Марси Бэннет - Бес попутал
– Ты все воспринимаешь совершенно неправильно. – Арчибальд резко наморщил лоб. – Что я должен сделать, чтобы убедить тебя в твоей неправоте?
– Просто выйти за дверь и никогда не возвращаться.
Похоже, она действительно этого хочет. Арчибальд медленно покачал головой.
– Боюсь, ты меня очень плохо знаешь, Деби. Если я что-то решил, то добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило. Я никогда не сдаюсь и никогда не отступаю. А сейчас самое большое мое желание – быть отцом для Ронни.
Деби поняла, что он упрям. Она должна была это предвидеть. Он не смог бы добиться таких успехов в бизнесе, если бы не был упрям, тверд, безжалостен. Но она не чувствовала себя побежденной. Она сама овладела искусством блестяще вести дела и чувствовала уверенность в собственных силах.
– Твои десять минут истекли, – резко заметила Деби. – Теперь убирайся, Гроус.
Арчибальд крепко сжал кулаки и сунул их в карманы. Уже давно никто не осмеливался говорить с ним так грубо, никто никогда не выставлял его из дома таким образом. С трудом сдерживая гнев, он сказал:
– У меня есть имя.
– Неужели? Мне так ни разу и не представилась возможность назвать тебя по имени.
Он с удивлением посмотрел на нее, и его мысли опять унеслись в прошлое. Действительно, подумал он, тогда она называла его мистером Гроусом. Но затем всплыли другие воспоминания. Они сидят рядом на кровати. Деби, утешая, обнимает его за плечи, гладит рукой по щеке, мокрой от слез, и нежно шепчет:
– Арчи, бедный Арчи!..
И позже, в минуты близости, она не раз шептала его имя, нежно и чувственно. От этих воспоминаний взгляд его загорелся страстью. Деби затихла в изумлении и выставила вперед руку, будто хотела предостеречь его от необдуманных действий, хотя Арчибальд и не пытался дотронуться до нее.
– Ты все же произносила мое имя, – сказал он охрипшим голосом.
Деби отступила от него, прислонилась спиной к раковине и крепко схватилась рукой за ее край.
– Уходи прочь! – пробормотала она. Арчибальд стоял напротив нее и смотрел сверху вниз на ее маленькие груди, плотно обтянутые свитером. Его охватило безумное желание дотронуться до них, заключить их в свои жаждущие ладони, нежно ласкать. Ему захотелось увидеть ее такой, какой она была тогда: обнаженной и трепещущей от желания, услышать, как она выкрикивает в порыве страсти его имя. Он почувствовал, как напряглось тело, как стала пробуждаться скрытая в нем сила, каждая клеточка его существа жаждала слиться с ее телом. Он резко отвернулся, чтобы Деби не смогла прочесть на его лице тот чувственный голод, от которого можно было потерять сознание. Отчаянно пытаясь стряхнуть с себя это наваждение, он направился к двери.
– На днях мы узнаем о решении суда. Собираешься ли ты выполнять его?
– А будешь ли ты выполнять его, если оно окажется в мою пользу? – ответила Деби вопросом на вопрос.
Чуть заметная складочка появилась у нее на переносице, пока она дожидалась ответа, пристально наблюдая за Арчибальдом.
– Я получу то, чего добиваюсь, Деби. Я совершенно уверен в этом, – произнес он ровным голосом.
– Если это случится, я подам на апелляцию.
Он мрачно усмехнулся.
– Думаю, ты просто потеряешь время.
– Может быть, и нет, если я расскажу им, как ты преследовал Ронни.
Арчибальд сделал нетерпеливый жест и начал было что-то объяснять, как дверь открылась и вошел Ронни.
– Я еще не успел закончить рисунок, – сказал он Арчибальду и повернулся к матери. – А обед скоро будет? Я хочу есть.
– О Господи! – Деби совсем забыла про обед. – Извини, милый, сейчас, это не займет много времени.
– Может мистер Гроус... – Ронни замолчал, в глазах его появились неуверенность и мольба. – Может мой папа остаться?
Это простое короткое слово, которое все дети так часто произносят, было для мальчика новым; он впервые произнес его вслух. Деби испугалась, зато Арчибальд испытал триумф. Он видел, что Деби уже готова возразить, поэтому поспешно ответил:
– Как это мило с твоей стороны, Ронни. Я останусь с большим удовольствием. Конечно, если мама не будет возражать. – И посмотрел на Деби с вызовом.
– К сожалению, у меня обед не рассчитан на троих, – не могла смолчать она.
– В таком случае мы можем заказать обед на дом. Или можем сходить куда-нибудь пообедать. Где тебе больше всего нравится, Ронни?
– Слишком поздно куда-либо идти, – категорично заявила Деби. – В восемь часов Ронни должен быть в постели.
– Мы могли бы заказать пиццу, – захныкал мальчик.
– Нет, это невозможно. Я... – Она осеклась, увидев огромные несчастные глаза сына.
Сердце ее сжалось. Он так мал. Ну как она может объяснить ему те отношения, которые сложились с Арчибальдом? Мальчик понимал только одно – его папа пришел к нему, и хотел только одного – чтобы папа остался. Деби закусила губу. Она была вынуждена согласиться.
– Хорошо, мы закажем пиццу. – Она опять бросила на Арчибальда взгляд, полный ненависти. – Но ровно в восемь Ронни ложится спать.
Он кивнул.
– Спасибо. – И добавил: – Я долго не задержусь.
– Ты уже сделал это, – уколола она его. Арчибальд улыбнулся. Он знал, что переупрямит ее, и душа его ликовала.
Вместе с Ронни они обсудили, какую выбрать пиццу, затем пошли к телефону, чтобы сделать заказ, и вместе спустились вниз, чтобы его получить.
Деби накрыла на троиx у окна, выходящего в сад, и они уселись за стол. Она вспомнила, как вместе с Арчибальдом они ели в доме его отца приготовленную ею пищу. Тогда он почти не разговаривал с ней; теперь ей самой не хотелось говорить с ним. Ей казалось, что это случилось не с ней, а с кем-то другим. Возможно, тогда она была совершенно другой. Сейчас Деби ничем не напоминала ту беззащитную девочку-подростка, которая сбежала из дому. Жизнь научила ее многому – выдержке, стойкости, умению сопротивляться трудностям. А еще она научила ее не доверяться так легко людям, особенно незнакомцам. В ту ночь ей казалось, что она близко узнала Арчибальда, теперь-то она понимала, как жестоко обманулась.
Ронни оживленно разговаривал с отцом. Временами он смущался, но вскоре почувствовал себя совершенно уверенно и спокойно. Арчибальд в душе восхищался мальчиком, уровнем его развития, смышленостью.
Деби за все время ужина не проронила ни слова. Сначала Арчибальду показалось, что она дуется, но вскоре он понял: она погружена в свои собственные мысли. Ему вдруг показалось, что он догадывается, какие это мысли. Лицо его помрачнело. Вероятно, размышлял он, Деби мысленно сочиняет письмо своему адвокату о его «вторжении» в ее дом. Но сейчас это уже не имеет для него никакого значения – ведь он сидит здесь, в ее доме, рядом с сыном!
