покусился на спокойствие нашей Клеи, кто ранил ей сердце и сделал ее такой мудрой? — осторожно спросил он, но сразу наткнулся на внутреннее сопротивление с ее стороны. — Не знаменитый ли это Макс Лэтхем?
Клея тут же убрала руку с его локтя в карман, немного поджав пухлые губы.
— Что вы знаете обо мне и Максе? — спросила она резко, не глядя на него.
Джеймс вздохнул и покачал головой.
— Я знаю только, что вы много времени проводите вместе и что у вас… довольно близкие отношения.
— И под этим, конечно же, вы подразумеваете, что мы любовники!
— Ну, если это и не Лэтхем, — продолжал настаивать Джо, — значит, еще какой-нибудь мужчина сделал из тебя настоящую женщину. Да, да, Клея, когда я впервые увидел тебя, ты была совсем невинной девушкой, — мягко сказал он. — Я прожил достаточно много, чтобы распознать невинность там, где она действительно есть.
Клея нетерпеливо перебила его:
— Мама про это знает? — Она не стала ничего отрицать. Джеймс слишком умен, чтобы его можно было легко обмануть, к тому же вскоре он и так обо всем узнает.
Неожиданно Джеймс громко рассмеялся, спугнув нескольких воробьев, которые упорхнули, разгневанно чирикая. Клея рассеянно наблюдала за ними.
— Эми? — рассмеялся он снова. — Эми считает, что ты все еще ее маленькая девочка, — сказал он сухо. Затем снова рассмеялся какому-то воспоминанию. — Когда она сообщила мне, что у нее есть юная дочка, я представил себе этакого прелестного маленького ангела в косичках — точную копию своей хрупкой матери. Представляешь мое выражение лица, Клея, когда я увидел тебя?
Клее оставалось только расхохотаться. Смешно, но Эми всегда говорила о ней как о «маленькой девочке». И все ее новые знакомые неизменно испытывали что-то вроде шока, когда видели их вместе. Их с отцом ужасно забавляло недоумение матери при виде всеобщего удивления.
— Помню, я подумал. Вот тебе и на! Кажется, я не в ту Мэддон влюбился!
— Джеймс, что вы говорите! — воскликнула шокированная Клея.
Он многозначительно посмотрел на нее.
— Я не слепой, Клея, — сказал он с некоторой горячностью в голосе. — Ты очень красивая и сексуальная женщина, совсем уже не… — тут он сделал небольшую паузу, так как Клея была страшно возмущена выбором его слов, — ребенок, каким видит тебя твоя мать. И хотя я люблю ее, как никого на свете, я все еще могу ценить красоту других женщин. Макс Лэтхем тоже не слепой, — осторожно добавил он.
Она снова перевела взгляд на дом перед собой.
