Мы (не) твои. Тест на родство - Регина Янтарная
– Что?.. – мой голос срывается от моего же вскрика и хрипнет.
Малявка снова рушит мой мир до основания.
Снова дарит мне веру в наше родство. Только у Ромки могла родиться такая добрая девчонка. Только у меня могла быть такая умная племяшка, соображающая, что нужны деньги для осуществления задумки.
Горжусь ею!
– Собирайся, едем.
– Куда?.. – хлопает глазками, и я замечаю пару слезинок на длинных ресницах.
Хочу наклониться и поцеловать ее в глазки, но понимаю, что Кристина посадит меня. Узнай она о таком порыве!
– К твоему папке! – беру Арину за руку и веду в гараж.
Глава 16
Егор
Мы не твои
– Стой. Дядя Егор, я еще не оделась! – лепечет мелкая, едва подходим к гаражу.
– Издеваешься? Ты же в платье. Я и вчера тебя в нем видел, – тру переносицу рукой, пытаясь понять, что этой злобной блондиночке надо от меня.
– Вот! Именно! – стучит лапкой по капоту моего дорогого авто.
Перехватываю ее руку:
– Не стучи, денег не будет! – выпаливаю первое, что приходит на ум.
– Не пойду никуда в старом платье. Мама принесла новое сегодняшнее! Оно там, – показывает пальчиком на потолок.
– У тебя что неделька? На каждый день – новый цвет и антураж? Типа как у взрослых неделька из труселей? – выпаливаю, не подумав.
Малышка хлопает на меня ярко-зелеными глазами, обдумывает мои слова.
– Про труселя не знаю… Вот у мамы….
Не. Не. Не. Если Кристинка узнает, что я интересовался ее трусиками, мне хана. Тем более, что всё было не так. Это фигура речи, которую не допоняла ее дочка.
– Так. Стоп. – Чую пятой точкой, точно договорюсь до виселицы. Красивая мама этой расчудесной малышки четвертует и сожрет меня живьем, узнай она, какие разговоры я веду ее наследницей.
А я не нарочно! Просто не привык контролировать свою речь. А с детьми у меня и вовсе опыт общения нулевой.
Боже мой! Почему ты не мальчик? Было бы намного легче общаться!
На автомате подхожу к малой, собираю ее волосы в свой огромный кулак. Примеряюсь, пойдет ли ей стрижка.
Круто. Подходит. Лицо становится более открытым, глаза и губы более выразительные. Ушки правда, немного торчат. Но это поправимо, когда вырастет, сделаем пластику.
Не престало красивой девочке ходить, как чебурашка.
Машинально оттопыриваю детское ушко сильнее, чем оно есть на самом деле.
– Я не чебурашка! И если ты меня подстрижешь, мама тебя подстрижет!!! – вспыхивает малая.
Зараза! Я вслух высказался?
Блин. Довела меня зеленоглазая до ручки.
Ведьминское отродье!
На мгновение представляю старшую Малышкину с ножницами и ёжусь, прикрывая самое ценное руками.
– Я не отродье! И не от ведьмы! – девчонка гневно топает ножкой.
– Ладно. – Исправляя оплошность, заглаживаю вину, возвращаю Арину в дом, где нахожу пакет с вещами, который занесла Кристина перед работой. – Оставляю тебя на пять минут, когда переоденешься, громко позовешь! – выхожу за дверь, падаю в мягкое кресло. Охранник долго молчит, бросая на меня тяжелые говорящие взгляды.
– Не смотри так! – гаркаю, срывая на нем зло.
– Я подумал, может, нашу повариху вызвать? Женщина нужна в этом сложном деле.
– Сами справимся! Не маленькие.
– Так-то справились бы, будь девочка-монстр мальчиком или хотя бы милой послушной девчушкой, – бубнит себе под нос Валера.
– Думаешь, с ней что-то не так?.. – киваю на закрытую дверь. То есть я себе не напридумывал. Мне не показалось.
– Похоже на то! Она уже двадцать минут как переодевается!
– Вашу Машу! У меня совещание в одиннадцать.
– Я бы на вашем месте перенес совещание, да и саму работу также. Как минимум, на завтра, как максимум, на недельку, – раздает бесплатные советы телохранитель. Надо заметить, бесячие.
Встаю, отряхиваюсь от пыли, которой зарос, пока ждал малявку. Подхожу к дверям, громко стучу, предупреждая о последствиях:
– Арина! Я вхожу!
В ответ слышу тишину и стук каблучков. Вхожу, так и не дождавшись ответа.
Стоит перед зеркалом в ярко-желтом платьице и в розовой кофточке. Вся из себя расфуфыренная. Румяная. С двумя кривыми хвостами на голове. На ногах туфли на каблучке. Крутится перед зеркалом.
– Я красивая?
– Ты же еще маленькая. Зачем тебе стремиться к идеалу? Еще успеешь наплакаться!
– Папа должен видеть, что я самая красивая девочка на свете!
– Зачем?
– Тогда будет любить…
Вот как. Ее маленькое неопытное сознание отождествляет отцовскую любовь с внешним видом. Смешно и грустно. Обидно за ребенка. Еще пройдет много лет, прежде, чем эта девочка поймет, что любят детей не за красоту лица и тела. Меняю тему.
– И так каждый день?! – интересуюсь, приподнимая правую бровь. – Вы с мамой переодеваетесь и крутитесь перед зеркалами?
– Каждый! – выдыхает тяжело. – Мы же девочки.
В этом ты ошибаешься, милая. Вы обе ведьмы. Ты и твоя мамаша! Иначе как объяснить, что за двенадцать часов вы перевернули мою жизнь вверх дном, и поменяли мои планы на будущее?! А если подтвердится тест, то вы измените жизнь и моих родителей. Всей родни, в конце концов!
Никак не объяснить! Только одним фактом – в вашем роду были и есть ведьмы! Не зря же у твоей матери девичья фамилия Ворожейкина!
Произношу вердикт мысленно, при этом продолжаю натянуто улыбаться.
«Каждый день» – детский голосок, вошедший в мой мозг раскаленным железом, и протаранивший его без сожаления, по-прежнему дребезжит внутри меня.
Как такое выбросишь из головы? Вместо того, чтобы выпить чашечку кофе в баре или потягать гантели в зале, каждое утро буду вынужден ожидать этих красоток по тридцать минут, сидя как собака у их дверей? Повторяя как попугай «скоро», «ну сколько вас еще ждать»?
Такое себе удовольствие. Хотя, тут же зреет бизнес план по замене для себя. Обожаю перекладывать функционал на более усердных служащих.
– Хватит. Баста. Красивая ты! – подхожу, сгребаю Арину в охапку, и несу в машину.
– Может, мне с вами?
– Не надо. У мотеля два экипажа с охраной дежурят круглосуточно.
– Уже весь поселок судачит об этой вашей вынужденной мере по «охране» неверной жены и ее любовника. Может, снимите людей с постов? Нехорошо это выглядит в глазах местных. Вы же теперь заботитесь о своем имидже? – Валера показывает глазами на малышку, спокойно устроившуюся в моих огромных ручищах, и пытающейся выдрать волоски, растущие на моей руке.
Конечно, мне больно. Но я потерплю ради того, чтобы Аришке было комфортно.
Она же теперь как заноза в моем сердце. Ей можно делать со мной всё то, что не
