Эллен Сандерс - Поцелуй под омелой

Грейс снова рассмеялась. Правда, беззаботный, веселый смех сменился истеричными, отрывистыми смешками. Грейс явно нервничала.

– Моего жениха зовут Александр Стоун. Мы познакомились позавчера. Не буду рассказывать пока все подробности, чтобы не пугать вас с мамой. Кстати, она далеко?

– Пугать? О чем ты говоришь? Какие еще подробности? Позавчера?

Мысли Джозефины спутались настолько, что она с трудом ответила бы сейчас на вопрос, какой год на дворе. Нет, Камилле сейчас нельзя разговаривать с дочерью. Бедняжка не перенесет такое известие.

– Грейс, если это шутка, то весьма неудачная, – угрожающе произнесла Джозефина.

Ощущение собственного бессилия приводило ее в ярость. Что она – или даже Камилла – смогут изменить, если Грейс находится на другом конце света?

– Я говорю серьезно.

– Ты сошла с ума!

– Возможно… Александр свел меня с ума. Не представляю своей жизни без него. Он самый замечательный, умный, добрый, сильный, нежный и ласковый человек в мире! – на одном дыхании, словно заученное стихотворение, выпалила Грейс.

Каждое ее слово ударяло по голове Джозефины, словно тяжелым молотом по наковальне. Видимо услышав громкие крики Джозефины, Камилла Бойл медленно спускалась вниз. С мученическим видом ступала она по лестнице, держась одной рукой за перила, а вторую прижав ко лбу.

– Джозефина? Ты разговариваешь с Грейс? – шепотом спросила она, приблизившись к старшей сестре.

– Да.

– Дай мне сейчас же трубку.

Камилла попыталась силой вырвать телефонную трубку из рук Джозефины, но та вцепилась в нее мертвой хваткой.

– В чем дело? Ты не хочешь, чтобы я поговорила с собственной дочерью? – с угрозой спросила Камилла.

– Только, ради бога, держи себя в руках. Грейс, судя по всему, решила нас разыграть. Может быть, это какой-то английский обычай – подшучивать над близкими в преддверие праздника.

Камилла молча выдернула из рук Джозефины трубку и грозовым голосом позвала дочь по имени.

– Привет, мам! – бодро ответила Грейс.

– Где ты пропадала? Мы так волновались! Места себе не находили!

– Прости… У меня новость.

– Какая?

Камилла похолодела. Еще не услышав известия, она каким-то шестым чувством – называйте как угодно: материнский инстинкт, женская интуиция или житейский опыт – ощутила, что новость Грейс перевернет их жизнь с ног на голову. Что-то уже непоправимо сломалось. Земля сдвинулась со своей оси, а она, Камилла Бойл, каким-то непостижимым образом не успела этого не только вовремя предотвратить, но даже заметить. Пропустила мимо ушей, проморгала, не обнаружила бревна в собственном глазу, осталась без сапог… Если что-то плохое может произойти, оно непременно произойдет. Она ведь знала – знала, черт побери! – что Грейс нельзя отпускать в Англию!

– Я выхожу замуж! – радостно воскликнула Грейс, подтвердив самые худшие опасения матери.

Известие, обрушившееся на Камиллу, было сравнимо разве что с разрушительным цунами, стершим с лица земли несколько островов в Юго-Западной Азии.

Ее единственная дочь, ее малютка Грейс… Замуж!

– Кто он? – прокурорским тоном спросила Камилла.

– Его зовут Александр Стоун, и он самый…

– Не желаю ничего слышать. Я сейчас же вылетаю в Лондон.

– Ма…

Не успела Грейс договорить, как в трубке раздались короткие гудки. Камилла с такой стремительностью отсоединилась, словно уже стартовала в аэропорт.

Несмотря на всю абсурдность, предположение Грейс было не так далеко от истины, как показалось бы стороннему наблюдателю. Нажав на «сброс», Камилла тут же набрала номер и заказала билет на ближайший рейс до Лондона. Не прошло и четырех часов, как Камилла, не забывшая, впрочем, оставить Джозефине целый список поручений, уже поднялась на борт авиалайнера.

Во время полета, несмотря на предостережения, просьбы, а то и прямой запрет стюардесс, Камилла разговаривала по сотовому телефону. Давала указания своему помощнику и финансовому консультанту Патрику, созванивалась с деловыми партнерами, прося прощения и перенося запланированные встречи.

Лондон поразил Камиллу еще до того момента, как она ступила на английскую землю. С высоты птичьего полета она увидела зигзагообразную Темзу, перехваченную, словно коса лентой, многочисленными мостами. Многомиллионный город сверкал разноцветными огнями, призывно маня туристов со всех уголков земного шара.

Камилла села в такси. В ответ на дружелюбную улыбку водителя она лишь слегка приподняла уголки губ, дабы не давать ему повода для разговоров о погоде в Соединенных Штатах и не выслушивать бесконечно долгие и нудные советы о том, какие достопримечательности Лондона ей непременно стоит увидеть.

– Куда едем, мадам?

Камилла достала из сумочки блокнот, куда несколько дней назад записала адрес пансиона миссис Льюис. Камилла старалась не думать о том, что будет делать, если выяснится, что ни Грейс, ни Нэнси не останавливались по этому адресу.

Улицы были полны людьми, спешившими купить подарки родным и близким, и автомобилями, сигналившими на разные лады. В сверкавших витринах падал искусственный снег, а серебристые олени везли сани Санта-Клауса, украшенные звенящими колокольчиками. На дверях большей части магазинов алели таблички с надписью «Распродажа». Толпы людей устремлялись в них, чтобы выйти обратно с горой сувениров и игрушек, которые уже через неделю можно будет за бесценок скупать целыми коробками.

Праздничный город сверкал гирляндами огней. Особенно поразила Камиллу уличная иллюминация в виде короны ее величества, без которой британцам уже сложно было представить себе Рождество.

Лондон, казалось, вмещал в себя целый лес елок. Камилла невольно пожалела о том, что они не проехали мимо Трафальгарской площади, на которой по традиции ставили самую большую и красивую ель. Ежегодно новогоднее дерево привозили из Норвегии в подарок. Так норвежцы из года год выражали свою благодарность за спасение членов норвежской королевской семьи во время Второй мировой войны.

Оставив таксисту щедрые чаевые, Камилла вышла в Хэмпстеде и ужаснулась. Неужели и это Лондон? Улица, на которой она стояла, должна была оказаться в маленьком провинциальном городе, но никак не в получасе езды от центра английской столицы! Наверняка идея остановиться в частном пансионе, сэкономив тем самым несколько сотен долларов, принадлежала Нэнси, подумала Камилла. Она по-прежнему пыталась держать себя в руках. Нервы ей еще ой как пригодятся! И все же ее дочь могла поселиться в более комфортабельном отеле.

Кстати, надо отметить, что в глубине души Камилла не верила в серьезность слов Грейс. Возможно, дочь решила таким… хм, оригинальным образом вызвать к себе мать. Вполне правдоподобное объяснение, если предположить, что Грейс унаследовала хотя бы половину гордости и упрямства Камиллы. Та лет двадцать назад тоже ни за что бы не призналась в том, что соскучилась и тоскует по любимой и заботливой матери.