Моя девушка на выходные (СИ) - Мармеладова Соня

— Ты всадишь укол? — спросила недоверчиво. — Если решил меня добить, то мог бы выбрать более безболезненный способ.

Ольшанский поставил на тумбу пакет и стал раздеваться.

— Ой, Меньшикова, лучше захлопнись. Я ни с одной девкой так не нянчился, как с тобой.

— Спасибо… — пробормотала, опуская голову и скривилась от боли.

— В постели отблагодаришь, — язвительно отозвалась эта сволочь и протянула мне бутылку воды и горсть таблеток. — Глотай и подставляй зад, будет делать из тебя футболистку.

Обречённо выпила лекарство и произнесла, закручивая пробку:

— Знаешь, я, пожалуй, воздержусь. Ни за что не доверюсь тебе.

Ольшанский хмыкнул, обрабатывая руки антисептиком.

— Это ты зря. Я первоклассно ставлю уколы. Можешь, спросить у моей мамы, когда она лечилась от наркозависимости…

— Так, стоп, — выставила ладонь и вскинула голову. Ольшанский набирал лекарство в двух кубовый шприц с тонкой иглой. — Ты сейчас серьёзно?

Ольшанский постучал пальцем, сгоняя пузырьки воздуха и выпустил тонкую короткую струю лекарства.

— Я никому об этом не говорил, учти. Поворачивайся.

Заторможено перевернулась, задрала футболку, даже не помню, как одевалась, и спустила немного трусы, оголяя только одну половину попы.

— Давай быстрее, — поверить не могу, что доверилась этому мажора.

— Не торопи меня, детка, руки и так трясутся, — я дёрнулась, но этот гад рассмеялся и всадил мне в зад иглу, ловким шлепком, так что я ничего не успела понял. — Булки расслабь, — велел строго, и я подчинилась.

Лекарство неприятно щипало, но в целом терпимо.

— А теперь в душ, я подготовлю твои шмотки и спортивную сумку.

Перевернулась, быстро натягивая трусы обратно, но Ольшанский даже не смотрел, он был занят тем, что убирал использованный шприц и ампулу.

Никогда не видела его таким. Не знала его с этой стороны…

— И чего смотришь? — усмехнулся иронично, поймав мой взгляд. — Думаешь, какой я классный?

— Размечтался, — буркнула недовольно и поднялась.

Меня слегка повело в сторону, но мажор придержал, схватив за руку, помогая поймать равновесие.

— Сейчас станет легче, — заверил он, не выпуская меня и помог добраться до двери ванной комнаты. — Если что, кричи. Поняла?

— Я не буду запирать дверь, — вымолвила тихо и скользнула внутрь, ощущая, как непривычно сильно стучит сердце. Наверное, из-за лекарства.

После прохладного душа реально легче стало. Начистила зубы, надела бельё, обмоталась длинным полотенцем и вышла.

Ольшанский раскладывал на кровати мою футбольную форму.

— Надевай сразу, — бросил, не поворачиваясь.

Метнулся в прихожую мимо меня и вернулся с коробкой в руках.

— Давай, — велел и демонстративно отвернулся.

— Э-э… — протянула непонимающе. — Мне обязательно надевать форму сейчас? Холодно же будет…

— В раздевалке не будет меня, никто тебе не поможет, у нас и так мало времени осталось, а в машине тепло, так что пошевеливайся.

Вздохнула и стала одеваться. Гетры, шорты, футболка…

— Готова?

— Почти. Где мои бутсы?

Ольшанский повернулся и внезапно опустился передо мной на одно колено.

— Давай ласту, Золушка, — усмехнулся бесцеремонно, доставая из коробки новенькие мега классные бутсы. Чёрно-красные… о каких давно мечтала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это что? — спросила сипло и упала на кровать.

— Не видишь? — усмехнулся мажор, расшнуровывая бутсы. — Считай, мой подарок тебе на День рождения.

— Он летом, — ответила растерянно.

— Не имеет значения, — отмахнулся он, взял мою ногу за щиколотку и приподнял.

Ещё ни одни парень не надевал мне бутсы…

Глава 22

Сегодня последняя тренировка перед началом отборочных. Первая игра со сборной Политехнического Университета состоится уже в этот четверг. Смогу я поправиться за тря дня или меня заменит Немцова? Вот будет обидно.

Лекарства подействовали, и я даже смогла почти нормально заниматься, несмотря на мучавшую слабость и жажду.

На трибуне сидел Ольшанский. В одной руке держал полотенце, в другой бутылку воды и в коротких перерывах давал мне напиться и вытереться. Пот лил градом.

Светлана Юрьевна внимательно следила за мной и даже подозвала после окончания тренировки.

Сердце ухнуло в пятки.

— Рит? — подозрительно прищурилась она. — Ты выглядишь не так как всегда, неужели пила алкоголь вчера?

Изумлённо моргнула, но тут же кивнула, хватаясь за эту соломинку.

— Простите, Светлана Юрьевна, мы на природу ездили и немного гм… ну вот. Этого больше не повторится!

— Надеюсь на это, — вздохнула тренер. — Ты знаешь, как важна для команды, не подведи её. И в следующий раз, я буду вынуждена отстранить тебя.

— Не подведу, — заверила и направилась в раздевалку.

Переоделась с большим трудом, даже душ уже не в силах была принять, а когда вышла, буквально повисла на Ольшанском.

— Эй-эй!.. — испуганно прошептал он. — Поедим-ка, девочка, в больницу, — и повёл меня к машине. — Не бойся, отвезу тебя в частную клинику, — заверил и распахнул для меня дверь…

Всю дорогу Ольшанский поглядывал на меня, а я видела неподдельное беспокойство в карих глазах.

— Почему ты так волнуешься за меня? — просипела и вяло усмехнулась.

— Что? — дернулся он, отвлёкшись от дороги. — Волнуюсь? Не неси чушь, лучше спи.

— Ты и раньше приходил на мои тренировки, — улыбнулась, а глаза то и дело норовили закрыться.

— Люблю посмотреть на подтянутых девчонок в спортивных шортиках, — отшутился он. Как обычно, впрочем…

— Лжец, — усмехнулась и закашлялась.

Ольшанский придержал меня одной рукой, а когда успокоилась, отвинтил крышку и протянул мне бутылку с водой.

— Считай, это моей благодарностью за то, что помогаешь, — не очень убедительно отмазался он, но я была не в силах спорить.

В клинике меня сразу отвели на рентген и потом взяли кровь на анализ, пока расшифровывали снимок.

— Пневмонии нет, — вглядываясь в заключение, вынес вердикт врач. Тот же, что приезжал к нам домой. — Но простуда успела опуститься ниже. В бронхи. Лейкоцы показывают воспалительный процесс. Ярослав сказал, что вам нужно до среды поправиться, поэтому предлагаю полежать у нас сутки, прокапаем лекарство, отдохнёте, понаблюдаем за вами…

Я приподнялась с кушетки, потирая место укола, который недавно сделала медсестра.

Ольшанский хмурился.

— А можно нам отдельную палату, я останусь с Ритой.

— Спятил? — невольно усмехнулась, намереваясь отстаивать свой шанс побыть сутки в одиночестве. Без мажора, без Димы, без… людей. Это же так прекрасно для интроверта. Я могу просто читать целые сутки. Божечки… сейчас заплачу от счастья. Но один гад хочет украсть моё счастье…

Злобно покосилась на мажора, затем подала знак врачу, чтобы ни за что не соглашался. Но тут в нашем спектакле появилось новое действующее лицо. Лицо, конечно, не новое, но очень важное.

В смотровую вошёл мэр.

— Папа? — удивлённо вскинул брови Ольшанский. — А ты…

— Спасибо Сергею Викторовичу, а то бы и не узнал, что моя… невестка в тяжёлом состоянии.

Я снова покосилась на врача, как на предателя на этот раз. И вздохнула. От мэра мне никак не отделаться.

— Я нормально, Владимир Олегович, — вымолвила тихо, пытаясь сесть. — И на самой деле я уже могу ехать домой, мне гораздо лучше.

— А вас, ныряльщица, я попрошу помолчать, — многозначительно произнёс он и посмотрел на сына. — Останешься с Ритой.

— Я это и собирался сделать, — хмыкнул Ольшанский, подавая мне руку. — У неё в среду игра, никак нельзя пропускать.

— Значит в среду, — задумчиво протянул мэр. — Скинь мне потом время и место сообщением.

Мужчины обменялись рукопожатием, мне пожелали поскорее поправляться, а я так и не поняла, зачем мэр приезжал.