Надежда на свободу - Венера Солнечная
– Это еще не все, – папа тяжело вздыхает и на секунду отводит глаза, словно не может решиться сказать.
Он меня пугает. Что со мной сделал Итан? Это точно он что-то сделал со мной.
– Вместе с твоим созревание у тебя проявилось еще кое-что, – каждое слово дается ему с большим трудом.
Никогда не видела папу в таком состоянии. Он так нервничает, что у него подрагивают руки. Его волнение передается мне, и меня тоже начинает трясти мелкой дрожью. Он это замечает и сильнее сжимает мою руку.
– Я продолжу? Хорошо? – спрашивает папа.
Киваю. Он кивает в ответ.
– Кайла, ты очень необычная девушка, – опять вздох.
Да что такое?!
– Кайла, ты – альфа.
Глава 19
Папа молчит и смотрит на меня очень внимательно.
– Что? – я хмурю брови, не уверена, что его слова мне не померещились.
Он молчит.
Я прокручиваю в голове его слова снова и снова, а потом опять по кругу.
– Ну это невозможно?! – вырывается у меня слишком громко.
Отец напрягается.
– Я все объясню, но тебе надо успокоиться, – чуть тише говорит он.
Это долбанное слово «успокоиться» опять выводит меня из себя.
– Не говори мне, что должна делать! – кричу я, и мой голос опять больше похож на рев.
Я вижу не прикрытый страх в глазах своего, как мне казалось, бесстрашного отца. Это меня охлаждает лучше ванны со льдом. Я затихаю.
И мерзкое «пип», все так же разрывающее мои перепонки, становиться чуть медленнее.
– Хорошо, – папа тоже немного расслабляется. – Ты учишься контролировать себя.
– Ты меня боишься, – слетает с моих губ.
– Что ты, – тут же отвечает отец, ближе придвигаясь ко мне.
– Я почувствовала твой страх, – продолжаю я настаивать.
– Я не тебя боюсь, а за тебя, – он вздыхает, и я замечаю вину в его словах.
Киваю. Верить ему или нет решу позже.
– Я не знаю, что тебе рассказать. Может ты будешь спрашивать, что тебя больше волнует? – такой растерянный отец предстает передо мной впервые.
Я не знаю, как это объяснить. Он всегда был для меня опорой, авторитетом, его слово было законом. Я нарушила его лишь однажды, когда убежала в СОТ. Но теперь я как будто чувствую над ним власть, словно теперь он ждет моих решений. Меня это сбивает с толку еще больше, чем все, что он мне сказал.
– Хорошо, – говорю я, и начинаю вспоминать список подготовленных вопросов, отводя глаза в стену.
– Я не знаю, – выдаю через минуту, – хочу знать все, с самого начал, – он кивает.
– Когда ты родилась, мы с мамой сразу поняли, что ты – альфа, – он ждет вопроса или реакции, но я молчу, и он продолжает, – я испугался, что ты станешь лабораторной мышью или к тебе будет приковано слишком много внимания, ну или… – он замолкает на мгновение, – люди уничтожают то, что не понимают, и тех кто от них отличается, – вижу, как ему тяжело все это говорить.
Внутри меня бушует настоящий шторм, но внешне я остаюсь спокойной. Я должна дослушать до конца. Хочу знать абсолютно все.
С каждой секундой мне все легче сдерживать этот шторм.
– А потом погиб Азол, – он шумно сглатывает, и меня ударяет чувство вины, – и мы с мамой решили уехать куда-нибудь, где сможем тебя спрятать, чтобы у тебя было нормальное детство, на сколько это было возможно. К первому году твоей жизни энергия альфы, исходящая от тебя стала стихать, а к трем годам ты стала самой обычной девочкой, только немного сильнее и ловчее, – он опять делает паузу, слегка улыбается и ждет от меня вопросов.
– Продолжай, – прошу я.
– Мы с мамой немного успокоились, надеялись, что все позади. А когда ты не расцвела ни в шестнадцать, ни в двадцать, – еще один тяжелый вздох, – мы решили, что твое женское начало и энергия альфы просто поглотили друг друга, не оставив тебе ни того, ни другого.
На глаза наворачиваются слезы. Я чувствую себя преданной и обманутой и своими родителями, и своим телом.
В голове проносятся куча воспоминаний и слов, которые теперь имеют совсем другой смысл. Моя жизнь будто вся состоит из лжи. Эти мысли и эмоции я тоже решаю отодвинуть на потом, я не готова ни к этим чувствам, и тем более к их принятию.
– Что будет дальше? Что с Люком? Когда смогу увидеть маму? – вопросы посыпались из меня без контроля. Надо разобраться, что происходит здесь и сейчас.
– Я отвечу, как смогу, – предупреждает папа, и я киваю.
– То, что с тобой произошло не получилось оставить совсем в секрете. Многие сняли тебя и выложили в сеть еще до того, как что-то стало понятно. Это все очень усложняет, а с другой стороны это нам на руку, – поясняет мне папа.
Не совсем понимаю, что все это значит, но чувствую приближение чего-то плохо. В такие глобальные передряги я еще не попадала.
– Территория СОТ полностью закрыта. Отсюда нельзя выйти и сюда нельзя зайти. Исключение сделали только для меня, поэтому маму тебе пока не удастся увидеть, – он с грустью заглядывает мне в глаза, а я отворачиваюсь.
Он продолжает.
– Ты находишься в медицинском корпусе, в специальной палате для неконтролируемых альф, – слова отца пугают меня.
– Что это значит? – я немного теряю контроль, голос сразу гремит, как раскат грома.
Папа решает немного притормозить, что бы я успокоилась.
Я киваю, почувствовав себя лучше.
– Сейчас здесь собралось более десятка врачей и ученых. Они будут за тобой наблюдать делать тесты и анализы. Альфы-мужчины учатся с самого рождения владеть собой, и их сила растет вместе с ними, давая привыкнуть постепенно, а тебе надо справиться со всем сразу, плюс твое гормональное созревание тоже не простой процесс. Одно накладывается на другое, и ты получила коктейль из неконтролируемых реакций своего тела. Это понятно? – спрашивает отец.
– Да, – коротко отвечаю я.
– Я отвечу тебе еще на один твой вопрос и на сегодня хватит для тебя. Хорошо?
– Это точно, – хмыкаю, пытаясь улыбнуться, и папа улыбается в ответ, немного опуская плечи.
– Люк. Ты помнишь, что там произошло? – настороженность и осторожность в его голосе я могу почувствовать кожей.
Скила ему рассказал, он все знает.
Папа еле заметно поднимает глаза вверх. Я знаю о чем он. Камеру в углу моей тюрьмы я заметила еще тогда, когда ко мне приходил тренер.
Я опускаю глаза на его руку, и он меня понимает.
– Чтобы ты понимала опасность своей силы, я покажу тебе фотографии. Хорошо? Ты готова? – отец достает из заднего кармана своих джинс телефон.
– Думаю да, – отвечаю я.
Он поворачивает ко мне телефон и начинает листать фото, от которых на моей спине выступает холодный пот.
Фото сделаны, скорее всего, уже в больнице, потому что крови совсем нет и можно рассмотреть жуткие увечья, которые я нанесла альфе всего одним ударом.
Челюсть сломана в нескольких местах, выбиты зубы, и все это прекрасно видно, потому что
