Алекс Вуд - Прекрасная мексиканка

– Не знаю. Наверное, просто прихоть. Ты ведь помнишь, бабушка была с причудами.

– Да… – И голос Соломона потеплел. – Она была необычной женщиной…

И тут Мэтью наконец понял. Эта мечтательность в голосе старого юриста могла свидетельствовать только об одном.

– Дядя Сол, ты что, был в нее влюблен? – со смехом спросил Мэтью.

– Да, – последовал серьезный ответ. – Твоя бабушка была любовью всей моей жизни.

Мэтью онемел. Он знал, что Соломон Барнет никогда не был женат, но предполагал, что тот слишком увлечен работой, чтобы заводить семью.

– Но ведь она была старше тебя лет на десять, – только и сумел пробормотать он.

– На одиннадцать, – уточнил Соломон. – Но разве это имеет значение?

– Н-нет.

Мэтью вспомнил свою бабку, которая даже в старости была поразительно хороша собой.

А уж на ее молодых фотографиях была изображена потрясающая красавица…

– Это была любовь с первого взгляда, – продолжал Соломон. Чувствовалось, что ему приятно вспоминать об этом. – Как-то она зашла в контору вместе с твоим дедом. Я был совсем мальчишкой, но эта встреча изменила всю мою жизнь. Я решил, что буду рядом с ней, чего бы это мне ни стоило. Я не претендовал на место в ее сердце. Довольствовался тем, что мог заботиться о ней и ее семье, помогать в трудную минуту, видеть ее, знать, что она считает меня своим лучшим другом… Дональд, как мне кажется, ни о чем не догадывался…

– А она? Знала ли она?

– Разве от женщины можно утаить такое? – спросил Барнет в ответ. – Конечно, она знала. И однажды, всего лишь однажды мне показалось, что она… одним словом, что я ей небезразличен. Память об этом мгновении я пронес через всю жизнь… Вот что я называю любовью, Мэтью.

Это был неожиданный поворот. Мэтью представил себе молодую Аннабел Соммерс, высокую, стройную, черноволосую, с пленительной улыбкой и блестящими карими глазами. Да, такая женщина способна вызывать любовь, вечную и непобедимую…

– Ты очень на нее похож, мальчик мой, – мягко заметил Барнет. – Это так странно. Из всех ты один унаследовал черты Сильверстоунов. Твой отец, дядья, тетки, сестры – все настоящие Соммерсы. А ты совсем другой…

– Поэтому ты и относишься ко мне не так, как к остальным, – глухо произнес Мэтью. – Все дело лишь во внешнем сходстве…

– И это не так уж мало. Да, я узнаю в твоем лице черты Аннабел. Но я люблю тебя не только поэтому. Если бы у меня были дети, Мэтью, я бы хотел, чтобы мой сын был похож на тебя… Или, вернее, внук, – засмеялся Барнет, вспомнив о разнице в возрасте.

– Спасибо, дядя Сол.

Мэтью не ожидал подобного всплеска эмоций со стороны всегда сдержанного Барнета. Тот всегда был воплощенным хладнокровием, а тут вдруг такие откровения…

– Этот город я тоже люблю из-за Аннабел, – вновь заговорил Соломон. – Все здесь напоминает мне о ней. В Чихаутиле ей было по-настоящему хорошо…

Мэтью задумался. Пожалуй, Барнет прав. По крайней мере, в том, что уж дома она точно не была счастлива. Дональд Соммерс был очень властным человеком. Пуританин до мозга костей, он завел дома суровые порядки. Аннабел была совсем другой, она любила свет и солнце, радостный смех, танцы. Ей было тяжело поначалу, но потом она свыклась и продолжала терпеть тиранию мужа.

Конечно, многого Мэтью не знал. Он был слишком мал, чтобы понять суть взаимоотношений взрослых людей, а потом, когда он немного подрос, дед и бабка жили уже в другом городе. Но кое-что доходило и до него. Соммерсы считали Аннабел немного странной и всегда удивлялись выбору Дональда. Даже ее собственные дети чаще принимали сторону отца, а не матери, и Мэтью мог только догадываться, какие страдания испытывала полная сил и энергии женщина, заточенная в клетку мужниных верований и принципов.

– Почему же она не ушла от деда? – вырвалось у Мэтью.

– А в вашей семье когда-либо были разводы?

Да, Мэтью мог бы и не спрашивать. Семейный кодекс Соммерсов был чрезвычайно строг. Вырваться на свободу было нельзя. Особенно в те времена…

– И потом, у нее ведь были дети. Разве могла Аннабел их покинуть… Она слишком долго ждала, все время откладывала счастье… – Слова Барнета прозвучали очень печально. – Пока не стало слишком поздно. Но Чихаутиль Дональд не смог у нее отобрать!

Забавно, задумался Мэтью. Делами деда занимался человек, ненавидевший его всей душой и любивший его жену. И, самое странное, отлично занимался. Парадокс.

– Знаешь, Мэтью, по-моему, нам пора спать. Барнет поднялся со скамьи, с наслаждением потянулся.

– Завтра у нас тяжелый день. А тебя еще ожидает одна очаровательная особа…

– Ничего, подождет. Спокойной ночи, дядя Сол.

– Спокойной ночи, мой мальчик.

Мэтью еще несколько минут посидел, думая обо всем, что было сказано сегодня вечером. А если он когда-нибудь захочет развестись с Кэролайн? Дома поднимется настоящая буря. Родители ни за что не допустят, чтобы он опозорил имя Соммерсов скандальным разводом. Ему придется терпеть Кэролайн всю жизнь или пойти против всех…

Мэтью усмехнулся. Как странно. Он еще не женился, а уже размышляет о разводе. Тревожный знак.

9

Поместье «Милагроса», владельцем которого стал Мэтью, находилось далеко от Чихаутиля, и когда они, наконец, добрались до него, солнце уже вовсю палило. Кэролайн протестовала всю дорогу. Ей казалось, что в машине воняет бензином, что она обязательно сгорит на таком ярком солнце. Она замолчала только тогда, когда Мэтью напомнил ей, что он предлагал ей остаться в гостинице и ждать их там.

– Ты что, разве я могла покинуть тебя, любимый, – заворковала Кэролайн.

И это на самом деле было так. Незначительное происшествие в баре, когда Мэтью глаз не мог отвести от незнакомки, насторожило ее. Кто знает, кого он встретит там, в этом поместье. Лучше быть рядом и при необходимости отгонять излишне назойливых девиц…

Но когда утомительная поездка подошла к концу, Кэрри поняла, что не зря страдала всю дорогу. Потому что поместье полностью отвечало ее представлениям об идеальном загородном доме. Оно было в превосходном состоянии, и с трудом верилось, что хозяйка этого дома умерла десять лет назад.

– Мэтью, это просто чудо, – причитала Кэролайн, пока они осматривали анфиладу больших прохладных комнат, заставленных мебелью.

Дом стоял на небольшом холме, в окружении деревьев. Постройка в классическом для этих мест стиле представляла собой правильный четырехугольник. Плоская темно-коричневая крыша, ряды аккуратно выкрашенных окон. Дом был невысок, всего два этажа, но за счет высоких потолков комнаты казались огромными. Большая веранда с плетеной мебелью, роскошные спальни в духе начала века, множество уютных уголков, а главное, маленький садик позади, на залитой солнцем лужайке.