Эбби Грин - Глаза тигрицы

Рубашка Джио была мокрой от ее слез. Девушка слышала, как бьется его сердце, вдыхала его запах. А ниже, там, где их бедра соприкасались, она чувствовала его возбуждение.

Это не вызывало у нее ни стыда, ни отвращения. Наоборот, по ее жилам словно пробежала живительная энергия. Ей не хотелось ни дышать, ни двигаться. Не хотелось разрушать чары, опутавшие их.

Наконец Валентина неохотно отстранилась. Подняв голову, она посмотрела Джио в глаза. На его лице застыло выражение напряженного ожидания. Сердце Валентины гулко застучало в груди. Она хотела его. Еще ни одному мужчине не удалось взволновать ее настолько, что она готова была потерять над собой контроль. Только Джио.

Он обхватил пальцами ее подбородок, вытирая влагу со щек. Валентина знала, что у нее тот еще вид, но ее это не беспокоило. Яростное неконтролируемое желание поднималось внутри, что постоянно случалось, когда – семь лет назад – она оказывалась рядом с Джио.

Прежде Валентине хватало сил справиться с собой, да и годы, проведенные вдали от него, помогли ей забыть об этом. Но стоило им оказаться рядом, как запретное желание вспыхнуло вновь. Оно оказалось сильнее ненависти, от него кровь быстрее потекла по жилам, Валентина почувствовала себя живой.

Она подняла руку и прикоснулась к твердому подбородку Джио. Страсть словно окутала их густым туманом. Джио взглянул на нее, между его бровями пролегла морщинка.

– Валентина? – хрипло спросил он.

У девушки не осталось никаких сомнений – Джио желает ее не меньше, чем она его. Валентина провела пальцем по его чувственной нижней губе, прорисовывая ее контуры.

– Джио, поцелуй меня! – вырвалось у нее.

Она так долго хотела этого, так долго жаждала прикосновения его губ!

Джио на миг окаменел. Валентина зажмурилась, уверенная, что он вот-вот поцелует ее, но, когда этого не произошло, она открыла глаза и вгляделась в темные глубины мужских глаз. В них застыла мука. Он покачал головой:

– Это плохая мысль. Ты не хочешь. Ты не можешь хотеть этого.

Джио говорил, а плоть его становилась все тверже. Он никогда не испытывал такого возбуждения, и не пятилетнее воздержание было тому причиной. Ему страстно хотелось поцеловать Валентину, насладиться ответным поцелуем, но он не мог. Она его ненавидит. Когда чары рассеются, она возненавидит его еще сильнее.

Глаза Валентины сузились. В глубине их мелькнула искра. Он напрягся в ожидании гневных слов: «Отпусти меня, Коретти, что ты делаешь?!» Но вместо этого она произнесла:

– Черт тебя побери, Коретти, поцелуй меня!

Неужели она осмелилась? В голове Валентины вертелся один вопрос: «Почему он меня не целует?» Ведь она чувствовала его возбуждение! Как и влажное тепло между своих ног. Она практически повесилась ему на шею, так почему же он отвергает ее?

Видимо, она что-то неправильно поняла. Валентина попыталась высвободиться из объятий Джио, но его пальцы впились ей в подбородок, а затем широкая ладонь легла на ее шею.

Джио колебался секунду, но, услышав требовательное: «Черт тебя побери, Коретти, поцелуй меня!» – понял, что проиграл битву с собой. К тому же Валентина не отодвинулась, в ее глазах горела решимость. В их янтарных глубинах плескалось то же желание, что снедало его.

Но затем он увидел тень сомнения и неуверенности, мелькнувшую на ее лице. Неужели она думает, что он не желает ее? Неужели не чувствует, как напряглась его плоть? Более сильный человек отказался бы от того дара, который предлагала ему Валентина. Но он желал ее слишком сильно и слишком долго, чтобы отказаться.

Однако мысль о любовниках сжигала его мозг. Джио затопила ревность. Женщина, прекрасная, как Валентина, – такая женщина не может быть невинной. Думать о том, что она была с кем-то еще, было невыносимо. Он хотел, чтобы Валентина принадлежала только ему. Думала только о нем…

И она хочет его. Это несомненно. Только почему она отодвигается?

– Куда это ты собралась? – спросил он охрипшим от желания голосом.

Дыхание Валентины пресеклось, она взглянула на Джио. В его глазах горело пламя. Почему-то это испугало ее.

– Я… я передумала, – пробормотала она, хотя в ее предательском теле тоже разгорался пожар.

Джио медленно покачал головой. Валентина была загипнотизирована его голосом, его движениями.

– Слишком поздно. Ты просила поцеловать тебя. Именно это я и собираюсь сделать.

Он обхватил ладонями ее лицо, его пальцы ласкали ее затылок. Голова Джио начала опускаться. Валентину охватили восторг и предвкушение, и она поняла, как долго ждала этого момента.

Голова его наклонялась все ниже и ниже, в глазах горел такой огонь, что Валентина зажмурилась. Когда его губы коснулись ее губ, девушку обуял дикий восторг.

Прикосновение губ Джио было твердым, но нежным. Его большие пальцы ласкали ее подбородок. Потом он потянулся и развязал ленту, стягивающую ее хвост. Волосы упали ей на плечи. Джио повернул Валентину так, чтобы ему удобнее было целовать ее.

Он языком заставил ее открыть рот. Валентина вдохнула его запах, мужской, мускусный. Дрожь пробежала по ее спине.

Он прижал девушку к себе. Спина Валентины выгнулась дугой. Но и этого было мало! Когда их языки соприкоснулась, Валентина прильнула к нему еще теснее.

Танец, который исполняли их языки, дурманил голову. Валентине хотелось, чтобы поцелуй не прерывался. Она вновь ощутила возбуждение Джио. Ее бедра беспокойно задвигались, и, внимая молчаливой просьбе, он положил руку на ее ягодицы и притянул к себе.

Джио потянулся к ее груди, набухшей и затвердевшей. Она отвернулась, прерывая поцелуй. Губы опухли, сердце стучало как молот, голова кружилась. Валентина не заметила, как ее руки обвили шею Джио. Их губы были так близко друг от друга, что дыхание смешивалось.

Рука Джио лежала на спине Валентины. Кожа ее была мягкой и шелковистой. Ему хотелось расстегнуть ее бюстгальтер и обхватить ладонями крепкие полушария грудей. Тело его болело от желания.

Он спросил:

– Ты этого хочешь?

Валентина понимала, что дело не ограничится одним лишь поцелуем. Если она скажет «да», то получит Джио целиком. В голове ее раздавались негромкие голоса, призывающие остановиться, подумать. Но все перевесило желание отдаться ему, а там – будь что будет! Она могла думать только о нем, о наслаждении, которое он подарил ей и еще подарит. Валентина впервые в жизни испытывала чувственный голод. Ее ноги подкашивались. Если бы не объятия Джио, она, возможно, упала бы.

Валентина медленно кивнула:

– Да, я хочу этого.

Глаза Джио потемнели, и он спросил:

– Ты уверена?

Он давал ей шанс отказаться. Сердце ее билось как сумасшедшее. Валентина снова кивнула: