Алекс Стрейн - В ожидании чуда
– Нет, кажется, ты все предусмотрела, – отозвался он.
– Тогда я пойду.
– Кристин… Надеюсь, тебе достанет здравого смысла не отмочить какую-нибудь глупость?
– От-мо-чить? – по слогам переспросила она. – Я тебя не понимаю.
– Я имею в виду пешее путешествие до города.
Кристин невольно усмехнулась.
– На такой поступок я вряд ли отважусь.
– Хвала господу!
– Ладно, если что-то все-таки тебе понадобится, скажи. Я буду в своей комнате.
8
Кристин ушла, и Рик остался один. Он откинул голову на спинку дивана и сначала закрыл глаза, а потом очень сильно зажмурился. Голова болела невыносимо. Боль отдавала в виски и затылок, давила на глазные яблоки изнутри и даже стреляла в шею. К тому же он сильно замерз. Рик даже не помнил другого такого случая, когда бы ему было так холодно. Даже когда он ездил в Европу и в Альпах их группу накрыла небольшая лавина. Тогда все выжили и почти не пострадали – несколько синяков и вывихнутое запястье их проводника не в счет! – но почти полчаса ему пришлось выбираться из огромного сугроба. Снег был везде: под одеждой, в волосах, вокруг и, кажется, даже внутри него, но холода он не чувствовал. Сначала из-за страха, охватившего его, потом – из-за ликования, что остался жив.
А теперь он чувствовал себя так, что до сих пор сидел в том огромном сугробе… Рик открыл глаза и увидел множество радужных колец и разноцветных мушек, оголтело прыгающих перед глазами. И сквозь все это многоцветье красоты неописанной он почему-то слишком отчетливо видел Кристин. Рик знал, что ее нет в комнате, но она словно стояла перед ним, и от этого ему было плохо и тоскливо.
Он не думал, что эта встреча будет такой болезненно-острой. Точнее, он вообще не рассчитывал, что эта встреча состоится. Рик планировал поручить все дела своему адвокату, но Джордан неожиданно слег с пневмонией прямо накануне уик-энда. Конечно, можно было дождаться либо окончания выходных и поручить это щекотливое дело другому своему адвокату – юристов в его компании целый отдел! – или на худой конец дождаться выздоровления Джордана, но идефикс получить развод и освободиться от этого брака, завладевшая им с недавних пор, толкнула его на форсирование событий.
Вчера, закончив проклинать все на свете за то, что он отправился сюда, Рик слегка успокоился и попробовал оценить ситуацию трезво. Сначала она не показалась ему такой уж безнадежной. И только утром стало ясно, что он застрял на ферме. Проще было сказать, что он влип… со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя что это были за последствия, он пока и сам представлял весьма туманно. Конечно, его ждала Ирена. И еще эта задержка укорачивала его отпуск, который он с огромным трудом выкроил. И – черт побери все на свете! – он, оказывается, еще до сих пор не успокоился настолько, чтобы смотреть на Кристин равнодушно.
Сначала Рика неприятно задело ее спокойствие и безразличие, когда она не глядя подписала бумаги на развод. А утром она держалась так, словно ее не просто раздосадовала вынужденная задержка его отъезда, а ей – ни больше ни меньше! – просто неприятно его видеть. Эта реакция покоробила и разозлила его.
Интересно, а чего он ждал: что она закатит истерику и откажется подписывать бумаги? Что кинется ему на шею и попросит начать все сначала? Господи, да что это с ним?! Рик сильно потер ладонями лицо, словно стирая паутину, опутавшую его. Он должен был ненавидеть ее за то, что она сделала. И он был уверен, что так и есть на самом деле… до тех пор, пока не оказался на этой ферме!
Оказалось, что он не мог даже спокойно смотреть на нее: как она двигается, как говорит, как привычно сдувает с лица и рассеянно заправляет за ухо непослушные локоны. Как готовит еду, подает на стол, как она злится и ехидничает… Это было настоящей пыткой, от которой болело все внутри. И почти теряло значение то, что стояло между ними, то, что никогда не позволит им быть вместе, – ее предательство…
От нового приступа почти нестерпимой головной боли Рик чертыхнулся и резко дернулся. Покачиваясь, он поднялся и, волоча за собой одеяло, отправился на поиски аспирина. Он никогда не сможет забыть обман Кристин. И еще труднее ему смириться с тем, что это задело его гораздо глубже, чем он мог себе позволить. А ведь в какое-то мгновение ему казалось, что он мог полюбить ее… Почти уже любил – и оказался жестоко обманут! Идиот, был так ослеплен, что не заметил, что ангелочек оказался оборотнем!
Ангелочек… Именно так он решил, когда увидел Кристин снова. Она приезжала на ранчо каждое лето, и Рик считал это само собой разумеющимся. Однако в прошлое лето она не приехала. Рик помнил, как Изабель то и дело звонила ей, а потом две недели ходила мрачная как туча. Антонио вспоминал ее раз по двадцать на дню, и родители были огорчены… Даже Недотрога, казалось, загрустила без нее. Эта тихая девочка вошла в их семью и стала как родная. Ее любили, за нее переживали, ее с нетерпением ждали в гости, и в то лето «без Кристин» он вдруг понял, что тоже соскучился по ней… как соскучился бы по Изабель, если бы она куда-то надолго уехала.
Прошел еще один год, и снова наступило лето. Два последних года были для Рика весьма нелегкими и полными перемен – как приятных, так и не слишком. В конце концов, все стало потихоньку утрясаться, жизненные драмы потихоньку тускнеть и забываться… Ирена – на правах старого друга! – поддерживала его изо всех сил, но Рик все же заподозрил, что Ирена не так бескорыстна, как хочет показать. Он даже был убежден в том, что Ирена считает себя наилучшей кандидаткой на роль его жены и уверена, что этот статус у нее уже в кармане. На ранчо, где к тому времени уже в качестве помощника управляющего – Рик сам просил об этом отца – работал Алехандро, она отправилась вместе с ним. Так что они снова были вместе, как в старые добрые времена: Рик, Алекс и Ирена.
Привычная обстановка и образ жизни, которые на ранчо не менялись сколько он себя помнил, благотворно действовали на него. Бессонница, мучающая Рика на протяжении последних месяцев, куда-то пропала: он спал, как младенец. И проснулся рано, бодрый и отдохнувший. Одним из обязательных утренних ритуалов была прогулка верхом по близлежащим окрестностям, и Рик тут же отправился седлать лошадь.
К его удивлению и легкому раздражению, проснулась Ирена и, превозмогая утреннюю леность, сообщила, что едет с ним. Она считала, что помогает разгонять его хандру, и Рик не старался ее в этом переубедить. Кроме того, Ирена была обязана со всей серьезностью относиться к прихотям и привычкам Рика, поскольку официального объявления о грядущей свадьбе еще не было.
Рик быстро оседлал гнедого Джокера для себя, а Алекс помог ему оседлать смирную кобылу для Ирены, и они вдвоем остановились возле крыльца, поджидая девушку. Рик оглядывал двор, опытным взглядом отмечая некоторые упущения и думая о том, почему Алекс не проявляет рвения. В конце концов, это была его работа, а старик Мартин Хэпберн, все еще являющийся управляющим, числился в этой должности лишь потому, что у отца рука не поднималась дать отставку верному служащему.
