От судьбы не уйдёшь (СИ) - Форс Элен
— В сексе не должно быть стеснения. — говорит он и я посасываю его палец, закрывая глаза в поисках чувства стыда, которое к моему удивлению не наступает. Ощущение только сытости. — Давай… будь хорошей девочкой…
Я слизываю его терпкую сперму с моей руки. Когда заканчиваю, Ахмед наклоняется и целует меня в губы.
— Пойдём охладимся. — он переходит на шёпот и поглаживает меня по затылку, как маленького ребёнка. — Дикарка…
Не успеваю сказать и слова, как он снова тащит мой купальник вниз с такой силой, что малейшее мое сопротивление заставит его разойтись по швам. Ничего не остается, как в испуге оглядываться по сторонам. Вдруг нас кто-то увидит?
— Сюда никто не придёт. Я уже сказал — не люблю, когда за мной наблюдают. — Аль-Мактум безошибочно угадывает мои мысли.
Он тоже раздевается до гола и я ахаю, стараясь скрыть своё восхищение, хотя у меня это слабо получается. Он сложен как Бог, чувствуется что-то царское в каждом сантиметре его загорелого тела. Не нахожу у него полосы на теле от шорт, этот араб всегда загорает в костюме Адама.
У него на груди красуется татуировка. Анубис и что-то еще. Не знаю арабского. Выглядит очень красиво.
— Это мой герб. — говорит он.
— Красиво, но почему Анубис?
— Мой предок хотел быть таким же сильным и не бояться загробной жизни.
С восхищением смотрю на голову чёрного пса с зелёными глазами, он напоминает мне Аль-Мактума.
— Можешь дотронуться. — он точно змей искуситель.
Я не решаюсь дотронуться, прячу руки за спиной.
Эмир снова смеется. Его член, который все еще внушительных размеров покачивается в разные стороны. Кажется, что он никогда не падает.
Мы будем купаться голыми.
От этой мысли мои соски твердеют. Я краснею, но не от смущения, что стою голышом перед ним, а от того, что жадно рассматриваю его с нескрываемым интересом.
— Догоняй. — кричу я и срываюсь с места, бегу со всех ног к бирюзовой кромке, желая поскорее скрыться от наглого взгляда и прогнать накативший жар.
Ахмед нагоняет меня, подхватывает на бегу и заносит в воду, сжимая руки вокруг талии. Чувствую себя такой крошечной и слабой. Непроизвольно урчу. Все мои чувства обостряются. Оказывается, в моем теле столько чувственных точек. Никогда раньше не подозревала о них.
Все тело вибрирует, я словно музыкальный инструмент в руках музыканта, на какие струны нажмёт — такую мелодию и сыграю. Аль-Мактум умеет играть, у него дар, настоящий маэстро. Он еле касается, а я трепещу.
— Ты со всеми плаваешь голый?
— Я всегда плаваю исключительно голый. — его слова вызывают во мне улыбку, которая разрастается, когда он касается моей груди. Его жесткие и требовательные прикосновения заставляют меня прогнуться, непроизвольно прижаться к его спине.
С губ срывается стон.
Начинаю понимать подругу, которая сходит с ума по-полицейскому. Есть что-то наркотическое в сильных мужчинах, которые знают чего они хотят и они не ждут одобрения, просто действует, берут как животные то, что хотят, что им причитается.
Может быть, если у тебя не получается на что-то повлиять, расслабься и получай удовольствие.
Глава 11
На коже девичьей
Следы от блошиных укусов
И те прелестны.
Аль-Мактум меня удивил. Черноволосый Эмир, наглость которого знакомилась с тобой раньше, чем он сам, мог быть мягким и даже местами добрым. А может, мне показалось, я просто хотела, чтобы было именно так. Это самообман.
Мы плавали до самого вечера, а потом еще долго сидели на берегу, любуюсь закатом. Маленький песок забивался даже в труднодоступные места, он путался в волосах, щекотал тело, но в этом была своя романчика.
Когда солнце стало садиться, заливая красным маревом все небо, к нам пришла служанка и принесла несколько пушистых полотенец, в которое я сразу завернулась, потому что начинала замерзать из-за легкого ветерка.
Нас не было долго и за это время многие друзья Аль-Мактума хорошенечко поднабрали, еле стояли на ногах. Мужчины развратно лапали девушек, приспустив купальники и обнажая их прелести. Из далека происходящее напоминает оргию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Меня невольно передернуло от увиденного. На сколько нужно себя не уважать, чтобы позволять так обходиться с собой? Эти женщины не дороже хлеба, такие легкодоступные и приторные.
Когда девушки увидели Ахмеда, то налетели на него как стайка голубей, окружив его и начав щебетать ему ласковые и пошлые фразочки, продолжая улыбаться. Каждая из них хотела получить кусочек их внимания. Эмир лишь ухмылялся, чтобы получить желаемое — ему даже не нужно было напрягаться. Каждая из них готова была залезть на его член и сделать все сама. Ему нужно было просто расслабиться и получать удовольствие.
Эмир кладёт руку одной из них на грудь, отодвигает красноватую ткань купальника, обнажая силикон и ощупывает его, пробует на упругость. Девушка заливисто смеется, прижимая его руку еще сильнее к себе. Она сама протирается о его ладонь, протискивает красный сосок между пальцев.
Мне становится так неприятно. Розовые очки спадают и разбиваются вдребезги.
А чего я собственно ждала? С самой первой встречи Аль-Мактум демонстрирует, что он получает все, что ему нужно. Он сам сегодня сказал, что хочет просто поразвлечься со мной, ничего более.
Мне не убежать…
Ищу Лизу глазами, надеясь найти хотя бы одного родного человека, но подруги нигде нет. Чтобы не стоять и не наблюдать эту отвратительную картину, продолжая кутаться в полотенце, я отхожу в сторону, как можно дальше от этой тусовки.
Вновь натыкаюсь на Амина, в отличие от остальных он трезв и глаза злобно сверкают, глядя на меня. Парень никак не может простить мне утренний инцидент.
— Прости, что так вышло. — говорю ему, подходя и приглаживая мокрые волосы, хочу примениться с ним. Я была не права и нужно извиниться. — Не хотела ничего плохого.
— Не растрачивай силы в пустую. Они понадобятся тебе ночью.
Гадкий намёк коробит, и без него я не могу собраться с мыслями, в голове так и крутится отчёт. Как только Аль-Мактум наиграется, он придёт за мной, чтобы лишить меня девственности.
Он бы и раньше взял меня, решил подарить время, дать свыкнуться с этой мыслью. Проявил царское благородство.
— Я не разрешал тебе отходить. — говорит насмешливо Ахмед, подходя ко мне со спины. Он расслаблен и доволен как кот. Натаскался и доволен.
— Мне показалось, что тебе есть кем заняться. — отвечаю ему, оборачиваясь и чувствую, что на нас смотрят все. — Жертву держать не нужно было, она сама шла к тебе в руки.
— Не ревнуй, эту ночь я подарю тебе.
Зарываю ноги в песок, чувствуя, как от него ко мне передаются невидимые глазу импульсы, они вызывают лихорадку во всем теле. Кажется, что я вдыхаю не воздух, а пары вулканического пламени, горло обжигается от каждого вздоха. Вокруг моей шеи затягивается невидимый ошейник, а Ахмед в руках держит поводок.
Хорошо, что мы говорим по-русски и никто кроме нас ничего не понимает. Я бы сошла с ума, если бы все присутствующие это слышали. Хотя и без слов понятно, что мы говорим не о погоде и чудесном океаническом бризе.
— Я хочу поговорить с Лизой. — пытаюсь оттянуть время, потому что Эмир подходит в плотную и интимно накрывает своей рукой мой живот, рука скользит ниже и его рука касается моего пирожочка, большой палец ненароком поглаживает кожу, скрытую полотенцем. Непроизвольно стискиваю ноги, леденея от ужаса и понимания, что мне некуда бежать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Твоя подруга занята, она обслуживает моего друга. Тебе пора взять с нее пример.
— Я хочу есть. — выпаливаю, пытаясь сделать от него шаг, но он настойчиво прижимает к своему торсу, не отпуская. Его тёплое дыхание опаляет часть моего лица.
— Не переживай, Виктория, я утолю твой голод. — он так пошло ухмыляется, что без слов понятно о чем он.