Наталия Вронская - Зеркало любви

Для сего он и уезжал на некоторое время. У него, как уже и было сказано, была некоторая сумма. Ее он употребил на то, чтобы купить себе паспорт на подложное имя. Также Лович нашел небольшую квартирку в Петербурге, чтобы некоторое время прятаться там, перед бегством. Ведь известно, что в большом городе спрятаться легче, нежели в маленьком, где все на виду. Но долго быть в столице тоже нельзя, там надобно быть лишь то время, что потребно для подготовки к переходу за границу. Более того, Лович не собирался путешествовать обычным образом. Он хотел перейти границу тайно, по тропе контрабандистов.

Ротмистр Лович был такой человек, что знал самых разных людей. Беспокойная и авантюрная натура носила его в самых разных местах и сталкивала с разнообразными же личностями. Если бы только приятели его по полку знали, с кем имел он дело, какие компании водил! Они бы безусловно отвернулись от него. Но Лович ловко умел скрывать свои похождения под безупречным внешним лоском и личиной почти что английского денди. Сам себе он иногда говаривал, что, верно, в предках его были не только сербы, но и цыгане. Или и вовсе никаких сербов не было, но только беззаботные кочевники. Отсюда и была в нем тяга к авантюрам и бесшабашным и довольно злым проделкам.

Итак, он все приготовил. Он уговорился даже с контрабандистами на будущий свой побег. И теперь… Теперь он получил письмо от Маши, которая и не подозревала, какое будущее ей готовится человеком, которого она любит, которому так безоглядно доверяется. О нет, Лович не собирался жениться. Если бы за ней давали приданое, то это бы изменило все дело. Ему не надо было бы бежать, он мог бы вести свой прежний образ жизни, рассчитавшись с долгами. Но Лович хорошо знал людей. Он не верил, что строгий папенька Михаил Федорович когда-нибудь простит дочь. Точнее, простить-то он мог, но вот вернуть свое былое расположение и дать денег зятю… Никогда ему не заполучить состояние Глебовых.

С другой стороны, бесчестить девушку, зная, что это выплывет наружу и наказание не заставит себя долго ждать, тоже было не с руки. И если бы не тот побег, что Алексей замыслил для себя, то он бы решительно ответил Маше, что не желает себя связывать с ней. Он сказал бы все прямо: ему не нужна бесприданница и он никогда не любил ее. Но теперь…

Теперь, когда его скоро здесь не будет, отчего бы не рискнуть? Отчего бы не захватить с собой в дорогу столь приятное развлечение, как молодая, красивая и влюбленная в него девушка? И почему не сделать ей приятное, и не жениться на ней? Точнее, не сделать вид, что они поженились? Так она будет довольна, да и ему хлопот будет меньше. А после, когда он покинет Россию, он покинет и ее, объяснив ей письмом, что произошло. Что с ней после этого будет? Да вернется к папеньке, или что еще… Не бросит же Михаил Федорович ее умирать с голоду? А даже если и бросит, не его это забота…

Но как это «сделать вид, что поженились»? Да очень просто. Разыграть шутку, с участием актера или приятеля-гусара в роли священника. Весьма недурная выдумка, хотя и не новая. И Лович, довольный своими мыслями, отправился приготовлять свадебное представление. Был у него и достойный кандидат на «роль» священника. И подходящий священник, который за порядочное вознаграждение «уступит» на одну ночь им церковь. К тому же следовало написать Маше и изложить план…

– Но это надо сделать в самую последнюю очередь! – сказал он вслух и отправился улаживать свои дела.

11

Не прошло и двух дней, как Машенька получила послание от Ловича. Оно было довольно кратким, лишенным всякой чувствительности и до предела деловым. Вот что в нем было:

«Завтра, еще до ужина, скажитесь больной и уйдите к себе. Как все уснут, ровно в полночь, подъедут сани. Соберите вещи, что вам необходимы, и, не боясь, езжайте. Тут в четырех верстах есть небольшая церковь, в деревне Марьинке. Нас обвенчают в ту же ночь, все необходимое к этому готово. Мои полковые друзья согласны нам помочь и быть шаферами. На их скромность вполне можно полагаться. Итак, будьте смелы и ничего не бойтесь! После венчания мы уедем отсюда на время. Положитесь на меня во всем.

Ваш А. Л.»

«Господи, как страшно-то!» – прочитав, неожиданно подумала Маша.

Впервые она поняла, на что решилась, на какой поступок. И хода назад уже не будет. Вот еще сейчас можно отказаться. А уж потом… Но нет! И сейчас уже нельзя! Это будет… Это будет трусость и бесчестье! И я совсем не боюсь!

– А вдруг я ошибаюсь? – спросила она себя. – Вдруг я не права? Знаю ли я жизнь? Быть может, стоит покориться отцу? Ведь не зря же таков обычай, что родителям надо доверять свою судьбу, не лучше ли папеньке знать, в чем ее счастие? Да и князь Никита вовсе не страшен, и, как знать, не полюбила ли бы она его, не будь Алексея Ивановича? Да, он был милый, приятный человек. Он был…

Тут мысли ее спутались. В нем сочетались и покой, и деятельная решимость, и умиротворение, и страсть. А его поцелуй тогда в парке… Она и сейчас краснела, вспоминая его. И разве ей это было неприятно, да совсем напротив!

– Но о чем это я? – Маша поразилась собственным мыслям.

Вместо того, чтобы думать об Алексее, о побеге, она думала о том, как ее целовал в парке совсем другой человек! Это была почти измена. Да не почти, это была самая настоящая измена! Как вместить в одной голове все эти мысли и переживания? Да еще папенька и братец…

Ах, нельзя ли все остановить? Нельзя ли поговорить с батюшкой и умолить его… Но чего она собиралась просить? Алексея себе в мужья с его благословения, или… Чего? Вернуть бы все назад, но поздно… Поздно! Нельзя больше ничего изменить…

Была уже ночь. Маша, скрепя сердце, легла в постель, но полночи не могла уснуть. А когда заснула, то сон ее был неспокойным, она вертелась с боку на бок. Ей снились тревожные сны…

Маше снилось, что вот она выходит из дому, а на дворе ветер, метель. Алексей ждет ее в санях, протягивает ей руку. Она садится к нему в сани, и он обнимает ее. Лошади несут их вдаль, и холод, и снег бьет в лицо!… Вдруг сразу церковь и батюшка в полном облачении, и венчание уже свершилось. Алексей целует ее и ей страшно! Так страшно, что она не чует себя. Лицо его близко-близко, он прижимает ее к себе, и поцелуй его она чувствует так явственно, ей страшно, что теперь она в его власти… Она открыла глаза и увидела перед собой князя Никиту! Он улыбался! И это, видно, он целовал ее сейчас. Рука его гладила ее волосы, и девушка тут же успокоилась и положила голову ему на плечо… Как спокойно с ним, и как страшно было с Алексеем… Тут дверь в церкви раскрылась, страшно хлопнула, и в церковь ворвался отец! В руках у него было ружье. Он поднял его, нацелился и выстрелил! Никита, как подкошенный, упал к ее ногам! И тут она увидела Алексея, который стоял в отдалении и, глядя на труп соперника, хохотал как безумный! Он подбежал к ней, больно схватил ее за руку, и тут она услышала голос отца, страшный и громоподобный: