Эйлин Колдер - Тепло очага

– Можно задать вам личный вопрос? – вырвалось у Джины.

Эдвард кивнул. Прямой, проницательный взгляд Джины до сих пор приводил его в замешательство.

– Вы сказали, что знаете, как бывает тяжело, когда в любви происходит что-то не так.

– Я так сказал?

Джина уловила в его голосе настороженность.

– Я подумала, может, вы поэтому так и озабочены работой, что за ней можно спрятаться от других проблем.

– Что вы имеете в виду?

– Я это знаю по себе. Например, когда расстроилась моя свадьба с Энтони, я с головой окунулась в работу. Не давала себе ни минуты передышки, работа занимала все мои силы и мысли, у меня не оставалось времени на то, чтобы думать о личных проблемах. Возможно, вы делаете то же самое? Прячетесь от своих грустных мыслей?

– Не думаю.

Однако, несмотря на сдержанный ответ и холод в глазах Эдварда, Джина поняла, что попала в точку.

– Простите. Мне не следовало говорить это, – повинилась она. – Я всегда так – что думаю, то тут же и вкладываю. Это один из моих недостатков.

Трудно обижаться на человека, который честно признает свою ошибку. Эдвард улыбнулся.

– Я не назвал бы это недостатком. Во всяком случае, в отношении вас.

– Значит, если бы я спросила, почему ваша жена ушла от вас, вы не сочли бы меня слишком любопытной?

– Нет. Она ушла, потому что ее больше интересовала карьера, чем ребенок, – сказал Эдвард после небольшой паузы. В его голосе не было ни горечи, ни сожаления – он просто констатировал факт. – Дело в том, что мы не планировали заводить ребенка. Просто Памела вдруг обнаружила, что беременна, и очень расстроилась. А я был на седьмом небе от счастья. Так что можете представить, что происходило между нами.

– А разве она не могла иметь и работу, и ребенка? У многих работающих женщин полноценные семьи.

– Только не Памела. Она считала, что нельзя иметь одновременно хорошую работу и ребенка. – Сейчас голос Эдварда звучал мрачно. – Я пытался убедить ее, что она справится. Надеялся, что, как только она возьмет дочку на руки, ее отношение сразу изменится. Но Памела осталась при своем мнении до конца.

– Мне очень жаль, Эдвард. Представляю, что вам пришлось пережить.

– Да, это было нелегкое время для нас обоих, – признал он, тронутый неподдельным состраданием, отразившимся в фиолетово-голубых глазах.

Джина интуитивно почувствовала, что за ровным, без всяких эмоций тоном Эдварда скрывается море переживаний. Ей хотелось узнать, пережил ли он свою любовь к Памеле. Этот вопрос вертелся у нее на кончике языка, но Джина удержалась от того, чтобы задать его, сказав себе: любит он свою бывшую жену или уже нет, меня это не должно интересовать.

Эдвард взглянул на часы и заторопился.

– Я, пожалуй, пойду. Хотя Энн и ночует сегодня, я не люблю оставлять Кэролайн на ночь.

Джина проводила его до двери, сожалея, что он не может задержаться подольше.

– Как вы смотрите на то, чтобы пообедать со мной завтра? – неожиданно спросил Эдвард. – Своего рода благодарность за сегодняшний вечер, – добавил он, глядя ей в глаза.

Джине до боли хотелось принять приглашение, но по причинам, не имеющим никакого отношения к «благодарности за вечер». Однако она с сожалением покачала головой.

– Вам нет нужды благодарить меня. Я интересно провела время.

Эдвард, неприятно удивленный отказом, помрачнел, но рука его – будто сама собой – поднялась и дотронулась до щеки Джины.

– Может, я смогу уговорить вас?

Джина почувствовала, как участилось сердцебиение. От Эдварда Хартли исходило слишком много противоречивых сигналов. То он дает ей понять, что их отношения строго платонические, деловые, то смотрит так, словно сходит по ней с ума. Прикосновение тыльной стороны его ладони было легчайшим, но всколыхнуло в Джине океан эмоций, которые были весьма далеки от платонических.

– Я знаю один ресторанчик, где готовят великолепные воскресные обеды. Мы с Кэролайн будем очень рады, если вы составите нам компанию.

Упоминание о малышке склонило чашу весов в пользу обеда. Во всяком случае, Джина убедила себя в этом. Она согласно кивнула.

– Чудесно! Я заеду за вами в час дня, – обрадовано пообещал Эдвард.

И уже в следующее мгновение его губы скользнули по губам Джины. Мимолетный поцелуй, флюиды, идущие от Эдварда, снова повергли Джину в смятение. Она предпринимала отчаянные попытки сохранить ясность ума.

– До завтра, – шепнул Эдвард.

– До завтра, – эхом отозвалась Джина.

Эдвард снова поцеловал ее, на этот раз более уверенно. Его требовательный поцелуй был полон чувственности, которая передалась и Джине, пропитав ее сладким дурманом. Эдвард не ласкал ее, хотя она и очень хотела этого.

Отстранившись, Эдвард отступил к двери и, бросив:

– Спокойной ночи! – торопливо вышел.

7

Они медленно двигались по аллее парка. Кэролайн, вдруг решив, что ей надоело сидеть в коляске, стала громко протестовать и предпринимать попытки вырваться из привязных ремней. Наконец Эдвард не выдержал и высвободил девочку.

Теперь она, счастливая и довольная, ковыляла между отцом и Джиной, ухватившись за их руки.

– Поэтому мои подруги предпочитают встречаться со мной без Кэролайн, – с усмешкой заметил Эдвард.

Джине трудно было поверить, чтобы какая-нибудь женщина могла устоять против такой куколки.

– Я уверена, что все ваши приятельницы влюбляются в Кэролайн в первую же минуту.

Девочка подняла головку и, радостно улыбнувшись, посмотрела на Джину – будто одобряя ее слова. У той сердце растаяло от умиления.

Эдвард засмеялся.

– Думаю, это не совсем так. Когда я встречался с Джессикой, она как-то спросила меня, думал ли я уже, в какую школу отдать Кэролайн. И даже порекомендовала пару хороших заведений с полным пансионом.

– О, не может быть! Она, очевидно, пошутила. Кэролайн еще совсем крошка.

– Я тоже так подумал. Но Джессика говорила вполне серьезно. Она сказала, что я должен думать об этом заранее.

– В таком случае, она не очень хороший человек.

– Может, вы и правы. – Эдвард вдруг рассмеялся. – Правда, вы, возможно, думали бы иначе, если бы Кэролайн не давала вам спать целую ночь. Я к этому отношусь спокойно, потому что она моя дочь и я безумно люблю ее. Но для других это большое неудобство.

Джина сразу представила картину: Джессика осталась на ночь у Эдварда, они занимаются любовью, их прерывает плач Кэролайн. Видение ей очень не понравилось, и она быстро избавилась от него.

Она взглянула на Эдварда, который, держа за руку свою дочку, выглядел расслабленным и счастливым. Джина видела, как заботливо он оберегал Кэролайн от падения, и у нее что-то сжалось в груди. Она поняла, что рискует глубоко влюбиться в Эдварда Хартли.