Дайана Кобичер - Неужели это он?

Сам того не сознавая, Сидней сделал очень удачный ход, так как менеер ван Блоом вдруг сказал, заметно волнуясь:

— Мистер Харпер, я бы никогда не решился, но раз уж вы сами заговорили... Мне очень нужен ваш совет по поводу моей дочери. Может, мы пройдем в мой кабинет, а кофе нам туда принесут?

— Разумеется, менеер ван Блоом, я к вашим услугам, — с энтузиазмом согласился Сидней, не веря своей удаче.

Спустя несколько минут они уже наслаждались ароматом крепкого кофе в кабинете директора музея. Ван Блоом долго молчал, не зная, с чего начать разговор.

— Скажите, пожалуйста, мистер Харпер, каково ваше личное мнение о способностях Доминик к музейному делу?

— Полностью согласен с мистером Фредериксоном: у вашей дочери безошибочная интуиция и ясный ум. Больше мне нечего добавить.

— Видите ли, я подумываю отправить Домино в Англию на пару месяцев, чтобы она поработала у Фредериксона, но не уверен, что она уже готова к самостоятельной работе.

Сидней почувствовал непонятное возбуждение: мысль о том, что Доминик снова приедет в Англию, пугала его и радовала одновременно. Теперь он ясно осознал, как его угнетал сам факт того, что он видит ее в последний раз. Он приказал себе не думать об этом хотя бы сейчас, а сосредоточиться на деле.

— Правильно ли я вас понял: вы хотите попросить своего британского партнера взять Доминик на стажировку, верно?

— Да, на пару месяцев.

— Отличная идея, но есть одно «но»...

— Считаете, она может не справиться?

— Ну что вы, она справится, я в этом нисколько не сомневаюсь. Дело в мистере Фредериксоне...

— Простите?

— Дело в том, что у меня есть сведения из очень надежного источника, что у мистера Фредериксона скоро могут начаться гигантские проблемы в бизнесе.

— Какого рода? — с удивлением воскликнул ван Блоом.

— Кажется, его подвел кто-то из его партнеров. Не могу сказать, кто именно. Разумеется, не вы...

— Конечно, не я. Может быть, эти его новые контакты в Соединенных Штатах?

— Скорее всего... Он что-то говорил о проблемах, которые у него возникли в Сан-Франциско... — Харпер сделал решающий ход и теперь напряженно ждал, что ответит ван Блоом.

— В Сан-Франциско? Мне он что-то говорил о своей поездке в Филадельфию... Не помню только, как зовут его тамошнего партнера...

Есть! Сидней постарался скрыть возбуждение. Итак, Филадельфия! Теперь надо быстро закрыть тему, в деталях он разберется позже.

— Короче говоря, мистер Фредериксон вряд ли может сейчас нанимать людей на работу.

Ван Блоом сокрушенно вздохнул.

— Бедная моя девочка! Вот ведь не везет! Знаете, она умница и вообще чудесная... Но ведь парням подавай смазливое личико... Здесь, в Остенде, у нее совсем никого нет, и я надеялся, что, может, в Англии...

— Мне кажется, вам не стоит огорчаться, менеер ван Блоом, во всяком случае пока... — улыбнулся Сидней. — Как насчет галереи «Тейт»? Неплохое место для стажировки?

— Безусловно, я и мечтать не мог, что она будет работать там... Только, знаете, я знаком с Джейн Пауэрс, — он говорил о директоре галереи «Тейт», — но не настолько близко, чтобы просить ее...

— Джейн Пауэрс читала у нас в Оксфорде курс истории британской живописи девятнадцатого века... — У Сиднея был вид победителя. Ну и что страшного, если она будет в Лондоне, убеждал он себя. В конце концов, он уже большой мальчик и вполне способен держать в узде свои эмоции, сохраняя безопасную дистанцию между собой и Доминик. — И я уже пять лет вхожу в экспертный совет Галереи. Пока ничего не говорите Доминик, а вдруг не получится...

— В любом случае я буду признателен вам всю жизнь. — Старик растерянно качал головой.

Харпер встал, давая понять, что ему пора. Вслед за ним поднялся и ван Блоом. Они вернулись в столовую, чтобы Харпер мог попрощаться с женщинами. Он поблагодарил мефрау ван Блоом за отменный ланч, протянул руку Доминик и попрощался с ней вежливо и сухо, так как решил соблюдать безопасную дистанцию. Доминик, не подозревавшая, какие демоны противоречия терзают его, расстроилась, но не подала виду.

Коротко поклонившись, Сидней Харпер вышел на улицу.

Доминик принялась убирать со стола. Ее мать стояла у окна и глядела на улицу.

— Машина — прелесть, — сказала она, глядя на отъезжающий «порше». — И мистер Харпер — прелесть. Настоящий аристократ, сразу видно.

— Да. — Доминик произнесла это «да» так тихо, что мать обернулась и пристально посмотрела на нее.

— Итак, вечером ты нам с Отцом все подробно расскажешь, дорогая. Сейчас иди к себе в комнату распаковывать вещи — посуду я сама вымою и со стола уберу. Похоже, тебе есть что рассказать нам.

До самого вечера Доминик давала родителям обстоятельный отчет о своем пребывании в Англии, подробно излагая происшествие с картиной и свой визит к Барнхемам, но тщательно обходя моменты своих встреч с Сиднеем Харпером, что ее мать конечно же отметила, но ничего не сказала.

Харпер вернулся в Лондон и с головой погрузился в работу. Пимпл составил ему список личных контактов Фредериксона за последние три года, и этот список надо было отработать. Интуиция подсказывала Сиднею, что следы преступления ведут в Филадельфию, но он специально себя притормаживал, как охотник нетерпеливую гончую. Именно поэтому он не кинулся к папаше Ралфу выбивать командировку в США, а стал методично проверять список контактов, вычеркивая одну кандидатуру за другой. Лишь через три дня после возвращения он смог повидать Патрисию.

— Ну наконец-то ты явился! — приветствовала его невеста. — Честное слово, Сид, тебе надо что-то решать с этой проклятой работой. Ты бы прекрасно мог существовать в качестве эксперта, а не ловить преступников сам. В полиции хватает детективов и без тебя...

Сидней обратил внимание, что Патрисия тщательно подготовилась к встрече: она была необыкновенно хороша, а ее наряд продуман до мелочей. Еще месяц назад это польстило бы его мужскому самолюбию, но теперь он не почувствовал ничего, кроме раздражения.

Да, конечно, он тратит на работу больше времени, чем другие люди, но Патрисия прекрасно это знала, когда соглашалась выйти за него замуж. Значит, она тогда уже была уверена, что сможет заставить его бросить полицейское дело, просто решила хитро помалкивать до поры до времени. Или же просто не задумывалась, что неоконченные обеды, частое отсутствие по ночам — неотъемлемая часть их совместной жизни. Видимо, ей казалось, что он легко и просто включится в светскую жизнь, в которой она видела единственный смысл своего существования.

И что теперь со всем этим делать? Нельзя же просто сказать женщине: милая, я хочу разорвать нашу помолвку, так как у нас с тобой оказались противоположные взгляды на жизнь. Это выглядит убедительно, когда об этом думаешь, но если произнести вслух — прозвучит глупо. Поэтому Сидней просто сказал: