Кэтрин Манн - Хочу… в постель!
На столике, стоявшем между ними, был сервирован легкий завтрак. Конрад выпил кофе. Еда его не интересовала. Мужчину интересовала только Джейн. Когда она отложила шарф в сторону, он понял: она хочет приступить к расспросам.
— Мы уже в воздухе, так что давай, — потребовала она, добавляя в чай мед. — Для начала, куда мы направляемся?
— В Африку.
Джейн поднесла чашку к губам, да так и замерла:
— А я-то думала, что ты больше не сможешь меня удивить. Куда конкретно? На какие-нибудь острова, где мы однажды планировали отметить годовщину нашей свадьбы?
— Нет. — Конечно же, Джейн неспроста вспомнила о той истории на Сейшелах, когда ему пришлось уехать. Да, похоже, за ним крупный должок. Конрад поднял шторку иллюминатора, за которой сияло солнце. — Мы летим в Западную Африку. У меня там дом.
— Еще одна деталь, о которой я не знала, — раздраженно заметила Джейн. — Что-то вроде охотничьего домика?
— Что-то в этом роде. Я приобрел его незадолго до того, как мы расстались. Случай привел меня… Впрочем, это не важно. Ты права. Мне следовало рассказать тебе.
— Если это твой дом, разве нас не найдут?
— Собственность приобретена как служебная, мое имя в документах не упоминается.
— Ну, значит, там действительно безопасно. — Джейн улыбнулась уголками губ, впрочем, улыбка быстро сбежала с ее лица. — Итак, нам предстоит неопределенное время скрываться в Африке.
— Что ты сказала Энтони? — Конрад аккуратно поставил чашку с кофе на столик.
— Разве мы не договорились? Вопросы задаю я, — мягко напомнила Джейн и уставилась на чашку с чаем, словно надеялась отыскать там ответы. — Хотя скрывать мне нечего. Я сказала ему, что в связи с разводом возникли проблемы, которые мы с тобой должны решить. Энтони проявил понимание.
— Тогда он не такой серьезный соперник, как я думал.
Будь он на месте того парня, вел бы себя по-другому.
— Конрад, не отвлекайся. Ты обещал рассказать правду.
— Еще в закрытой школе мы с друзьями основали «Альфа-братство».
— И вы до сих пор близки. — Джейн нахмурилась. — И все твои друзья сотрудничают с…
— Пожалуйста, не спрашивай.
— Разве ты не предложил мне задавать любые вопросы? — подняла она брови.
Как ответить, чтобы не сказать лишнего и все же быть честным?
— Если со мной что-нибудь случится или тебе что-нибудь понадобится, достаточно будет позвонить Сальваторе. Он с ними свяжется.
Она кивнула, откинулась на спинку кожаного кресла и скрестила руки на груди:
— Спасибо и на этом. Может, расскажешь подробнее об «Альфа-братстве»?
— В школе всех ребят можно было поделить на две группы. В одной из них были те, кто хотел продолжить военную карьеру. Другой группе следовало подучиться дисциплине.
Известно ли Джейн, что, вытянув ноги, она выглядит необычайно сексуально и его мысли невольно перескакивают на другое? Конраду хотелось погладить ее лодыжку, которая оказалась рядом с его ногами.
В горле у него неожиданно стало сухо, и Конрад отпил еще один глоток горячего кофе.
— Ребятам из второй группы пришлось осознать, что надо смирить свой бунтарский дух, иначе можно угодить за решетку. После окончания школы Сальваторе предложил иную разрядку нашим неуемным сердцам, причем в рамках закона.
Джейн скрестила ноги, и расстояние между ними сократилось еще на несколько дюймов. Конраду стоило большого труда смотреть ей в лицо, а не пялиться на ноги, подобно обуреваемому гормонами подростку. Неожиданно он понял, что Джейн делает это нарочно. Конрад и сам использовал сексуальную притягательность, чтобы вести разговор в нужном ему русле.
Он взял свою чашку:
— Мой отец был еще тот мошенник, Джейн, а весь мир считал его примером для подражания. Конечно, ведь он отдавал на благотворительность огромные деньги. Все забывали, что он грабил тех самых людей, которым якобы помогал.
Джейн накрыла его руку своей:
— Мне хорошо известно, что значит потерять доверие к отцу. Я тоже через это прошла.
Конрад очень давно не держал за руку свою жену. Он прикасался к ней, гладил, ласкал, занимался любовью, но не мог припомнить, когда в последний раз просто держал ее за руку.
— Да, у нас есть кое-что общее. Я долгие годы чуть ли не боготворил отца.
— Ты никогда не рассказывал мне, как твоя мать относилась к деятельности своего мужа?
— Она была его бухгалтером, — сказал Конрад. — Полковник Сальваторе оказался первым человеком, которому я был небезразличен. Джейн, у меня есть свой кодекс чести. Я должен заплатить не только за свои ошибки, но и за грехи отца. И эта работа дает мне такую возможность.
— Как странно! Мы женаты семь лет, но я ничего о тебе не знаю.
— Это моя вина. — Конрад сжал ее руку.
— Не буду спорить.
Он перевернул руку Джейн ладонью вверх и провел по ней пальцем:
— Что теперь?
— В каком смысле? — пролепетала Джейн и задышала чаще.
Что бы между ними ни происходило, их по-прежнему влечет друг к другу. Но одного желания мало.
— В лифте мы едва не занялись любовью, — начал он.
Рука Джейн словно стала неживой, в глазах появилось смешанное выражение желания и досады.
— Хочешь продолжить с того места, на котором мы остановились?
— Как отнесется к этому парень, присматривающий за собакой?
Джейн вздохнула:
— Ты ревнуешь, хотя я объяснила, что не встречаюсь с ним.
— Но собираешься встречаться, когда вернешься. — Он должен знать правду, какой бы она ни была.
Чем Энтони лучше его? Он баловал Джейн, но почему-то ей этого оказалось недостаточно.
— Если честно, я собиралась с ним встречаться, но сейчас не уверена.
Конрад не заметил, как потянулся к жене, но она остановила его, тряхнув головой.
— Джейн! Черт, я…
— Я еще не закончила. — Она сжала его руку. — Не принимай мои слова как сигнал: «Пора срывать друг с друга одежду». Я мечтаю о нормальной жизни, с мужем, на которого всегда могу рассчитывать. Я хочу детей. Я хочу, чтобы вся семья собиралась за ужином, каким бы простым он ни был. Ты можешь смеяться надо мной, но я больше не стану притворяться, что мне достаточно одной постели. Это понятно?
Конрад закрыл глаза и представил, как Джейн сидит на качелях в обнимку с другим мужчиной, а их дети играют во дворе…
— Мысль о том, что ты можешь любить кого-то другого, меня убивает, — признался он.
— Твое мнение уже ничего не значит, — мягко заметила она. — Ты устроил свою жизнь. Почему я не могу поступить так же?
Конрад пристально посмотрел на нее:
— Кто это сказал?
— Во всех таблоидах об этом пишут.
