Кэтти Уильямс - Упрямая гонщица
— Уверена — здесь есть немало приличных холостяков, Лиззи, — прошептала она с лукавым блеском в глазах, что заставило Лиззи поскорее избавиться от ее назойливого внимания.
У проходившего мимо официанта она взяла бокал шампанского.
Большая часть помещений на первом этаже была доступна гостям. В некоторых из них стояли накрытые шведские столы. В просторной гостиной она обнаружила джазовый квартет, и, поскольку эта комната была менее наполнена людьми, чем все остальные, она предпочла остаться там и послушать музыку, улыбаясь и притопывая в такт знакомой мелодии.
«Она выглядит ошеломляюще», — подумал Луис, делая глоток из своего бокала, опираясь на дверь гостиной. Он сам не мог понять, Искал ли ее специально или случайно заметил в тот самый момент, когда она появилась у входной двери. Он никак не мог осознать, почему она, чья красота была далеко не так идеальна, как у ее сестер, притягивала к себе восхищенные взгляды гораздо чаще остальных.
Он не причислял себя к разряду тех людей, кто начинают бизнес с того, что закатывают вечеринки, но именно он вложил деньги в это мероприятие, несмотря на то, что мог вообще проигнорировать его.
Тем не менее он сам переделал более чем скромное предложение Николаса по финансовым затратам.
Неужели он проделал все это, чтобы произвести впечатление на нее, словно влюбленный подросток? Черт, он слишком часто думал о ней, и сердце его не слушало разум даже тогда, когда он пытался убедить себя, что она доставляла ему одни неприятности.
И вот теперь… Он скользнул глазами по изгибам ее тела под тонким платьем и решительно шагнул к ней навстречу.
Увлеченная звуком саксофона, Лиззи заметила его присутствие только в тот момент, когда почувствовала его теплое дыхание на шее сзади и услышала томный голос с хрипотцой, который спрашивал, хорошо ли она проводит время. Лиззи вздрогнула, пролив шампанское, и повернулась к нему.
— Да, спасибо. — Она сделала шаг назад, потому что его присутствие лишало ее какой-либо возможности спокойно размышлять. — Впечатляюще. Так много людей.
Он выглядел умопомрачительно красивым в темных вечерних брюках, белой рубашке с закатанными рукавами и галстуке-бабочке, на которую она предпочла смотреть, избегая его прямого взгляда.
— Это все друзья Николаса?
— Скорее, общие друзья, — ответил он равнодушным тоном.
— И как они все сюда попали?
— Скажем так, они получили огромное удовольствие от путешествия в вагонах первого класса. Некоторые из них прилетели на самолете.
— Удивительно, что они так постарались.
— Они здесь по моему приглашению.
— То есть они просто не могли отказаться.
— Ты быстро все понимаешь. Потанцуй со мной, — вдруг попросил он, и Лиззи застыла в изумлении.
— Потанцевать с тобой? Зачем?
— Я должен назвать причину? Отдаю дань вежливости. Считаю, что после нашего совместного обеда имеет смысл объявить перемирие, по крайней мере, на время вечеринки… — Никогда еще женщины не отказывались танцевать с ним.
— А… а Фредди здесь?
Луис вдруг весь напрягся и прищурился:
— А почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно. Он сказал, что приедет сюда.
— Именно поэтому ты оделась так сногсшибательно? Забудь. В плане денег он безнадежен.
— Я так и знала! Ты просто не можешь разговаривать со мной вежливо более пяти секунд! — По какой-то странной причине злиться на него было комфортнее, чем пытаться скрыть за глупыми вопросами невероятное волнение. — Именно поэтому я отвечаю тебе «нет». Я не буду танцевать с тобой.
Но Лиззи не успела увернуться: его рука плотно охватила ее за талию, и она почувствовала, как через все ее тело пробежал разряд электричества. Она едва удержалась, чтобы не взвизгнуть. Когда она заговорила, голос ее предательски дрожал.
— И что ты делаешь?
— Извиняюсь. Я не должен был говорить этого.
— Но я все равно не буду танцевать с тобой, — пробормотала Лиззи.
— Но почему? Ты меня боишься?
— Боюсь? Я ничего не боюсь.
— Я не кусаюсь, — мягко заметил он и добавил шутливо: — По крайней мере, до тех пор, пока меня об этом не попросят.
У нее не оставалось больше других вариантов, кроме как последовать за ним в центр гостиной, предназначенный для танцев.
Заиграла медленная музыка. Он крепко прижимал ее к себе, и от близости его мускулистого тела с губ Лиззи сорвался легкий стон. Но она не должна была чувствовать всего этого, ведь она танцевала с врагом. Тем не менее она ничего не могла поделать с собой: ее голова опустилась к нему на плечо, а тело растаяло в его объятиях, послушно следуя ритму, который задавал он.
Она не знала, делал ли он это специально, но его большой палец описывал маленькие эротические круги у нее на спине, заставляя ее дрожать от наслаждения.
Когда музыка закончилась, ей понадобилось несколько секунд, чтобы обрести почву под ногами, затем она сразу отскочила, поправляя платье.
— Ну вот. Я потанцевала с тобой.
— Тебе понравилось? — хрипло спросил Луис. Что бы она ему ни ответила, он заранее знал ответ: она испытала такое же наслаждение, что и он.
— Мне нравится эта песня. Одна из любимых мелодий моего отца. Мы выросли в доме, где постоянно играла музыка. Мне стоит поискать Розу.
— Зачем? Она уже большая девочка.
— Да, но…
Лиззи с трудом удерживалась на ватных ногах, и, когда наконец они с Луисом покинули гостиную, она с удивлением обнаружила, что послушно следует за ним через толпу гостей. В результате они оказались в небольшом тихом помещении, которое, по всей видимости, являлось переговорной. Хотя по интерьеру больше напоминало внутренний двор, будучи украшенным высокими вазонами с разнообразными цветами.
Они были совсем одни. Она пыталась сохранять дистанцию, прислонившись к входной двери, в то время как он стоял у огромного окна. Но как бы далеко они ни находились друг от друга, она все еще чувствовала, как по ее коже бегают мурашки от одного его присутствия.
— Николас задал мне вчера странный вопрос.
— Какой?
— Не смотри на меня так враждебно. Он спросил, собираюсь ли я делать пожертвования твоей школе.
— О-о… — Лиззи испуганно посмотрела на него. — Мне нужно было найти какую-то причину, чтобы узнать твой телефон и адрес.
— Очень изобретательно.
— Это не означает, что моей школе не нужны средства. Всегда нужны обновления, кроме того, у нас не так много компьютеров, как хотелось бы. У частных школ совсем другой бюджет, а государственные учреждения — совсем иная история. Стены многих классов не перекрашиваются годами.
