Черил-Линн Браун - Дикая роза

Мартин рванул дверь настежь, схватил Кэти-Линн за руку и вытащил из машины.

— Если уж вы решились оскорблять мое мужское достоинство, то делайте это стоя и глядя мне в глаза! — приказал он. Обоих захлестывали эмоции: сердца колотились, лица пылали от гнева.

Порывисто дыша, она ткнула его ладонями в грудь.

— Только такой мужлан, как вы, может думать, что единственное назначение женщины, работающей в фирме, это разносить кофе и соленые орешки! Ну так позвольте сказать вам вот что: тот болван, который посмел относиться ко мне свысока, теперь торгует подержанными автомобилями на заброшенной автостоянке! — крикнула она и залилась слезами.

Бэрк снова прижал Кэти-Линн к груди — на сей раз не для поцелуя, а чтобы сломить ее сопротивление. Он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Я действительно не хочу обижать вас, а держу сейчас крепко только для того, чтобы вы успокоились. — С этими словами он принялся неспешно и бережно покачивать ее из стороны в сторону, убаюкивая, словно маленькую. Постепенно тело Кэти-Линн расслабилось, руки безжизненно упали.

— Если я сейчас поцелую вас, вы снова заплачете?

Кэти-Линн снизу вверх посмотрела в глаза своему неожиданному защитнику.

— Нет, — прошептала она. — Ваше прикосновение не причиняет мне боли. Просто иногда воспоминания о прошлом ранят сердце… — пробормотала она, ощущая тепло его тела.

Мартин стоял и ждал. Ждал ее реакции; ждал, что сейчас в намеренном движении приблизятся ее губы. И когда она приоткрыла рот — вовсе не для того, чтобы что-то произнести, а чтобы целовать и принимать поцелуи, — он не заставил себя ждать. Их губы встретились в неистовой страсти. Руки Кэти-Линн рванулись вверх и обвили сильную мужскую шею. Потом она притянула его к себе, ища крепких объятий и стремясь убедиться в том, что вызывает желание. Бэрк не обманул ее ожиданий.

Ее трепещущие губы раздвинулись. Жесткий рот Мартина впился в них, и на этот раз она не отпрянула. Кэти-Линн радовалась его страсти и просила большего, но вдруг отстранилась, испуганная силой проснувшегося в ней желания. Теперь ей нужно было во что бы то ни стало остаться одной, чтобы понять, откуда взялась эта страсть и что та может принести в будущем.

— Не могу поверить, — пробормотала Таня, вихрем врываясь в кабинет Кэти-Линн. — До сих пор мне не приходилось работать с агентами, заключившими сделки на миллион долларов. Думаешь, меня пригласят на церемонию награждения? — спросила она, вздергивая подбородок и любуясь своей осиной талией, отражавшейся в зеркальном окне.

— Ну если тебе хочется пойти, то можешь взять мои билеты. Надеюсь, места будут хорошие.

— Хорошие? — фыркнула Таня. — Ты одна из трех риэлтеров, которых будут чествовать. У тебя будет самое престижное место во всем зале.

— Любопытно, — отозвалась Кэти-Линн. — Сидеть на престижном месте — это как раз для меня. То непрестижное забытье, то чуть ли не пьедестал…

— Не хочешь попозже пройтись по магазинам? — спросила Таня. Она покопалась в висевшей на поясе сумочке, вынула оттуда крошечный шелковый кошелек, дернула молнию и сморщила носик: с деньгами явно не густо. — Можно было бы потратить аванс в счет будущего жалованья, — прозрачно намекнула она.

Не моргнув глазом, Кэти-Линн полезла в нижний правый ящик стола и вынула оттуда блокнот, куда вносила свои расходы.

— Ну что ж, давай проверим твое финансовое состояние, — предложила она. Уж ей ли не знать, что Таня еще не погасила предыдущий долг, что давно обходится вещами, которые Кэти-Линн выделяет ей из собственного гардероба.

Таня опустилась на кожаный диван и подобрала под себя ноги.

— Ладно, К.-Л. Забудь про аванс. Я предлагаю тебе выгодное дельце. Ты дашь мне поносить твой блейзер, а взамен можешь взять мой черный костюм.

— Черный костюм? — повторила Кэти-Линн. — Да ты сама влезаешь в него с трудом! Таня, я не ношу одежду, которая сшита для куклы Барби. Оставь костюм себе. А чтобы ты не считала меня жадной, можешь надеть одну из моих новых юбок.

— Не в обиду тебе, скромнице, будет сказано, — хихикнула Таня, — но твои юбки слишком уж длинны. А насчет костюма подумай. Если ты наденешь к нему золотой пояс и черные лакированные туфли, ни один мужчина не устоит.

Кэти-Линн знала, что Таня желает ей добра, но соблазнять женатых мужчин с помощью черного костюма в обтяжку в ее плацы не входило.

— И кого ты приведешь с собой на церемонию? Кого-нибудь симпатичного? — снова оживилась Таня.

— Я же сказала тебе, что не пойду, — повторила Кэти-Линн. — Думаешь, моей стене не хватает еще одной гравированной пластинки? Кому это нужно!

— Тебе и нужно! — воскликнула искренне пораженная собеседница. — Ведь ты все делаешь для признания. Черт побери, я знаю, как ты — нет, мы — работали над делом «Браун». Комиссионные волнуют тебя в последнюю очередь. Ты стремилась выиграть и одержала победу! Так что иди и получай свою награду!

— Меня больше не волнуют ни мои достижения, ни мой статус. Мне невыносимо думать, что из-за моих побед на риэлтерском фронте страдают люди.

— Тебе же будет хуже, если Эрвин Джон не увидит твоего улыбающегося лица на своем президентском банкете, — предупредила Таня.

Кэти-Линн начала было возражать, но вдруг умолкла. Гладить босса против шерсти на данном этапе игры не следовало. Если вокруг ее проекта начнется тяжба, наверняка понадобится его поддержка. Таня права: на церемонию придется пойти, а на банкет тем более. Ничто не доставляло Брюстеру Макнилу большего удовольствия, чем трубить об успехах его подчиненных, а сегодняшний вечер дает для этого широкие возможности.

— Так кто же, — гнула свое Таня, — будет тем счастливчиком, который поведет ваше величество на подиум для вручения награды?

Кэти-Линн отвернулась от лукавого лица секретарши.

— Честно говоря, я рассчитывала, что со мной пойдешь ты, — ответила Кэти-Линн, вынимая из верхнего ящика стола глянцевые пригласительные билеты.

— Увы, я уже обещала Тимми потанцевать с ним, если ты понимаешь, что я имею в виду, — подмигнула Таня.

— Понимаю, — пробормотала Кэти-Линн. — Ну что ж, ходить куда-нибудь в одиночку — это не самое худшее из того, что происходит со мной в последнее время…

Таня хитро улыбнулась.

— А как же твой Геракл со стройки?

Кэти-Линн чуть не выронила чашку с малиновым чаем.

— Ради Бога, с чего ты это взяла? — Мартин Бэрк и Таня видели друг друга один-единственный раз, да и то мельком.

— Ну, начнем с того, что каждый кусок бумаги, лежащий в мусорной корзине у твоего стола, исписан его именем. Ты придумала столько начертаний слов «Мартин Бэрк», что никакому дизайнеру каллиграфии за тобой не угнаться. И даже я не играю в эту игру с таким увлечением, с каким ты рисуешь вензель «МБ»!