Хэрриет Гилберт - Вот такая любовь

Лили прикусила губу и подняла подрагивающей рукой бокал; Витторио вызвал в ней волну желания, и она старалась подавить в себе это чувство. Ни к одному мужчине прежде она не испытывала ничего подобного. Но одного желания недостаточно: влечение должно подогреваться любовью, но Лили уже не отдавала себе отчета в испытываемых ей эмоциях.

Она выпила еще немного вина, и это придало ей решимости.

— Я не собираюсь спать с вами, Витторио, — тихо произнесла девушка.

Витторио внимательно посмотрел на нее и сказал:

— Мне не кажется ваше решение окончательным.

Набравшись храбрости, она взглянула на него и честно ответила:

— Вы правы.

Он удивленно поднял брови, и она улыбнулась.

— Что может быть прекраснее, чем забыться и отдаться во власть этой ночи, вина и ласк, — прошептала она, — но всегда наступает завтра.

— А что случится завтра, если сегодня мы будем принадлежать друг другу?

— Очень многое, — ответила она. — Не сомневаюсь, что в постели вы будете страстным любовником, но я не могу забыть, с какой враждебностью вы встретили меня, когда я приехала. Теперь ваше отношение ко мне резко изменилось. Настолько резко, что в вашу искренность трудно поверить.

— Вы считаете, что во мне говорит лишь похоть? — мрачно спросил Витторио, и было заметно, как на его скулах заиграли желваки.

Лили пожала плечами и откинулась на спинку стула.

— Других мотивов вашего поведения не вижу.

Неожиданно она подумала, что его влечет к ней еще и потому, что она, как и его жена, англичанка, и этим напоминает ему покойную. У девушки сразу испортилось настроение, и она твердо решила, что сегодня Витторио не удастся добиться своего.

— Видимо, я ошибся в ваших чувствах: они совсем не глубоки.

— Сейчас они и не могут быть другими, — заметила Лили. — Да и ваши тоже. Мы совсем не знаем друг друга.

— А разве существует лучший способ узнать друг друга, кроме физической близости?

Лили улыбнулась и отпила вина.

— Вы, как я вижу, истинный сын своей страны. У нас, в Англии, принято иначе. Сначала мы знакомимся, потом влюбляемся, и уж после этого происходит все остальное.

— Это звучит как‑то очень скучно. — Витторио уже улыбался, и Лили почувствовала, что можно расслабиться, поскольку разговор шел в полушутливой форме. — Тут вам ни трепета, ни жара, ни огня в чреслах, — продолжал он.

Лили не могла удержаться от смеха.

— Значит, по‑вашему, чужой человек в постели возбуждает больше, чем тот, кого вы успели узнать и полюбить?

— Думаю, что и то и другое можно совместить.

— Вы слишком неразборчивы.

— Я не то имел в виду. Мои отношения с женой развивались по упомянутой вами схеме, но постель оказалась полным разочарованием. Жена не воспламеняла меня…

— Мне неинтересно и неприятно слушать вас, — сказала Лили. Она ощущала какую‑то неловкость, когда он вспоминал о жене, а это интимное признание совершенно шокировало ее.

Витторио налил вина в свой опустевший стакан и прямо спросил:

— Вы что, смутились, представив, как я занимался любовью с моей женой?

Ее щеки вспыхнули, потому что он попал в самую точку: она действительно смутилась, но не от скромности, а от ревности. И именно ревность настроила ее против Кристины. Это открытие было настолько неожиданным для нее самой, что она залпом выпила почти полный бокал вина.

— Мне непонятно многое в ваших отношениях с покойной женой, — сказала она наконец. — Вы любили свою жену, говорили, что она для вас была всем, а сейчас сообщаете мне, что брак ваш не удался, и не похоже, чтобы вы подходили друг другу в интимном отношении. Тут что‑то не так.

— Да. Она не любила меня, и поэтому мне не было с ней хорошо. Я все понял очень скоро после нашей свадьбы.

Она не любила его? Как могла женщина выйти замуж за человека, которого не любила, тем более что этим человеком был Витторио Росси? Лили вся пылала. Он нравился ей, но ведь любовь — это нечто другое?

— Говорят, что совсем необязательно любить, чтобы получать удовольствие в постели, — неуверенно возразила она.

Он покачал головой и тихо рассмеялся.

— Говорят… — повторил он за ней. — Ну, а вы, Лили, вы верите этому?

Она нервно усмехнулась. Можно легко угодить в ловушку, если не будешь настороже.

— Я никогда не любила, — вот и все, что она могла ответить.

— И никогда не занималась любовью? — В глазах Витторио плясали огоньки, как будто его вопрос был не более чем шуткой.

— Это для вас очень важно, не так ли?

— Мне кажется, я понял. Вы хотите и любви, и секса.

— Конечно. — Голова Лили слегка кружилась от выпитого. — И этим женщины отличаются от мужчин. Нам нужен весь набор чувств, а вам лишь яркая упаковка.

— Согласен, мы разные. Но это лишь общее правило, а из каждого правила бывают исключения.

— Вы — одно из них? — с иронией спросила Лили. Ей никогда еще не приходилось откровенничать с мужчиной на такую тему.

— По‑моему, да. После смерти жены я спал с другими женщинами, но… — Он пожал плечами. — Наверное, я исключение из правил.

Лили встала, чтобы посмотреть, как дела на кухне. Значит, эти женщины не удовлетворили его. Может быть потому, что он лелеял мечту найти подругу, которая напоминала бы ему жену, которую он так любил.

— Давайте съедим пирог, пока он не подгорел, — предложила она.

Они перенесли еду в сад и расположились за дощатым столом, над которым вилась виноградная лоза. Стояла ужасная жара, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Лили зажгла свечу, а Витторио расставил посуду. Она приготовила салат с апельсинами и помидорами.

Они сели за стол, и Витторио вновь наполнил бокалы.

— О, да вы замечательно готовите, — сказал он.

— Я люблю стряпать, — ответила Лили, которая рада была почаще устраивать такие вечера, чтобы продемонстрировать свои кулинарные способности.

— О чем вы задумались? — спросил после недолгого молчания Витторио.

Лили интригующе улыбнулась, поднеся бокал ко рту. Если бы он только знал…

— Не могу вам сказать.

— Почему?

— Потому что вы вновь втянете меня в спор.

— Звучит довольно завлекательно, так что я вынужден повторить свой вопрос.

В ответ Лили загадочно улыбнулась, мерцающий огонек свечи отражался в ее потемневших глазах.

— Расскажите мне об Эмилии.

Витторио нахмурился.

— Так вы сейчас думали о ней?

— Нет, просто я хотела переменить тему разговора, и к тому же любопытно было бы узнать о ней как можно больше.

— И все же, о чем вы думали? — настаивал Витторио. — Мне больше хотелось бы поговорить об этом, а не об Эмилии. Эмилия в прошлом, а меня интересует настоящее.