Энн Оливер - Встреча с бывшим
Пока они гуляли по луна-парку, прошлое вернулось к ним калейдоскопом достопримечательностей и звуков.
Люк выиграл для Мелани плюшевого мишку и велюровую змею. Они покатались на колесе обозрения и на двух не слишком опасных аттракционах — все в пределах видимости Харбор-Бридж.
Рискованный аттракцион, который выбрала Мелани, был не тем, на котором Люк опозорился пять лет назад, но легче ему не стало.
— Не будешь трусить? — спросила Мелани, хотя ее слова звучали как утверждение.
Люк был бледен, как беспомощный подросток.
— Ни в коем случае, — пробормотал он.
Однако прошло добрых полчаса после аттракциона, прежде чем на его теле высох липкий пот и он смог поесть сахарной ваты.
Они оставались в луна-парке до вечера. Небо стало темно-фиолетовым, а тысячи огней Сиднея мерцали в черных водах гавани.
— Мы достаточно покатались, — сказал Люк, уводя Мелани от звонкой карусели. — Пора вернуться домой и поесть.
Но к тому времени, когда они подошли к машине, на уме у Люка была отнюдь не еда.
— Ох, шикарно! — Мелани вздохнула, усаживаясь на пассажирское сиденье.
Люк мог поклясться, что слышал, как она провела рукой по мягким сиденьям. Как будто Мелани стало интересно, понравится ли ей прикасаться к ним обнаженным телом?
Он вцепился в руль, внезапно представив обнаженную Мелани на сиденье. Уныло тряхнув головой, Люк прибавил скорости и проехал по мосту.
— Что случилось? — спросила Мел и посмотрела на него. — Тебе больно… Что?
— Забудь об этом, — ответил он хрипловатым голосом.
— Нет. О чем ты думаешь? Я хочу знать. Возможно, у меня такие же мысли.
Мелани по-дружески дотронулась до его колена, но Люк мгновенно напрягся.
— Никаких расспросов. — Он тихо выругался, когда пришлось снизить скорость из-за подрезавшего его грузовика.
— Ты напряжен, как…
— Помолчи! — почти рявкнул он и убрал ее руку со своего колена. — Подожди до дома.
Краем глаза он увидел, как она расстегивает жакет и с удовлетворенным вздохом распускает волосы.
Люк поерзал на месте от растущего напряжения. Он вел автомобиль, словно на автопилоте. Черт, он реагировал на Мелани, как похотливый подросток.
«Наверстываю упущенное время», — подумал он. С раннего детства к нему предъявляли повышенные требования.
— Мой сын не станет возиться в грязи, — сказал ему отец, когда Люк проявил интерес к геологии.
Слава богу, в двадцать лет Люк прозрел и перестал жить по указке отца.
Он посмотрел в зеркало заднего вида, усмехаясь над собой. Да, он совсем не похож на свободолюбивую Мелани, которая привыкла рисковать, не задумываясь о последствиях.
Заехав в гараж и выключив двигатель, Люк повернулся, чтобы посмотреть на Мелани. Волосы закрывали ее плечи, как черный шелковый шарф. Он запустил пальцы в шелковистую гриву. Они сидели в полной темноте. По-прежнему зарывшись пальцами в ее волосы, Люк резко подался вперед и ударился лбом.
— Ой! — Мелани резко от него отстранилась.
— Извини.
Подняв руку, он обнаружил, что ударился лбом о ее нос. Его пальцы опустились ниже — он нащупал плотно сжатые то ли от боли, то ли от раздражения губы. И Люк поцеловал эти губы. Затем он почувствовал, как она нетерпеливо от него отстраняется.
— Давай выберемся отсюда. — Ее резкий ответ дал ему понять, что она не в восторге от происходящего.
Он схватил ключи:
— Ты права.
Однако, прежде чем выбраться из автомобиля, Люк немного помедлил. Удастся ли ему не привязаться к Мелани? Сможет ли он уйти, когда они решат расстаться? Наверняка Мелани уйдет первой. Ее мимолетными фантазиями завладеет другой мужчина.
«Держись за эту мысль! Именно она поможет тебе расстаться с Мелани без сожаления».
Глава 10
Добравшись до боковой двери гаража, они вошли в квартиру. Люк бросил ключи на кухонный стол. Больше всего ему хотелось овладеть Мелани прямо на ковре.
Но обязанности хозяина заставили его стиснуть зубы и спросить:
— Хочешь поесть?
— Может быть.
Его огорошил ее двусмысленный ответ. Что значит это «может быть»? Неужели он неправильно истолковал ее сексуальные намеки?
Люк едва сдержался, когда Мелани сняла фиолетовый флисовый жакет. В процессе раздевания ее вишневый джемпер съехал на одно плечо, и Люк увидел красную бретельку бюстгальтера.
— Во-первых, мне нужно снять тесные сапоги, — сказала она, разуваясь. — У меня болят ноги.
Люк не смотрел на ее ноги. Его внимание было приковано к ее губам, на которых остался глянцевый след масла и сахара от пончиков.
— У тебя на губах сахар, — сказал он.
— Да? — Она подняла руку, чтобы вытереть губы, но Люк тут же потащил ее в гостиную.
Мелани слегка разомкнула губы, когда он опустил голову и слизнул сахар с ее губ. Когда она отстранилась, Люк увидел страсть в глубине ее глаз и что-то еще, чего он определить не мог.
Возможно, он слишком ее торопит? Или, наоборот, слишком медлит? Черт побери, что вдруг случилось с задорной молодой женщиной, с которой он провел весь день?
Не желая давать ей время на размышления, Люк крепко прижал ее к себе:
— Мелани?
Он быстро снял с нее джемпер и красный бюстгальтер. Запустив пальцы в ее волосы, заставил Мелани откинуть голову назад и встретиться с ним взглядом. И тут Люк увидел страсть и желание в ее глазах.
— Я…
— Здесь только мы, Мелани.
— Только мы, — прошептала она дрожащим голосом, запустила руки под его джемпер и прикоснулась к его разгоряченной груди.
Кровь забурлила в жилах, когда Люк принялся ее раздевать. Сняв с нее джинсы и трусики, он обхватил руками ее ягодицы.
Люк опустился поверх Мелани на ковер, тяжело дыша.
Она выгнула спину и нетерпеливо передвинула ноги.
— Поторопись…
— Ты удивительная женщина, знаешь ли ты об этом? — спросил он, наблюдая, как она открыла глаза, чтобы на него посмотреть.
Быстро раздевшись, Люк надел презерватив. Мелани замерла. Они никогда не пользовались презервативами — ведь она принимала противозачаточные таблетки для регулирования цикла. А вдруг презерватив порвется, и она снова забеременеет?
Должно быть, Люк увидел сомнение в ее глазах, поэтому погладил ее по щеке:
— Все в порядке, Мел. Я хочу тебя. Я думал о близости с тобой с того дня, как оказался в твоей спальне.
Когда Люк вошел в нее, она выгнулась ему навстречу и почувствовала, как ее с новой силой окутывает любовь.
«Нет! — Слабый голос разума приказал ей отказаться от таких сильных эмоций. — О любви не может быть и речи. Только страсть и удовлетворение желаний».
