Рене Маори - Любовь и ревность. Хроники

В такие часы Эшлин превращалась из забитой и растерянной жертвы обстоятельств в умную, знающую и приятную особу. Красоткой она не была, но в ней было особое обаяние. Наедине с Дейвом это обаяние расцветало, и мисс Мейлстром могла улыбаться, шутить, что-нибудь рассказывать, ходить пританцовывая. Но стоило объявиться Дженнет, как дневная бабочка сразу становилась серой молью, притыкалась в уголок дивана и грустила о чем-то своем. Еще более странным было ее общение с Сейбином. В присутствии Джен она не спускала с него глаз, но стоило ему заговорить с ней – отмалчивалась, садился рядом – отворачивалась. Зато уж если Джен дома не было, молчунья Эшлин начинала бойко щебетать с ним на самые разные темы. И взгляды ее, по-прежнему пристальные, были уже из другой серии. Дейв их не одобрял, но они не могли ему не льстить.

Именно это несколько коробило его, эти перепады в настроении Эшлин. Однако на третий день общения с Эшлин его стала гораздо сильнее беспокоить чрезмерная умиротворенность и беспечность Дженнет.

Конечно, мало кто из мужей назвал бы это проблемой – наоборот, радовались бы, перестань их супруги хоть на день ловить каждый их взгляд в сторону других женщин. Но Дейву это совсем не нравилось, чего он от себя сам не ожидал. Если бы в их доме поселился молодой, ну пусть даже не особо привлекательный друг Джен, он бы их вряд ли по целым дням вдвоем оставлял, а его дражайшая половина даже в ус не дует. Разве так должна вести себя любящая жена? А как? На цепи его держать? Дейв не знал – он сам запутался в своих пожеланиях. С одной стороны, его устраивало все – а с другой, ничего не устраивало.

Вечером третьего дня все было как всегда. Эшлин закрылась в выделенной ей комнате, Джен была где-то наверху. Дейв решился, наконец, честно спросить у Дженнет, что она думает по поводу их странной ситуации, пока Эшлин не слышит.

Поднявшись наверх, Сейбин услышал доносящийся из спальни голос жены, и понял, что она опять говорит по телефону, похоже, со своей сестрой Натали. Они обсуждали какую-то общую знакомую, Джен посмеивалась. Дейв решил спуститься обратно – он знал, что с сестрой Дженнет может чесать языки не один час. Но вдруг услышал собственное имя, произнесенное женой с таким же издевательским смешком. Остановился, прислушиваясь.

– Дейв? Да что ты, никогда! Он не станет обращать внимание на других, а если обратит – я его мигом воспитаю. Но пока у бедняжки даже шанса не было, ведь среди его окружения нет достойной меня соперницы… по сравнению со мной они просто пустое место…

Бедняжка… спасибо, любимая, на добром слове!

Сейбину стало крайне обидно – и за себя, и за Эшлин, которую Джен так небрежно и уверенно приравняла к нулю. Неужели эти женщины, в самом деле, верят, что их чар достаточно, чтобы мужчина никогда даже не думал о других? Неужели они допускают саму возможность такого? Для этого надо быть полной дурой, а ведь Дженнет далеко не наивная неопытная глупышка…

Бросив злобный взгляд на дверь, Дейв развернулся и направился в комнату Эшлин.

– Открыто, – отозвалась она тихо на его стук, и Дейв вошёл, все еще толком не понимая, зачем он это делает. Просто вбил себе в голову, что надо, – и всё.

Мейлстром сидела на заправленной кровати, на коленях у нее лежала сумочка. Увидев Дейва, она переложила сумочку на столик рядом, встала, неловко оправляя короткий халатик.

– Добрый вечер, Дейв? Случилось что-то? Я… уже собиралась спать.

– Прости, что потревожил, – выдавил Сейбин, теряясь в догадках, как подойти к ней. – Мне… это… нужно поговорить.

Эшлин уселась обратно и безмятежно улыбнулась:

– Ну, давай, поговорим.

Дейв расценил ее действия как приглашение, и сел рядом.

– Так, в чем дело? – спросила она, поняв, что он не собирается выкладывать все немедленно, и взглянула прямо ему в глаза.

На самом деле сказать ему было нечего. Поэтому Дейв просто схватил ее за плечи, прижал к себе и впился в губы. Мейлстром воспротивилась лишь на мгновение, а потом расслабилась и обняла его – насколько позволяла его хватка. Ничего против она, похоже, не имела, а останавливаться было уже поздновато, так что оставалось повалить ее на подушки, что Дейв и сделал. И вот как раз в этот самый момент у дома раздался звук полицейской сирены.

У Дейва Сейбина был просто какой-то период неподходящих моментов!

Внушительный, хотя и не дотягивающий до определения «шкаф», полицейский едва перешагнул порог, когда Дейв открыл дверь, и пробасил:

– Лейтенант Стрейтбек. Мистер Сейбин, я не ошибаюсь?

– Нет. Дейв Сейбин.

– С кем проживаете?

– Только с женой, Дженнет. Могу ее позвать.

– Не стоит. Я всего лишь хочу предупредить вас, что из вашего района поступил звонок. Здесь в окрестностях видели пару разыскиваемых нами лиц. Вот, берите листовки. Вы не видели никого из них?

Дейв взглянул на машинальные взятые им листки. «Леонард Мак-Киннон, 1980 года рождения, разыскивается за воровство, разбой, сбыт наркотиков… Эшлин Мейлстром, 1983 года рождения…»

Дейв затаил дыхание.

«…разыскивается за воровство и предумышленное убийство».

– Так вы кого-нибудь из них видели?

– Нет… никогда. Я спрошу у Джен, но она вряд ли скажет больше, чем я.

– Если вдруг увидите кого-то похожего, немедленно дайте знать.

– Разумеется. Лейтенант, они… очень опасны?

– Преступники всегда опасны, мистер Сейбин, – сообщил Стрейтбек. – Особенно, когда чуют, что по их следам уже пустили гончих. Так что будьте осторожны и смотрите в оба.

– Непременно.

На ватных ногах Дейв поднялся наверх, комкая в руках злосчастные листовки. Джен вышла из спальни ему навстречу.

– Что случилось, Дейв? Кто приезжал?

– Полиция, – выдавил Сейбин, незаметно сунув один лист в карман брюк.

– Чего они хотели?

– Разыскивается вот этот тип. Говорят, он где-то в нашем районе. Не видела?

Дженнет окинула взглядом фото Леонарда Мак-Киннона, поморщилась.

– На редкость пакостная физиономия. Нет, я бы такого запомнила. Сохрани на всякий случай.

– Хорошо. Пойду, успокою Эшлин, а то она волнуется, что это ее братцы за ней заскочили.

Дженнет невесело хмыкнула и пошла в ванную. Дейв посмотрел ей вслед, впервые испытывая нешуточное раздражение. Она так спокойна, а ведь в это самое время он мог бы… черт, дурацкие мысли. Сейбин попытался подавить их — и направился к Эшлин. На сей раз все-таки придется говорить – и говорить серьезно.

Эшлин и впрямь волновалась – от нее, сжавшейся в комочек в кресле, так и исходили растерянность, тревога. Большие глаза взглянули на Дейва и испуганно моргнули. Разыскивается за воровство и предумышленное убийство.