Босс-одиночка ищет няню - Соня Вишнякова
— Забираю, Влад, я нашел более выгодного партнёра.
— Но разве вас что-то не устраивало в нашем с вами сотрудничестве?
— Всё устраивало, Влад, кроме одного. Твоей эмоциональной нестабильности.
— В каком смысле? — нахмурился я.
— Не женишься никак, а это не слишком хорошо для репутации.
— Не далее как несколько дней назад я сделал предложение вашей дочери и она, как вы знаете, наотрез отказалась, — не хочу, но повышаю тон.
— Ну, сделал бы ещё одно, а потом ещё, ты же знаешь, какая она стрекоза, её поймать нужно. А ты что делаешь — не ловишь, сразу же свету представляешь свою новую невесту. Откуда она взялась так быстро?
Тут я замолчал, нечем крыть. Не скажу я ведь ему, что на протяжении какого-то времени встречался с его дочерью и заодно, параллельно, с этой девушкой. Пришлось открыть карты.
— Признаюсь вам как на духу, Данила Рудольфович, я попросил эту девушку сыграть роль моей невесты, чтобы Лерка приревновала и вернулась ко мне.
На том конце слышу сухой смех.
— Такого я точно не ожидал. Ладно, даю тебе ещё один шанс. Оставлю капитал. Мне ваши там молодежные игры не понятны, но то, что ты сделал, говорит от том, что всё же хочешь вернуть мою дочь.
— Конечно, хочу, конечно, — торопливо подтвердил я.
— Хорошо. Так и быть. Работай, Влад. Но учти, если в скором времени на Лерке не женишься и не наладишь с ней отношения, заберу всё до копейки. Я найду куда выгоднее вложить свои деньги. Усёк?
— Не волнуйтесь.
— А я не волнуюсь, это ты должен волноваться, ведь я если уйду, то не один. И Тунцова и Каргина за собой потяну, смекаешь?
Мне в голову прямо волна горячая ударила, это же почти половина, на чем держится мой бизнес. Тунцов, Каргин — финансовые акулы, на которых я стою. И если они уплывут, мне придётся нелегко.
— Я всё понял. Всё налажу. Обещаю.
На том конце отключились, а я откинулся на спинку кресла.
— Твою мать, — сказал, глядя на Рыбкину, которая ждёт новостей в приёмной.
Она глянула на меня и, кажется, тоже всё поняла.
Глава 18
И почему мне кажется, что я вляпался в какое-то дерьмо и нескоро удастся из него выбраться.
Смысл моей работы в том и состоит, чтобы не терять инвесторов, а накапливать. А тут получается, только что я чувствовал себя уверенно, крепко стоял на ногах, но стоило дунуть ветру недоразумений между мной и Валерией Власовой, и зашатался мой бизнес, как тот небоскреб, который кажется прочным до того момента, пока его не разрушит ураганный ветер или землетрясение.
Нет, мой бизнес не должен шататься при таких незначительных обстоятельствах.
А значит, что?
Я встал, спустился в зал, где кипит работа.
— Внимание! — говорю громко, так, чтобы все повернулись, приготовились меня слушать. Сейчас я должен в очередной раз показать свою над ними власть. — Не далее как пять минут назад мне позвонил один человек и пригрозил забрать свой капитал. — Лёгкий ропот прошел по рядам брокеров и трейдеров. — Так вот, те из вас, кто в этом месяце привлечет наибольшее количество новых клиентов, получат от меня личные поощрительные премии. Первая десятка будет поощрена в зависимости от занятого места. Поверьте, премия вам понравится.
Раздался ободрительный ропот.
— А какой первый приз? — выкрикнул кто-то.
Я улыбнулся, выдержал паузу.
— Первые трое получат по миллиону, независимо от того, какая между ними будет разница.
— Ого! — тут вообще все зашевелились.
Я увидел огонь в их глазах. Почти во всех. Я знаю, что нужно предложить людям, чтобы они умерли на работе, но добились результата. Деньги.
— Не дадим отдельным индивидуумам попытаться расшатать нашу фирму! — выкрикнула Рыбкина.
— Не дадим! — закричали остальные.
— За работу! — щелкнул я пальцами и пошел к выходу.
Глянул на Рыбкину, она подмигнула мне и показала класс.
Довольный самим собой, я вернулся в кабинет.
Что теперь?
Лерка. За эти несколько дней без неё я кое-что понял, а именно, возможно большая часть моего к ней чувства была замешана на моем тщеславии, на деньгах ее папаши, вложенных в мою фирму, и на вечном Леркином отсутствии в путешествиях по Европам.
Я вроде бы знал, что мы друг у друга есть, но в то же время каждый из нас вполне свободен. Очень удобно.
Что греха таить, я-то и предложение ей пошел делать только по этим причинам. И вот интересно получается, в последние дни я не слишком порывался ее возвращать. Да что там, я, кажется, даже выдохнул с облегчением. Только в уме никак себе в этом не признаюсь.
Чёрт, неужели, я так завишу от денег ее отца? Кроме него, у меня полно других инвесторов и чего я так всполошился. Но стимулировать народ всегда приятно.
Пусть повышают планы. Лишним не будет.
Я слегка успокоился, вернулся в кабинет и засел за работу.
-
Понемногу начинаю понимать, что работа тут вообще — атас. Не бей лежачего.
Да за шестьдесят штук я готова жить с этим милым ребенком хоть вечно.
Не, ну не вечно, я утрирую, но действительно. Сёма — золотой мальчик. Спокойный, неразговорчивый. Он почти ничего не говорит, только — мама на меня и Вадя, на своего папашу, и ещё пару-тройку слов.
А мне что, погулять, помыть, поиграть, покормить, спать уложить. Всё. Никаких тебе стирок, уборок, готовок. Это делают другие люди. Замечательно.
С этой работой я определилась. Но со второй своей обязанностью не смогла разобраться.
Если слегка, вот так, невзначай и понарошку представить, что я невеста Влада.
Вспомнился взгляд синих глаз, слегка равнодушный, но не так, чтобы очень. Этот человек словно сам себя заставляет быть холодным истуканом, но нужно признаться, ему идёт. Будь он добреньким, болтливым и чересчур внимательным, это не имело бы такого эффекта. А строгий, отстранённый, он кажется недосягаемо красивым.
И чего это я о нём думаю, сама не понимаю. С какого-то момента, даже не могу вспомнить какого, я начала что-то такое чувствовать, сложно даже себе объяснить.
Ладно. Это неважно. Главное — не облажаться, когда потребуется действительно играть роль невесты. Или не потребуется. Может, лучше отказаться?
Нет уж, деньги не лишние.
Этот Влад, конечно, своеобразный экземпляр, но другого не будет. Какой есть, такой есть. Тщеславный, напыщенный, разбалованный деньгами, но, слава богу, не настолько, чтобы унижать. В нем, по крайней мере, чувствуется дистанция. И чёрствость, похожая на лёгкую брезгливость, словно я лягушка и меня лучше не касаться. Только
