Морин Чайлд - Непристойное предложение
— Мы с Пэтси идем домой, — сказала Лаура, поднимаясь с кровати. — Мне пора кормить Фиону, да и Ронан, наверное, тоже проголодался.
Обрадованная тем, что может наконец побыть одна, Джорджия шутливо подтолкнула сестру к двери:
— Ступай домой. Мне еще много всего нужно сделать до моей поездки в Калифорнию.
Лаура обняла ее одной рукой:
— Будь осторожной. И обязательно сфотографируй свадебное платье Мисти.
— Хорошо, — рассмеялась Джорджия.
Попрощавшись с сестрой и Пэтси, она, как и собиралась, налила себе бокал вина и долго блаженствовала в ванне. После этого она надела джинсы, блузку и темно-красный свитер, спустилась на кухню, отломила кусок хлеба, испеченного Пэтси, и прошла в гостиную.
В камине горели красные угли, за окнами была темнота, какой не увидишь в большом городе. Несмотря на то что в интерьер дома необходимо внести некоторые изменения, она чувствует себя здесь более комфортно, чем в своей большой квартире в Хантингтон-Бич.
Джорджия включила телевизор, но тут же выключила. Ей нужна компания, а не притворно веселый голос незнакомой телеведущей.
— Наверное, мне следует завести собаку, — произнесла она вслух и улыбнулась, подумав о неуклюжем щенке, который будет ждать ее по вечерам. Ей не хватает Биста и Дейдре, звука голосов Лауры и Ронана, плача малышки, тихого пения Пэтси, работающей на кухне.
Ей бы хотелось, чтобы в этом доме жил кто-то еще.
Джорджия нахмурилась, когда осознала правду. Она хочет, чтобы Шон был рядом.
Она собралась идти за телефоном, но быстро остановилась. Не надо звонить ему, когда она чувствует себя одинокой. Не надо к нему привыкать. Их фальшивая помолвка скоро закончится. Ей лучше с самого начала быть к этому готовой.
Если она хочет стать своей в Данли, ей следует больше общаться с местными жителями. С этой мыслью она надела кроссовки и куртку и отправилась в «Пеннивисл».
От ее дома до паба было недалеко, но на сильном ветру у нее замерзли руки, и она пожалела, что не надела перчатки.
Когда Джорджия открыла тяжелую дверь паба, она словно натолкнулась на стену из звука. Вечернюю тишину нарушали голоса, смех, живая фолк-музыка и топот ног на танцполе.
«Как раз то, что мне сейчас нужно», — подумала она, присоединяясь к всеобщему веселью.
Глава 7
Джорджия направилась к барной стойке, снимая на ходу куртку. Из-за горящего огня в камине и большого количества людей в пабе было душно. Официантки с подносами сновали между посетителями с грацией балерин.
Несколько человек поздоровались с ней, и она улыбнулась. Ей необходимы напоминания о том, что ее новая жизнь, несмотря на фальшивую помолвку, реальна. У нее в Данли уже есть друзья. Она здесь своя, и это замечательно.
Джек Мэрфи, начальник почтового отделения, полный пятидесятилетний мужчина с седеющими волосами, ловко спрыгнул с табурета у барной стойки и предложил Джорджии на него сесть. Она не стала отказываться, чтобы не обидеть его.
— Спасибо, Джек, — громко сказала она, чтобы он услышал ее голос среди шума. — Сегодня здесь яблоку негде упасть.
— Что может быть лучше в такой холодный вечер, чем пинта пива и общество друзей?
— Точно, — согласилась она и повернулась лицом к Дэнни Малдону, владельцу «Пеннивисл».
Это был крупный мужчина с грудью колесом, редеющими волосами и озорной улыбкой. На нем был чистый белый передник. Он управлялся с кранами пивных бочонков так же мастерски, как пианист с клавишами инструмента. Сейчас он одной рукой наливал «Гиннесс», а другой — «Харп». Посмотрев на нее, он спросил:
— Вам как обычно, милочка?
«Как обычно».
Ей понравилось, как это прозвучало.
— Да, Дэнни, спасибо. Налейте мне шардоне, когда у вас будет свободная минутка.
Он громко рассмеялся:
— Судя по тому, сколько сегодня здесь народу, это будет завтра утром. Я обслужу вас через пару минут.
Кивнув, Джорджия повернулась на табурете и окинула взглядом переполненное помещение паба. На каждом столике стояли стаканы и кружки с напитками, все места были заняты. Маленький танцпол был забит людьми, которые энергично танцевали под звуки скрипки, флейты и барабана. Среди музыкантов Джорджия заметила Майкла, мужа Шинед. Он с закрытыми глазами играл на скрипке, притопывая ногой в такт музыке.
«Это типичный ирландский паб», — подумала Джорджия. Здесь рады всем, начиная от пожилой пары, спокойно сидящей за столиком, и заканчивая маленькой девочкой, пытающейся повторять танцевальные движения своей матери.
У жителей Данли удивительное чувство общности. Они принимают участие в жизни друг друга. Между ними существует связь, и, что больше всего радует Джорджию, они уже приняли ее в свою большую семью.
За быстрой плясовой мелодией последовала баллада, ноты которой западали в душу. Один из посетителей начал петь, затем к нему присоединился еще один. Вскоре пело уже полпаба.
Повернувшись, Джорджия увидела перед собой свой заказ. Взяв бокал, она стала потягивать вино, наслаждаясь музыкой.
Она была так увлечена происходящим, что заметила подошедшего к ней Шона, только когда он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ты выглядишь такой одухотворенной, — прошептал он, и у Джорджии закружилась голова.
Она повернулась и посмотрела на него:
— Песня очень красивая.
— Да. Она называется «Восход луны».
— О чем она?
Шон улыбнулся:
— О восстании. Это то, что нам, ирландцам, удается лучше всего.
Песня закончилась, и музыканты, выслушав аплодисменты, объявили о небольшом перерыве и пошли пить пиво.
— Что ты будешь, Шон? — спросил его Дэнни.
— «Джеймсон», если можно. Ta se an diabhal an oiche fuar fein.
— Точно, — рассмеялся хозяин паба.
— Что ты ему сказал? — спросила Джорджия.
Взяв свой стакан, он заплатил за оба их напитка.
— Я сказал ему по-ирландски, что сегодня чертовски холодный вечер.
— Ты говоришь по-ирландски?
— Немного.
Как удивительно. Всякий раз, когда она думает, будто знает Шона, она узнает о нем что-то новое.
— Звучит мелодично.
— Музыка живет внутри нас. Большая часть графства Мейо говорит по-ирландски, остальная в какой-то мере его понимает. Некоторые говорят на нем дома.
Начиная со своего первого приезда сюда Джорджия много раз слышала фразы на ирландском, но ей и в голову не приходило, что этот язык является живым. Некоторые представители старшего поколения в этих краях говорят по-английски с таким сильным акцентом, что поначалу она принимала его за какой-то другой язык.
